Образ действий для пользы дела
Äëÿ ïîëüçû äåëà â ñâî¸ âðåìÿ ñúåñòü òàðàêàíà ïðèøëîñü èçâåñòíîìó ìîñêîâñêîìó áóëî÷íèêó Ôèëèïïîâó. Åãî áóëêè ëþáèë ìîñêîâñêèé ãóáåðíàòîð Çàêðåâñêèé, íî îäíàæäû îí çàìåòèë â íåé òàðàêàíà è ïðèøåë â ÿðîñòü. Ïðèêàçàë ñðî÷íî äîñòàâèòü ê ñåáå Ôèëèïïîâà, íî òîò íå ðàñòåðÿëñÿ è áîéêî çàÿâèë, ÷òî ýòî íå òàðàêàí, à èçþì. È äàæå ñúåë åãî.
À êîãäà ïðèøåë îáðàòíî ê ñåáå â áóëî÷íóþ, òî äîáàâèë â òåñòî èçþì, ÷òîáû îêîí÷àòåëüíî óáåäèòü ãóáåðíàòîðà. Òàê è ïîÿâèëèñü çíàìåíèòûå áóëî÷êè ñ èçþìîì îò Ôèëèïïïîâà. Ïî êðàéíåé ìåðå, èìåííî òàê îïèñàë ýòó èñòîðèþ Â. Ãèëÿðîâñêèé â ñâîåé êíèãå “Ìîñêâà è ìîñêâè÷è”.
À êàê â íàøè äíè ëþäè âåäóò ñåáÿ â ïîäîáíûõ ñèòóàöèÿõ?
Áàíêåòíûé çàë äëÿ ïðè¸ìà äåëåãàöèé â àäìèíèñòðàòèâíîì çäàíèè êðóïíîãî çàâîäà. Âñ¸ ïî âûñøåìó ðàçðÿäó: ÷èñòåíüêî, ïðèñòîéíî, íåðæàâåéêà, êàôåëü, ñòåêëî, ïàëüìû, àêâàðèóìû, êàðòèíû, êîíäèöèîíåðû, ìåáåëü. Äà ýòî çàâåäåíèå ñî ìíîæåñòâîì ðàçíîîôîðìëåííûõ êîìíàò ïðåäíàçíà÷àëîñü äëÿ ïðè¸ìà âûñîêîïîñòàâëåííûõ ãîñòåé ñ ñàìûìè ðàçíîîáðàçíûìè çàïðîñàìè, íî â ñâîáîäíîå âðåìÿ ÷àñòü ïîìåùåíèé ðàáîòàëà è â ðåæèìå îáû÷íîé ñòîëîâîé äëÿ ñâîèõ. Ñòîÿò â î÷åðåäè ðàáîòíèêè çàâîäîóïðàâëåíèÿ, âûáèðàþò áëþäà, ðàññ÷èòûâàþòñÿ, îáåäàþò.
È âäðóã, â ýòó èäèëëèþ è ïîðÿäîê âòîðãàåòñÿ íàðóøèòåëü, âûçâàâøèé óäèâëåíèå è îæèâëåíèå â î÷åðåäè. Òàðàêàí! È îòêóäà îí çäåñü? Îáûêíîâåííûé ïðóññàê, íî çäîðîâûé è óïèòàííûé. Âñå â î÷åðåäè ñòàëè íà íåãî ìàõàòü, øèêàòü, ñòó÷àòü è òðÿñòè ïðèëàâîê. Ïðóññàê çàìåòàëñÿ.
