Попытка ограничения самодержавия в пользу верховного тайного совета

Долгорукие сочинили подложный «тестамент» Петра II в пользу «государыни-невесты», который, конечно, никто не принял всерьез. Гораздо влиятельнее были намерения Верховного Тайного совета, окончательно превратившегося в орган родовитой аристократии, ибо в его составе заседали двое Голицыных и четверо Долгоруких. Канцлера Головкина воспринимали как ничтожество, с ним не считались, а осторожный Остерман, как всегда, вовремя приболел. В такой обстановке, в Верховном Тайном совете 19–20 января 1730 г. возник проект ограничения самодержавия в пользу аристократии и установления олигархического правления.

Организатором всего дела «верховников» был князь Д.М. Голицын. По его предложению «верховники» отвергли кандидатуры дочерей Петра – Анну и Елизавету – как происходящих от «незаконного сожительства» Петра и Екатерины, и решили пригласить на трон Анну Иоанновну – дочь соправителя и брата Петра I Ивана Алексеевича, вдову курляндского герцога, 19 лет прожившую безвыездно в Митаве. Выбор пал на Анну Иоанновну из тех соображений, что она ни с кем в России не общалась, и для верховников, следовательно, была совершенно безопасна. Стремясь окончательно закрепить свое положение, заговорщики выработали специальные «кондиции» – условия, которые предлагалось принять Анне Иоанновне при вступлении на престол: «В супружество… не вступать и наследника ни при себе, ни по себе никого не определять; …Верховный Тайный совет в восми персонах всегда содержать и без оного согласия: 1) ни с кем войны не всчинять; 2) миру не заключать; 3) верных наших подданных никакими податьми не отягощать; 4) в знатные чины, как в стацкие, так и в военные сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, а гвардии и прочим войскам быть под ведением Верховного Тайного совета; 5) у шляхетства живота, имения и чести без суда не отнимать; 6) вотчины и деревни не жаловать; 7) в придворные чины как русских, так и иноземцев не производить; 8) государственные доходы в расход не употреблять и всех верных своих подданных в неотменной своей милости содержать». В случае нарушения этих условий Анна Иоанновна лишалась короны. Было прибавлено и еще одно условие – не привозить в Россию своего фаворита Бирона.

Но слухи о «затейке верховников» взбудоражили съехавшееся в Москву на царскую свадьбу, а попавшее на царские похороны, дворянство. Дворянскую оппозицию планам аристократии ограничить самодержавие возглавила «ученая дружина» Петра I – Василий Никитич Татищев, Антиох Дмитриевич Кантемир, Феофан Прокопович.

В Митаву к курляндской герцогине Анне «кондиции» повез член Верховного Тайного совета князь Василий Лукич Долгорукий. В Москве между тем «верховники» разрабатывали дополнительные статьи к ним, еще более ограничивавшие императорскую власть. Попутно вырабатывались планы устройства олигархического управления в России. Анна «кондиции» приняла, удостоверив свое согласие на предъявленные ей условия подписью, хотя противники «затейки верховников» дали ей знать, что «кондиции» носят сепаратный характер. Однако курляндская правительница, ведя в захолустной Митаве унылую жизнь забытой родственницы Петра Великого, готова была на любых условиях согласиться встать во главе Российской империи – одной из могущественных держав Европы.

Широкие слои дворян выступали против олигархического правления, предлагаемого членами Верховного Тайного совета, ратуя за самодержавный характер российской монархии. Опасаясь расширения дворянской оппозиции, «верховники» начали маневрировать и искать компромисса. Они поспешили составить дополнения к «кондициям», в которых декларировались обещания облегчить военную службу дворян, дать льготы купечеству и духовенству.

2 февраля на расширенном Совете с участием членов 5 первых рангов (по Табели 1722 г.) «кондиции» были оглашены, но дворяне отказались подписать протокол совещания, настаивая на необходимости «порассудить о том свободнее».

В ходе этих «рассуждений», происходивших в период со 2 по 9 февраля 1730 г., было составлено свыше полутора десятков дворянских проектов. Одним из главных среди них было «Произвольное и согласное рассуждение и мнение собравшегося шляхетства русского о правлении государственном» В.Н. Татищева. Дворянство выступало за упразднение Верховного Тайного совета и восстановление роли Сената, избрание самим дворянством должностных лиц в центре и на местах и утверждении их императрицей, за облегчение службы и за расширение экономических привилегий.

Ни запугивание оппозиции «верховниками», ни уступки с их стороны не примирили верховников и дворянство.