ÀÑÓøíèê Âèòÿ äî ýòîãî òðè ÷àñà áåçâûëàçíî ïðîñèäåë çà êîìïüþòåðíîé èãðîé «óáåé òàðàêàíà», åù¸ íå îòîø¸ë îò àçàðòà èãðû è èìåë âèä ïîáåäèòåëÿ, òàê êàê äîáðàëñÿ äî óðîâíÿ «èñòðåáèòåëü òàðàêàíîâ», â ðîëè êîòîðîãî íàïðàâî è íàëåâî ãâîçäèë íàñåêîìûõ áóëàâîé çàæàòîé â ïðàâîé ðóêå. Ïðè âèäå ðåàëüíîãî òàðàêàíà è çàâåä¸ííûé óëþëþêàíèåì î÷åðåäè, Âèòÿ íà àâòîìàòå â óìå ïðîñ÷èòàë íåîáõîäèìîå óïðåæäåíèå è, ó÷òÿ òðàåêòîðèþ äâèæåíèÿ òàðàêàíà, ñ âîçãëàñîì «óìðè íàñåêîìîå», ìåòêî ïîðàçèë åãî «áóëàâîé», òî áèøü ëîæêîé, ÷òî îêàçàëàñü â åãî ïðàâîé ðóêå, ïîïàâ ïðÿìî ïî öåíòðó ïàíöûðÿ óñàòîãî, è ñ ãîðäîñòüþ îãëÿäåë îêðóæàþùèõ, îæèäàÿ ïðèâû÷íî îäîáðèòåëüíûõ âîçãëàñîâ.
È â î÷åðåäè è ïåðñîíàë çàâåäåíèÿ ñëûøàëè êàê õðóñòíóë ïàíöûðü íàñåêîìîãî. À òàê êàê òàðàêàí áûë äåéñòâèòåëüíî óïèòàííûé, òî è óâèäåëè, êàê âíóòðåííîñòè åãî ðàçäóâøåãîñÿ áðþøêà áðûçíóëè, êàê ñî÷íàÿ ÿãîäà, ðàçäàâëåííàÿ ìîëîòêîì, ïîðàçèâ âñ¸ âîêðóã áåëîâàòûìè áðûçãàìè. Êîìó-òî îíè ïîïàëè íà ñò¸êëà î÷êîâ, êîìó íà ù¸êè, ðóêè è ò.ä. íó, è åñòåñòâåííî, íà òàðåëêè, íà õëåá è ëîæêè-âèëêè.
Íà÷àëüíèöå îòäåëà êàäðîâ ïîñëå âèòèíîãî ìåòêîãî óäàðà ñäåëàëîñü äóðíî, îíà âíóòðåííå èêíóëà, ÷òî ñîïðîâîæäàëîñü íåïðîèçâîëüíî âûðâàâøèìñÿ ó íå¸ ñîîòâåòñòâóþùèì çâóêîì, êîòîðûé îíà ñòðåìÿñü ïîäàâèòü, ñãëîòíóëà è âûòÿíóâ âïåð¸ä øåþ, íî â ðåçóëüòàòå çàæàëà ðîò ðóêàìè è êèíóëàñü â óìûâàëêó. Íåñêîëüêî æåíùèí, ñîâåðøèâ ïîõîæèå ìàíèïóëÿöèè ïîñëåäîâàëî çà íåé.
Áîëåå ñòîéêèå îáåäàþùèå ïîñòîÿëè, ïîïåðåãëÿäûâàëèñü, ïîñîâåùàëèñü ñ ïåðñîíàëîì, ïîãîâîðèëè ñ ïîäîøåäøåé çàâåäóþùåé è ðåøèëè:«Ýòî» åñòü íåâîçìîæíî.” ðàç òàê, òî ëþäè â î÷åðåäè äî êàññû îñòàâëÿëè ñâîè ïîäíîñû, ãîâîðèëè, ðàç ýòî åñòü íåâîçìîæíî, òî ìû è ïëàòèòü íå îáÿçàíû. Ëþäè ïîñëå êàññû ïî òîé æå ïðè÷èíå òðåáîâàëè âåðíóòü èì íàçàä äåíüãè. Êðîìå ýòîãî ïîñòðàäàëî åù¸ ìíîæåñòâî ãîòîâûõ áëþä è íà ñàìîé ðàçäà÷å.
Óùåðáà íàáèðàëîñü íà äåñÿòêè òûñÿ÷. Êòî áóäåò ïîêðûâàòü ìàòåðèàëüíûé óùåðá? «Çà ÷åé ñ÷¸ò áàíêåò?» Âñ¸ ñîøëèñü íà ñíàéïåðå.
Âèòÿ, âèäÿ òàêîå äåëî è îïîìíèâøèñü, ïðèíÿëñÿ èçâèíÿòüñÿ, îïðàâäûâàòüñÿ: « ß íåíàðî÷íî, ÿ ìàøèíàëüíî, ÿ íå õîòåë, ÿ ìàøèíàëüíî. Çàáûëñÿ. ß äóìàë, âñ¸ åù¸ íà êîìïå â «óáåé òàðàêàíà» èãðàþ.» Íó òî÷íî, êàê Øóðà Áàëàãàãàíîâ. Íî Øóðà, óêðàâ ó äàìû ðåäèêþëü, íàí¸ñ åé óùåðá â îäèí ðóáëü 75 êîïååê è åãî çà ýòî «ïîä áåëû ðó÷åíüêè» è â êóòóçêó. Óùåðá îò âèòèíîãî ñíàéïåðñêîãî óäàðà áûë ãîðàçäî ñóùåñòâåííåå. Âèòÿ áóðêàåò, ÷òî îòêàçûâàåòñÿ ïîêðûâàòü óùåá, íå ÿ æå ñ ñîáîé ïðèí¸ñ ýòîãî òàðàêàíà, êòî èõ ðàçâ¸ë, òîò ïóñòü è ïîêðûâàåò. Çàâåäóþùàÿ è êàäðîâè÷êà, ïî÷óâ â ñâîé îãîðîä êàìåøåê, ãðîçÿò åìó ðåøåíèåì âîïðîñà ÷åðåç ñóä.
Êàäðîâè÷êà óñëóæëèâî èíôîðìèðóåò çàìäèðåêòîðà ïî ñîöèàëüíûì âîïðîñàì, äîêëàäûâàåò åìó ñóòü âîïðîñà. «Âîò, ìîë, âèíîâíûé èçâåñòåí, íî óïèðàåòñÿ ðîãîì è íå õî÷åò êîìïåíñèðîâàòü óùåðá ëþäÿì, íî íè÷åãî ÷åðåç ñóä çàñòàâèì. Çàì. çàíÿò äðóãèìè äåëàìè è íå ñðàçó âðóáàåòñÿ. Ëèøü îòìàõèâàåñÿ îò êàäðîâè÷êè: «Ðåøàéòå.» Íî ê êîíöó ðàçãîâîðà âèäèò ïðîáëåìó è îïàñíîñòü ñîâñåì â äðóãîì è çà ãîëîâó õâàòàåòñÿ: «Êàêîé ñóä.  ñóäå èç-çà êàêîãî-òî äåñÿòêà òûñÿ÷ âû îêîí÷àòåëüíî ïîõîðîíèòå ðåïóòàöèþ âàøåãî ó÷åðåæäåíèÿ äëÿ ãîñòåé, à çàîäíî è íàøåãî êîìáèíàòà. Ëþäè çàïîìíÿò òî, ÷òî ó íàñ êîðìÿò è îäíîâðåìåííî áüþò òàðàêàíîâ ëîæêàìè. Äà, åñëè ýòîò ñëó÷àé âûéäåò íàðóæó ìû ìèëëèàðäû ïîòåðÿåì. Òîëüêî äàé ïîâîä êîíêóðåíòàì – îíè ïîâåðíóò âñ¸ òàê, ÷òî ÿêîáû ìû âñåõ «âîðîòèë áèçíåñà»ïðè ïîäïèñàíèè êîíòðàêòîâ óãîùàåì â «çàøêâàðåííîé» çàáåãàëîâêå ñ äàâëåííûìè òàðàêàíàìè. Óçíàé îíè ýòî, ïîòîì íèêàêèì êàëà÷îì èõ ê íàì íå çàìàíèøü. Ýòî æ áóäåò òàê æå íåâîçìîæíî, êàê ïàõàíà ïðèãëàñèòü îòîáåäàòü ñ «ïåòóõàìè». Ïîíÿòíî âàì, ÷òî ñåé÷àñ ãëàâíîå? Íå âàøè äåñÿòêè òûñÿ÷ü, à çàâîäñêèå ìèëëèàðäû íà êîíó. Íóæíî ãàñèòü ýòè íàñòðîåíèÿ â êîðíå. Òåì áîëåå îæèäàåòñÿ âèçèò íà çàâîä Ñàìîãî , à âñå çíàþò åãî çàöèêëåííîñòü íà ãèãèåíå
È òóò æå íà÷èíàåò äåéñòâîâàòü, ðàçäà¸ò ðàñïîðÿæåíèÿ:
Íèêîãî íå âûïóñêàòü, êòî óø¸ë âåðíóòü. Çàâåäóþùåé ïîäãîòîâèò ïàêåòû ïî ïåðâîìó ðàçðÿäó. ×åðåç ïÿòü ìèíóò áóäó. Íàäî êàê-òî ãàñèòü ýòîò êîñòåðîê ïîêà íå çàïîëûõàëî. Íå çíàþ ïîëó÷èòñÿ ëè, íî åñòü èäåÿ.