Извещенная о событиях в столице, Анна Иоанновна, остановившись недалеко от Москвы, в селе Всесвятском, приняла петицию «шляхетства» о восстановлении самодержавной формы монархии и надорвала текст «кондиций».

Правление императрицы Анны Иоанновны, продолжавшееся десять лет – с 1730 по 1740 г., составляет своеобразный период в истории российского самодержавия – «эпоху бироновщины», связанный с особой ролью фаворита Э.И. Бирона и иностранцев (главным образом, прибалтийских немцев) в высшем звене государственного управления. Сама Анна Иоанновна мало занималась государственными делами. Малообразованная, с узким умственным кругозором, она больше увлекалась охотой, развлечениями, слушанием пения придворных фрейлин, рассказами шутов и колдунов, в которые угодили и некоторые представители знатных фамилий. На увеселения императрица тратила средств больше, чем на содержание Академии наук. Ее постоянно окружали без умолку болтающие дамы и девицы, которых по ее приказу доставляли в Петербург, куда с ее воцарением вновь вернулся императорский двор и важнейшие учреждения. От московского губернатора Анна Иоанновна потребовала прислать княгиню Вяземскую: «… только чтоб она не испужалась, то объяви ей, что я ее беру из милости… для своей забавы, как сказывают … она много говорит».

Едва воцарившись на троне, Анна Иоанновна повелела привезти в Петербург ее давнего митавского друга Э.И. Бирона, выходца из незнатного рода лифляндских немцев, ставшего всесильным временщиком во все время ее правления. За ним потянулись в русскую столицу и другие курляндские и лифляндские немцы. Верховный Тайный совет был распущен, его члены отправлены в ссылку. В 1737 г. оставшиеся в живых «верховники» были привлечены к следствию и суду. Были казнены В.Л. и И.А. Долгорукие, инициатор проекта ограничения самодержавия в пользу родовитой аристократии князь Д.М. Голицын скончался в тюремном каземате Шлиссельбургской крепости.

Новая императрица удовлетворила ряд требований, выдвигавшихся в дворянских проектах. Упразднив Верховный Тайный совет, 4 марта 1730 г. правительство объявило о восстановлении статуса Сената как «Правительствующего». Его состав был расширен до 21 человека, но с целью ослабления возможной консолидации сенаторов летом того же года он был разделен на пять департаментов (духовных, военных, камер-коллежских и доходных, юстицких и «купецких» дел). Вновь, как и при Петре I, Сенат был поставлен под контроль генерал-прокурора (Павла Ивановича Ягужинского) и обер-прокурора (Анисима Маслова). Однако, вскоре Сенат был низведен до уровня обычного бюрократического органа. Роль высшего учреждения империи была присвоена созданному в ноябре 1731 г. Кабинету в составе трех министров – Г.И. Головкина, А.И. Остермана и А.М. Черкасского. Не желая утруждать себя чтением и утверждением государственных документов, Анна Иоанновна в 1735 г. издала указ, по которому подпись трех кабинет-министров заменяла ее собственную.

В правление Анны Иоанновны произошли важные перемены в отношении дворянской службы. В июле 1731 г. в интересах дворянства (шляхетства) с целью освобождения дворянских детей от обязанности проходить солдатскую службу в гвардейских полках до получения офицерского чина был создан Кадетский (шляхетский) корпус. В него принимали ежегодно до 200 человек в возрасте от 13 до 18 лет. Прохождение наук разделялось на четыре класса. Корпус давал знания военных наук (фортификации, артиллерии, наряду с арифметикой, геометрией, рисованием и черчением), а также готовил воспитанников и к «статской службе», чему способствовало преподавание истории, географии, иностранных языков, юриспруденции, музыки, танцевального искусства.

Дворяне были освобождены от обременительного сбора подушных податей со своих крестьян. С 1731 г. вновь вводился установленный указами Петра I порядок сбора подушных податей полковыми офицерами, помещикам же предписывалось строго следить за уплатой податей их крестьянами и вменялась ответственность за неисправное внесение крестьянами денежных платежей. Также в интересах дворян был отменен пункт петровского указа 1714 г. о единонаследии, запрещавший дробление имений при передаче их по наследству. В 1736 г. высочайшим манифестом бессрочная служба дворян заменялась на 25-летнюю, «а по происшествии 25 лет всех, хотя кто еще в службу… годен от воинской службы отставлять с повышением одного ранга и отпускать в домы, а кто из них добровольно больше служить пожелает, таким давать на их волю». Правда, в военное время отставки, в том числе и по выслуге лет, были запрещены.