×åðåç ïÿòü ìèíóò çàì. ãåíåðàëüíîãî óæå âûñòóïàë ïåðåä ïîñòðàäàâøèìè.
-Ãîñïîäà, òîâàðèùè, ñïàñèáî âñåì âàì çà íåâîëüíîå ó÷àñòèå â ñú¸ìêå íåîáû÷íîãî ðåêëàìíîãî ðîëèêà. Âû çíàåòå, ÷òî ó íàñ ðàáîòàåò ãðóïïà èçâåñòíîãî êèíîðåæèññåðà. Åãî òåìà î ïðîèçâîäñòâå. Öåëè îíè äîñòèãàþò ðàçëè÷íûìè ñïîñîáàìè, â òîì ÷èñëå è ñú¸ìêîé ñêðûòîé êàìåðîé áåç îïåðàòîðà. Äà â ýòîì íåîáû÷íîñòü. Òàêîâû èõ ìåòîäû è óñëîâèÿ êîíêóðñà, â êîòîðîì ó÷àñòâóåò è ýòà ãðóïïà. Ñíèìàþòñÿ îáû÷íûå ëþäè â îáû÷íîé îáñòàíîâêå. Êèíîøíèêè ïîëó÷åííûì ìàòåðèàëîì äîâîëüíû. Ñåé÷àñ ìîíòèðóþò.
Îíè ïîäãîòîâèëè íåáîëüøèå ïàêåòû âñåì êòî îêàçàëñÿ â êàäðå çà ðàáîòó íà ñú¸ìêå (íó òàì êîíüÿê, øàìïàíñêîí, èêðà êðàñíàÿ, èêðà ÷åðíàÿ , ñåðâèëàä, êîíôåòû.) Êòî íå æåëàåò, ÷òîáû åãî ëèöî ìåëüêàëî íà ýêðàíå, ìîæåò çàÿâèòü îá ýòîì è ìîíòàæ¸ðû óáåðóò åãî èç êàäðà, íî âìåñòå ñ ïàêåòîì. Ó êèíîøíèêîâ òîëüêî áóäåò êî âñåì îäíà ìàëåíüêàÿ ïðîñüáà íå ðàçãëàøàòü î ÷¸ì áûëè ñú¸ìêè äî îôèöèàëüíîãî âûõîäà ðîëèêà íà ìàññîâûé ýêðàí. Îá ýòîì êàæäûé èç âàñ, ïîëó÷àÿ ïàêåò, äàñò ïîäïèñêó. È åñëè êòî-òî íå ñìîæåò óäåðæàòü ÿçûê çà çóáàìè òîìó ÿ íå çàâèäóþ.
-Ïîñëå âûõîäà ðîëèêà ñ êàæäîãî åãî ïðîêàòà âñåì êòî â êàäðå áóäóò êàïàòü îò÷èñëåíèÿ è íå ìàëûå. Ñú¸ìêè íàòóðàëüíûå, åñòåñòâåííûå. Ëþäè æèâûå, èç æèçíè. Åäèíñòâåííîå, ãëàâíûé ãåðîé, òàðàêàí áóòàôîðñêèé. Äà, äà ýòî øåäåâð ìåõàíèêè è ýëåêòðîíèêè, ìåõàíè÷åñêîå ÷óäî òåõíèêè.
-À ãäå âû â ðåàëüíîñòè âèäåëè òàêèõ çäîðîâåííûõ è óïèòàííûõ. È çàïðàâëåí îí áûë áåçîáèäíîé ìàííîé êàøåé. Âîò ÿ áåðó ïîðöèþ ìÿñà ñ ðàçäà÷è ïîáëèæå ê ýïèöåíòðó è åì. Î÷åíü âêóñíîå ìÿñî!
Ðàç òàê, òî è ÿ ñúåì ñâîé îáåä òîðîïèòñÿ ïåðâîé ïîääåðæàòü ñâîåãî íåïîñåäñòâåííîãî íà÷àëüíèêà êàäðîâè÷êà, çà íåé è îñòàëüíûå. Òå, êòî ñòîÿë ïîñëå êàññû ñòàëè ïëàòèòü.
È íè÷åãî ñïèñûâàòü è óíè÷òîæàòü íå ïðèøëîñü.
Íå åë îäèí ÀÑÓøíèê Âèòÿ. Óáèòûé òàðàêàí òîãäà ïðèëèï ê åãî ëîæêå. Îí ñðàçó âçÿë ñàëôåòêó, ïðîò¸ð ëîæêó è òàðàêàíà çàâåðíóë â ñàëôåòêó. Ïîñëå ñëîâ çàìà ðåøèë ïîñìîòðåòü íà ýòî ÷óäî ìèêðîòåõíèêè, à òàðàêàí òî îêàçàëñÿ èç ïëîòè è êðîâè, íèêàêîé íå ìåõàíè÷åñêèé
Çàì. îòìåòèë îòñóòñòâèå ó Âèòè àïïåòèòà è ïîãðîçèë åìó ïàëüöåì… Îí òîæå çíàë, ÷òî íàñåêîìîå áûëî íàñòîÿùåå, íî â îòëè÷èè îò Âèòè ðàäåë çà êîìáèíàò èëè âñ¸ æå çà ñåáÿ? Ãåíåðàëüíîìó äèðåêòîðó óæå äîëîæèëè î ïðîèñøåñòâèè è îí æäàë çàìà ñ äîêëàäîì.
Ñåãîäíÿøíèé ñëó÷àé ñ òàðàêàíîì áûë âåñîìåéøèì àðãóìåíòîì, óáåäèâøåì ãåíåðàëüíîãî â ëîâêîñòè, ÷óòüå è äåëîâûõ êà÷åñòâàõ çàìà. Ïîæàëóé, áóäó ðåêîìåíäîâàòü åãî íà ãîðîä è çàðó÷þñü åãî ïîääåðæêîé,- ïðèø¸ë ê ðåøåíèþ ãåíåðàë
Как сделать свою жизнь полезной?
Часто ли мы поступаем с пользой для дела? Многие скажут: “Всегда!” Действительно, разумный человек выбирает пользу – зачем ему вред?
Однако, учитывая, какие мы разные, у каждого из нас и понимание жизни своё. Поэтому польза для одного может означать для другого, если не полный вред, то некоторую проблему. А кажущаяся результативность в каком-то деле может обернуться, как минимум, бесполезным итогом.
Так, на какую пользу и в чём следует ориентироваться?
Мысли
Наш мозг работает круглые сутки. Столько же времени он генерирует разнообразные идеи, планы, образы, модели… Казалось бы, выбирай, что “по тебе” и выполняй. Однако, проявим осторожность! Ведь мысли в нашей голове могут быть вредными. Нередко, при всей привлекательности, они бывают от шайтана. А этот враг сынов Адама никогда не желает и не делает нам добра.