Экономическая политика правительства Анны Иоанновны в целом не была ознаменована сколько-нибудь кардинальными мерами, за исключением разрешения иностранным купцам вести свободную торговлю по всей России с уплатой положенных пошлин, данное в 1731 г. по докладу Комиссии о коммерции, руководимой А.И. Остерманом. Эта мера вызвала недовольство русских купцов, обеспокоенных возросшей конкуренцией со стороны иностранных торговцев на внутреннем рынке. У немалой части русских купцов торговля вследствие этого была существенно подорвана. В сфере промышленного производства были расширены права владельцев мануфактур на использование рабочей силы – указом 1736 г. правительство разрешило им закрепощать квалифицированных работных людей. Владельцам горных предприятий по Берг-регламенту 1739 г. были уменьшены арендные платежи в пользу владельцев земель, на которых располагались их рудники, шахты, мануфактуры (/5 доля дохода вместо прежней /).

В связи с войнами, которые велись в правление Анны Иоанновны с 1733 г. по 1739 г. (русско-польской и русско-турецкой), правительству пришлось обратить внимание на состояние армии и флота, ухудшевшееся за 6 лет после смерти Петра I. Так, в 1732 г. в армии более 12 % нижних чинов находились в бегах. Особую тревогу вызывал флот. В 1725–1731 гг. почти не строились новые корабли, более половины линейных кораблей из-за отсутствия средств на ремонт были небоеспособны и обветшали. К началу 30-х годов Балтийский флот мог вывести в море только 12 больших кораблей. В правительственных кабинетах даже поговаривали об уничтожении парусных кораблей и оставлении только галерного флота, однако напряженная международная обстановка в Европе не позволила пойти на такой шаг. Ряд военных деятелей (адмирал П.И. Сиверс, Ф.И. Соймонов, С.А. Салтыков) понимали, что флот необходим для обороны и удержания приморских прибалтийских провинций, приобретенных Россией в ходе трудной Северной войны. По их настоянию в 1731–1732 гг. Сенатом были приняты меры по ремонту, строительству кораблей для Балтийского флота и обучению его личного состава.

В правление Анны Иоанновны, все дела в государстве вершила придворная клика из немецкого дворянства. Внешней политикой ведал Остерман, армия была в ведении Миниха, Коммерц-колле-гия – Менгдена, Берг-коллегия – Шемберга, двор – Левенвольде. В противовес русским по составу гвардейским полкам были сформированы лейб-гвардии Измайловский и Конный полки, офицеры и капралы которых подбирались исключительно из курляндского и лифляндского дворянства. Над всеми стояли императрица и Бирон. Общее руководство государством держал в своих руках Бирон; будучи всего лишь обер-камергером императрицы, т. е. заведуя придворными конюшнями и охотой, он через подставных лиц беззастенчиво грабил государственную казну, распродавал в частные руки уральские горные заводы, за взятку в 100 тыс. рублей содействовал заключению исключительно невыгодного для России торгового договора с Англией в 1734 г. В 1737 г. русская дипломатия, несмотря на значительные препятствия и спросы ряда европейских держав, добилась для Бирона престола герцога курляндского, в свое время недоставшегося Меншикову. От Бирона в казнокрадстве не отставала и вся чиновная и придворная камарилья.

Бироновщина тяжелым бременем легла на плечи народа. Подати выколачивались самыми жестокими методами, с помощью воинских команд и полиции. Народные бедствия усугубились в результате голода 1734–1735 гг.; нищих и бродяг задерживали и отправляли на каторгу. Росли подати с городского населения, что вело к его обнищанию, часто применялась конфискация имущества торговцев и ремесленников за неуплату налогов. В армии и на флоте был установлен жесткий режим (введение прусских уставов, мелочной регламентации, телесных наказаний, пыток и казней за дисциплинарные проступки).

В эпоху бироновщины возросло значение аппарата политического сыска. Весной 1731 г. был восстановлен Преображенский приказ, вскоре переименованный в Канцелярию тайных и розыскных дел (Тайную канцелярию), которая во главе с генералом А.И. Ушаковым работала с большим напряжением, чем в петровское время (казни князей И.А. Долгорукова, С.Г. Долгорукова, заточение в Шлиссельбургской крепости одного из инициаторов составления «кондиций» князя Д.М. Голицына, где он вскоре умер, пытки и казни сотен людей, обвиненных в политических преступлениях).