Как шайтан овладевает нашими сердцами > >
К тому же, человеческий нафс (эго), по своей жадности и капризности, нередко видит пользу только в том, что легко выполняется, доставляет удовольствие, не требует усилий. Это еще одна ловушка для человеческой души. Если следовать за нафсом, можно буквально потонуть в самодовольстве, эгоизме и других душевных недугах. Будучи малозаметными поначалу, в конечном итоге, они выливаются в большой вред для самого человека и окружающих. И, увы, иногда этот вред так и не осознаётся больной душой…
По этим причинам, нам следует контролировать свои мысли. Делать их полезными для обоих миров возможно через соотнесение их с нормами Ислама. Ведь, хотим мы или нет, но жизнь каждого из нас, до последней минуты будет определяться внутренним ниятом:
”Поистине, дела (оцениваются) только по намерениям, и, поистине, каждому человеку (достанется) только то, что он намеревался (обрести) […]” (хадис Пророка Мухаммада (мир ему) переданный имамами Муслимом, Аль-Бухарий, Ат-Тирмизи)
Слова
Другая часть нашего существа – это речь. Любопытно, что польза или вред произносимого языком не всегда напрямую передаётся интонацией, словами и мимикой. Так, многим знакомо, как спокойная или грамотная речь может быть оскорбительной или лживой, и наоборот, скупая или нескладная – проявлением поддержки и доброго отношения.
В основном, мы не можем влиять на то, что и как говорят окружающие. Однако, свою речь мы можем и должны контролировать.
Соблюдайте эти 5 правил, и вы научитесь контролировать свой язык> >
Пророк Мухаммад (мир ему) говорил:
“Доброе слово – это садака”(передано имамом Аль-Бухари).
Доброй и полезной наша речь может быть, если она: правдива, предметна, носит уважительную форму и, самое главное, её тема допустима с позиции религии. Такой разговор обернётся благом для нас и наших собеседников. И, конечно, важно помнить, что нередко самым полезным оказывается обойтись вообще без слов: “Говори благое или молчи!”.
5 самых страшных грехов, причиной которых становится наш язык > >
Поступки
Наши действия и поступки касаются нас самих и окружающих. Здесь польза может принимать разные формы. Однако, обеспечивают её всегда следующие условия: дозволенность, своевременность, продуманность и добросовестность совершаемых действий.
Что касается чужого поведения, то о нём лучше не судить и не говорить. К этому надо последовательно себя приучать, чтобы не вредить ни себе, ни другим, ни в мыслях, ни языком.
Догадки – работа мозга или… шайтана?
А вот думать и говорить о своих действиях имеет важный смысл. Как именно это делать?
Во-первых, наши поступки должны быть взвешены. Известно, что “спешка от шайтана”. Поэтому, для пользы дела, во всех ситуациях следует действовать без суеты, обдуманно. Если предстоящее дело неоднозначно и вызывает в нас хоть какие-то сомнения, стоит и вовсе глубоко заглянуть в себя: “Могу ли я выполнить это, ради Аллаха? Могу ли после этого рассчитывать на Его Довольство?” .
Во-вторых, обговаривать с кем-либо то, что мы уже совершили, нужно не всегда. А, например, для извлечения уроков (обратившись к эксперту) или чтобы поделиться с кем-то своим опытом (в случае успеха). Что касается наших планов, то разобраться в их возможной пользе или вреде поможет совет благоразумного человека или хорошего специалиста (в зависимости от того, в каком вопросе возникли сомнения). В этом случае можно доверительно обсудить свой вопрос, не опасаясь пустой болтовни. Таким образом, честные размышления и полезный разговор выльются в праведный поступок, за который не будет стыдно ни перед Аллахом, ни перед людьми.
Гузель Ибрагимова
Если вы нашли ошибку, выделите текст и нажмите Ctrl + Enter.
– Не беспокойтесь, не беспокойтесь, – сильно окая, уговаривал Зотов, ногой нащупывая порог сеней. – Надо будет только выяснить один вопросик…
И ушёл.
И за ним Гуськов.
Проходя комнату военного диспетчера, лейтенант сказал:
– Этот состав задержите ещё.
В кабинете он сел за стол и писал.
«Оперативный пункт ТО НКВД.
Настоящим направляю вам задержанного, назвавшегося окруженцем Тверитиновым Игорем Дементьевичем, якобы отставшим в Скопине от эшелона 245413. В разговоре со мной…»
– Собирайся! – сказал он Гуськову. – Возьми бойца и отвезёшь его в Мичуринск.
Прошло несколько дней, миновали и праздники.
Но не уходил из памяти Зотова этот человек с такой удивительной улыбкой и карточкой дочери в полосатеньком платьице.
Всё сделано было, кажется, так, как надо.
Так, да не так…
Хотелось убедиться, что он таки переодетый диверсант или уж освобождён давно. Зотов позвонил в Мичуринск, в оперативный пункт.
– А вот я посылал вам первого ноября задержанного, Тверитинова. Вы не скажете – что с ним выяснилось?
– Разбираются! – твёрдо и сразу ответили в телефон. – А вы вот что, Зотов. В актах о грузах, сгоревших до восьми-десяти процентов, есть неясности. Это очень важное дело, на этом кто-то может руки нагреть.
И всю зиму служил Зотов на той же станции, тем же помощником коменданта. И не раз тянуло его ещё позвонить, справиться, но могло показаться подозрительным.
Однажды из узловой комендатуры приехал по делам следователь. Зотов спросил его как бы невзначай:
– А вы не помните такого Тверитинова? Я как-то осенью задержал его.
– А почему вы спрашиваете? – нахмурился следователь значительно.
– Да просто так… интересно… чем кончилось?
– Раз-берутся и с вашим Тверикиным. У нас брака не бывает.
Но никогда потом во всю жизнь Зотов не мог забыть этого человека…
Для пользы дела
1
– …Ну, кто тут меня?.. Здравствуйте, ребятки! Кого ещё не видела – здравствуйте, здравствуйте!
– С победой, Лидия Георгиевна!
– С новосельем!
– С победой и вас, мальчики! И вас, девочки! – Лидия Георгиевна вскинула руки и шевелила пальцами приветственно, всем видно. – С новым учебным годом – и на новом месте!
– Ура-а-а!!
– Не жалко, что поработали? Каникул – не жалко? Воскресений – не жалко?
– Не-е-ет!
– И скажите, ребята, как у нас с младшими благополучно кончилось: никто под кран не попал, никто в канаву не свалился!
Лидия Георгиевна стояла на верхней маленькой площадке лестницы, у дверей учительской, и оглядывала молодёжь, отеснившую её с трёх сторон – из узкого коридора справа, из узкого коридора слева и по неширокой лестнице снизу. Это было самое просторное помещение в здании техникума, здесь даже собрания устраивали, протягивая ещё репродукторы в коридоры. Обычно здесь не было много света, но в сегодняшний солнечный было довольно, чтоб различать лица и пестроту лёгких летних одежд. Подруги с подругами, друзья с друзьями сгрудились тесно, перекладывая подбородки через плечи передних и подтягиваясь за их шеи, чтоб лучше видеть, – и всё это вместе сияло и чего-то ждало от Лидии Георгиевны.
– А кто это там прячется от меня? Лина? Ты косу срезала? Такую косу!
– Да кто их теперь носит, Лидия Георгиевна!
Учительница озиралась, и ей хорошо было видно, как за лето преуспели новые девичьи причёски: где-то ещё мелькали, правда, и короткие косички с цветными бантиками, и скромные проборчики – но уже, о, как много стало этих по виду необихоженных, кой-как брошенных, полурастрёпанных, а на самом деле очень рассчитанных копнышек. А мальчики все были с незастёгнутыми во́ротами – и те, кто уже выкладывал покоряющий чуб, и у кого волосы торчали ёжиком.
Здесь не было младших – тех почти детей, но и столпившиеся старшекурсники были ещё в том незакоренелом, послушном возрасте, когда людей так легко повернуть на всё хорошее. Это светилось сейчас.
Едва выйдя сюда из учительской, и всё сразу увидя, и окунувшись в глаза и улыбки, Лидия Георгиевна взволновалась – от этого высшего ощущения учителя: когда тебя вот так ждут и обступают.
А они не могли бы назвать, что́ они видели в ней, просто по свойству юности любили всё непритворное: на лице её никому не трудно было прочесть, что она думает именно то, что говорит. И ещё особенно узнали и полюбили её за эти месяцы на стройке, где она провела и свой отпуск, куда приходила не в праздничных костюмах, а только в тёмном и где стеснялась посылать других на работу, куда сама не пошла бы. Она вместе с девочками мела, сгребала, подносила.
Ей было скоро тридцать, она была замужем и имела двухлетнюю дочку – но все студенты только что не в глаза называли её Лидочкой, и мальчишки гордились бросаться бегом по её поручениям, которые давала она лёгким, но властным движением руки, а иногда – это был знак особого доверия или надежды – прикоснувшись кончиками пальцев к плечу посылаемого.
– Ну, Лидия Георгиевна! Когда переезжаем?
– Когда?!
– Ребятки, семь лет ждали! Подождём ещё двадцать минут. Сейчас Фёдор Михеич вернётся.
– Лидия Георгиевна! А – что иногородним? Нам же надо или на квартиры – или будет общежитие?
– Надоело по два человека на койке!
– Да ещё б я не понимала, ребятки! А таскаться сюда за переезд по грязи?
– Туфель никогда не наденешь! Из сапог не вылазим!
– Но иногородним надо решать сегодня!
– А почему до сих пор не переехали?
– Там… недоделки какие-то…
– Всегда-а недоделки!
– Мы сами доделаем, пусть нас пустят!
Паренёк из комитета комсомола в рубашке в коричнево-красную клетку, который и вызвал Лидию Георгиевну из учительской, спросил:
– Лидия Георгиевна! Надо обсудить – как будем переезжать? Кто что будет делать?
– Да, ребятки, надо так организовать, чтоб хоть за нами-то задержки не было. У меня идея такая…
– Тише вы, пингвины!
– Такая идея: машин будет две-три, они перевозить будут, конечно, станки и самое тяжёлое. А всё остальное, друзья, мы вполне можем перетащить, как муравьи! Ну, сколько тут…? Какое расстояние?
– Полтора километра.
– Тысяча четыреста, я мерил!
– Чем ты мерил?
– Счётчиком велосипедным.
– Ну, так неужели будем машин ждать неделю? Девятьсот человек! – что ж мы, за день не перетащим?
– Перета-щим!
– Перета-а-ащим!!
– Давайте скорей, да здесь общежитие устроим!
– Давайте скорей, пока дождя нет!
– Вот что, Игорь! – Лидия Георгиевна повелительным движением приложила щепотку пальцев к груди юноши в красно-коричневой рубашке (у неё получалось это, как у генерала, когда он вынимает из кармана медаль и уверенно прикалывает солдату). – Кто тут есть из комитета? – Лидия Георгиевна и была от партбюро прикреплена к комитету комсомола.
– Да почти все. От вакуумного оба здесь, от электронщиков… На улице некоторые.
– Так! Сейчас соберитесь. Напишите, только разборчиво, список групп. Против каждой проставьте, сколько человек, и прикиньте, кому какую лабораторию, какой кабинет переносить – где тяжести больше, где меньше. Если удастся – придерживайтесь классных руководителей, но чтоб ребятам было по возрасту. И сейчас же мы с таким проектиком пойдём к Фёдор Михеичу, утвердим – и каждую группу прямо в распоряжение преподавателя!
– Есть! – выпрямился Игорь. – Эх, последнее заседание в коридоре, а там уж у нас комната будет! Алё! Комитет! Генка! Рита! Где соберёмся?
– А мы, ребятки, пошли на улицу! – звонко кликнула Лидия Георгиевна. – Там и Фёдора Михеича раньше увидим.
Повалили громко вниз и на улицу, освобождая лестницу.
Снаружи на пустыре перед техникумом, где плохо привились маленькие деревца, было ещё сотни две ребят. Третьекурсники вакуумного стояли тесной гурьбой, девушки – обмышку и, друг другу глядя в глаза, выпевали свой самодеятельный премированный гимн, хором настаивали: