Какая польза от учения стихов
«Из всех искусств первое место удерживает за собой поэзия», — писал Кант в «Критике способности суждения». А учёные давно доказали, что заучивать стихи наизусть полезно для мозга и общего развития личности. Вот несколько причин:
1. Когда человек учит стихи, то он синхронизирует свой мозг с образом мыслей гениев. Человек запоминает обороты. Речь такого человека становится более афористичной и развитой.
2. Увеличивается способность к запоминанию информации – становится легче учить иностранные языки! Это объясняется тем, что наша память поддается тренировке – как и мышцы.
3. Мышление становится ярким и образным, развивается способность к созданию ассоциаций, что помогает в творчестве и в повседневных задачах.
4. Тренируется чувство ритма.
5. Иосиф Бродский, заставляя своих студентов учить стихи наизусть, говорил, что каждое выученное стихотворение можно считать своим. Когда вы знаете стихотворение наизусть, вы можете использовать его в подходящих ситуациях, а также оно становится частью вас.
6. Когда вам скучно, вы можете вместо бессмысленного чтения новостей или интернет-серфинга вспоминать заученные стихи, которые, несомненно, придадут вашей повседневности очарование и помогут держать в тонусе память.
7. Расширяется кругозор и словарный запас!
В действующем каталоге Книжного Клуба вы можете приобрести в превосходных подарочных изданиях 7 сборников стихотворений известнейших и любимых поэтов: Омара Хайяма, Александра Блока, Анны Ахматовой, Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского и многих других. Членам Клуба – скидка!
Увлекательного чтения!
Ваш Книжный Клуб
1. «Рубаи», Омар Хайям
Мудрые четверостишия Омара Хайяма, выдающегося персидского поэта и мыслителя XII века, занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Его рубаи цитируют все, кто любит меткое слово от тамады на пышную свадьбу в умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих веков они привлекают ценителей изящного своим дорогим словесным огранке. В филигранном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека, отражены соображения любого мыслящего души: веселый спор с Судьбой и печальный диалог с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, наполненное редкой свободой духа.
Эта книга — драгоценный трофей истинного библиофила. Каждую его страницу можно рассматривать не спеша, со вкусом. На фарфоровой поверхности бумаги рождаются тончайшие арабески персидского шелка — словно воспоминание упоминание о тех золотых временах, когда искусством именовались только шедевры, а мудрость жизни умещалась в четыре поэтические строки.
2. Сборник «Русь моя, жизнь моя…», Александр Блок
В этот том вошли многие стихотворения Александра Блока из составленного им «романа в стихах», пронзительные стихотворения о России, поэмы «Возмездие» и «Двенадцать», пьесы, проза разных жанров. Личность Александра Блока, его судьба в неразрывности жизни и литературы — вот объединяющая идея книги. Представлены также фрагменты его дневников и записных книжек, избранные письма, воспоминания современников о Блоке. Печатаются все произведения поэта, включенные в основные российские школьные программы по литературе.
3. Сборник «Серебряный век. Стихотворения»
Лирический дневник эпохи! Серебряный век – удивительный период в истории русской культуры. Это было время интеллектуальных прозрений и социальных потрясений, получившее широкое воплощение в искусстве и литературе. В книге вы найдете шедевры мастеров той эпохи.
4. «Стихотворения. Поэмы», Анна Ахматова
Анна Ахматова — признанный поэт еще в 20-е годы ХХ века, человек с драматичной судьбой, подвергалась замалчиванию, травле, цензурированию. Однако еще при жизни ее поэзия была любима миллионами читателей, а имя уже тогда окружала слава среди почитателей поэзии, как в СССР, так и за рубежом. Тонкое понимание психологии чувства и осмысление общенародных трагедий ХХ века и сейчас привлекают читательский интерес к творчеству А. Ахматовой.
5. Сборник «Избранное», Андрей Вознесенский
«Андрей Вознесенский ворожит-завораживает, иронизируя, играя, перетекая через ритм от звука, намека и недомолвок к всепоглощающему смыслу в пространстве собственных слов и строф,» – писал Эрнст Неизвестный. Поэтические озарения большого поэта возникают в обыденной жизни, но этим они еще более ценны. При всех открытиях в области звуковых метафор, видеом, кругометров А. Вознесенский не теряет главное свойство своей поэзии – нежный трагический лиризм. Автор либретто к знаменитой рок-опере «Юнона и Авось», объехавшей весь мир, всенародно любимых романсов «Сага», «Белый шиповник», песен, среди которых «Миллион роз», «Вальс при свечах», «На бис», «Часы»… Все эти песни и другие, любимые читателями стихотворения, собраны в этой книге.
6. «Стихотворения», Роберт Рождественский
Роберт Рождественский родился поэтом. Его интонацию не спутаешь ни с какой другой. В шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы, он заявил о себе громко, ершисто, обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам. А потом был «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи. И конечно, песни — они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. Достаточно вспомнить хотя бы это: «Не думай о секундах свысока…».
Роберт Рождественский, поэт и человек, предстает перед нами со страниц этой книги.
7. Сборник «Ночи безумные, ночи бессонные. Эротическая проза и поэзия»
Лицам, не достигшим 18 лет, данный товар выслан не будет.
Каждая строка этих произведений пронизана пылкой чувственностью и неудержимым желанием. Пикантные и где-то неожиданные творения А. Пушкина, М. Лермонтова, А. Блока, В. Брюсова, К. Бальмонта, И. Северянина, А. Фета, М. Цветаевой, М. Волошина и других поэтов доставят истинное удовольствие ценителям откровенной литературы.
Андрей Поляков · 18 сентября 2019
2,2 K
Студент на РЖД.
Немного шарю в искусстве и литературе.
Не думаю, что открою Америку, если скажу, что стихи развивают память)
Память человека способна “расширяться”, наполняясь объёмом новых знаний. Вот и стихи незаметно её тренируют,что способствует в будущем к более хорошему запоминанию разной информации.
Стихи совершенствуют интеллект
По началу кажется, будто человек просто учит стих, на деле в этот момент наш мозг совершает огромную работу. Образуются новые нейроные связи между клетками мозга, что в свою очередь развивает внимание, мышление, речь, воображение и, как выше сказано-память.
Развивает веру в то, что память развивается.
На самом деле запоминая стихи вы тратите больше времени, чем получаете пользы. Из пользы – вы возможно становитесь чуть красноречивее и знаете стихи.
С таким же настроем лучше запоминать статьи, конституцию. Хотя бы сможете в жизни применять)
Чем полезно чтение художественной литературы по сравнению с науч-попом?
Если уж говорить о “пользе”, то художественная литература не просто полезна — она полезнее. Научпоп всего лишь создаёт иллюзию знания о вещах, в которые мы не хотим углубляться, тогда как художественная литература может коренным образом сформировать нашу способность взаимодействовать с другими людьми.
Существует около ста fMRI исследований на эту тему, где были отмечены следующие корреляции:
— Художественная литература прокачивает эмпатию — способность понимать и переживать эмоции других людей, их мотивацию и внутреннее состояние.
— Чтение художественной литературы помогает справляться с принятием решений в сложных ситуациях, и спокойно воспринимать изменчивость и неопределённость.
— Художественная литература понижает предвзятость, склонность мыслить обобщениями и стереотипами.
— Наконец, на сугубо языковом уровне, чтение развивает грамотность, и способность понимать других и внятно выражать свои мысли.
Всё это происходит потому, что для мозга, грубо говоря, всё реально. Читая книгу, он поджигает те же самые нейроны, которые задействуются, когда всё происходит на самом деле, поскольку моделирование гипотетических ситуаций является первостепенным для нашего выживания. Только верхняя корочка нашего сознания знает, что происходящее нереально, и расставляет приоритеты соответствующим образом. Остальной мозг модулирует всё взаправду.
Именно поэтому литература универсальна для всех культур и эпох. Вживаясь в происходящее, мы как бы проживаем дополнительные жизни, от лица далёких, не имеющих никакого к нам отношения людей, и таким образом мы способны расширять сферу собственного эмоционального опыта, от которого зависит вся наша социальная жизнь — а другой жизни у нас, в общем-то, как бы и нет.
И в этом отношении художественная литература не только полезна, но она полезнее любой другой литературы, включая научпоп, техническую, книги по саморазвитию и беллетристику.
Ссылки на некоторые исследования — в комментарии к вопросу.
Прочитать ещё 11 ответов
Какие книги нужно прочитать, чтобы развить речь и словарный запас?
Очень рекомендую серию учебников”Детская риторика” и “Риторика” авторского коллектива под руководством Т.А.Ладыженской. Это книги для школьников с 1 по 11 класс и для всех, кто хочет развить свою устную и письменную речь, научиться эффективно и результативно общаться. Занимаясь по этим учебникам, можно в том числе и существенно обогатить свой словарный запас.
Прочитать ещё 10 ответов
Почему большинство стихов некоторых именитых поэтов кажутся мне лишенными смысла?
Давным-давно, а именно в начале XVII века, датский поэт Питер К. Хофт долго пытался написать стихотворение на смерть внезапно умершей возлюбленной, и у него не получалось. Сначала он написал его на родном датском. Затем переписал на латыни, но с одной строфой на французском. Потом попробовал переписать все целиком на итальянском, и уже на основании итальянского текста составил текст снова на датском.
Кого-то может удивить, что многоязычная поэзия была когда-то одним из вариантов нормы, но пример приведен не к этому, а вот к чему.
Поэзия пишется на неродном языке. Даже попытки реалистов XIX века писать языком народа, все равно написаны на неродном языке, со стилизацией, методологией, экспериментами в форме. Язык поэзии неестественен, и вытекает из того, как язык работает в принципе: это странная полуформальная система указателей, которая производит вещи вроде “twas brillig and the slithy toves”, не означающая вообще ничего конкретного, но тем не менее интуитивно интерпретируемая, просто поскольку это звучит как нечто.
Поэтому стих никогда не написан знакомым вам языком. Он написан чужим, и читать его нужно как написанное чужим.
Что же до смыслов, то они не присущи, они конструируются. Еще талмудическая герменевтика отмечала и то, что прочтений одного текста может быть много, и то, что они не равны. Лучшее, на что можно рассчитывать – это что ваше прочтение текста будет несколько совпадать с авторским, но не сильно. Это достигается выяснением контекста времени, знанием истории литературы, формальным анализом. Методов много, их можно балансировать и совмещать, но это в любом случае процесс работы. Если ее не делать, то ничего и не будет.
Это не делает поэзию ни сложной, ни недоступной. Это делает ее всего лишь живой дисциплиной, такой же, как и все остальные.
Я не думаю, что нужно перечислять все, с чем поэзии двадцатого века пришлось разбираться – от промышленной революции до интернета. Там много. Но еще важнее то, что поэзия, как и любое искусство в принципе, занята в первую очередь вопросами формы – слога, тона, риторики, композиции. Это не вещи, которые равновелики осмысленности, это и есть осмысленность. Понимание текста происходит в том числе от понимания того, что вместо любого его слова могло стоять какое-то другое, но не стоит.
Так что мне очень жаль, но читать все-таки нужно учиться, никто с этим навыком не рождается. А читать поэзию нужно потом учиться отдельно. Хорошие же новости в том, что это абсолютно доступно, и требует только времени и желания.
Прочитать ещё 4 ответа
Какие упражнения для развития мышления вы знаете?
Создатель контркультурных эскизов bobmarsovich.blogspot
Список 100, где вы составляете 100 ответов на 1 конкретный вопрос, например “100 предметов, которые вы с трудом распознаете наощупь”. Причём сама постановка вопроса и есть разница в уровне сложности на данное упражнение. 100 способов признаться в любви. 100 видов бизнеса, которым могли бы заниматься пришельцы на других планетах. 100 вариантов происхождения воды. 100 необычных комплиментов. 100 предметов, на которых вы могли бы оставить послание своим правнукам. И тд
Прочитать ещё 9 ответов
Не случайно оно и зовется зазубренным. С 5-го класса помню, что у пчелы
жало зазубренное, а у осы – гладкое. Поэтому пчела подыхает, единожды
всласть ужалив тебя. Но вот ради чего старались наши учителя, убеждая
учить наизусть стихи?
Сколько
раз ни отвечал на этот вопрос, а он волнует и волновал многих. Вот и
сейчас наткнулся на воспоминания англичанина Патрика Л. Фермора,
филолога-классика, который в 1934 году, восемнадцатилетним юношей,
отправился пешком из Оксфорда через всю Европу в Стамбул. В одиночку. В
конце путешествия он составил длинный список стихотворений (да и кусков
прозы), которые декламировал сам себе, пока стирал подошвы своих
башмаков. От Гомера и Алкея до Шекспира и Поля Валери, все то, что
запоминалось с 5 до 18 лет, всплывало в сознании путешественника так,
словно это сам пейзаж, или портал собора, или случайный взгляд
встречного-поперечного снова и снова писали для Фермора то, что тот
однажды выучил наизусть.
Это
– хорошо знакомое чувство. Из людей, которых я знал и любил, особенно
двое заразили меня таким отношением к стихам. Иосиф Львович Гринберг был
литературным критиком. Он обладал так называемой феноменальной памятью:
раз взглянув на текст, запоминал его навсегда. Но этого мало. Он мог
вызвать его в нужном месте и даже прочитать в обратном порядке и целыми
кусками, и отдельными знаками.
Эту его способность однажды обыграл в
юбилейном очерке о Гринберге другой критик – Лев Аннинский. Немного
уколов Гринберга, Аннинский назвал свою статью о собрате по перу
«Яицикафину». Если прочитать наоборот, получается «унификация». И в
самом деле, разве заучивание наизусть стихов, пусть даже и канонических,
лучших, прекраснейших стихов, не унифицирует сознание целых поколений?
Пусть и по самой высокой планке?
Ну
да, мы ведь беспрерывно цитируем, даже когда говорим самые простые
вещи. И без «иицикафину» мы бы попросту не понимали друг друга. Так что
пусть лучше будем цитировать Пушкина, чем кого-нибудь еще.
И все-таки
зараза принудительного цитирования стихов в тот самый миг, когда под них
начинает подлаживаться сама так называемая действительность,
прицепилась крепко, прицепилась навсегда. Не знаю, сколько тысяч раз,
наблюдая, как падают сумерки, я декламировал Николая Заболоцкого «Когда
минует день, и освещение природа выбирает не сама…» А когда попадал под
дождь и ветер ломал зонтик, сколько раз повторял его же стихи «Мой
зонтик рвется, точно птица, и вырывается, треща…»
А
вдова Иосифа Львовича, Лариса Владимировна, когда я говорил молодой
жене, что все ее просьбы едва ли выполнимы, цитировала: «Сколько просьб у
любимой всегда, У разлюбленной просьб не бывает…»
Если
бы жив был мой другой старший друг – Виктор Моисеевич Смирин,
замечательный историк, переводчик, знаток поэзии, он обязательно
вспомнил бы вот какую историю. Дело было под Прагой, мы страшно
продрогли в замке Карлштайн и спускались с крутой горки. Не знаю, что на
меня нашло, но я вдруг прочитал начало стихотворения Ходасевича «Что ж,
от озноба и простуды Горячий грог или коньяк. Здесь музыка и звон
посуды И лиловатый полумрак…» Смирин шел чуть впереди и вдруг
остановился как вкопанный. Поравнявшись с ним, я понял, в чем дело: за
поворотом было питейное заведение, и на грифельной доске мелом были
написаны два слова и две цифры: Грог – 6, кажется, крон; коньяк – 9,
кажется, крон. Смирин в ответ часто цитировал свою любимую поэтессу –
Ольгу Седакову, особенно нравились ему стихи про «светлочерного кота». А
от меня требовал медленного чтения Фета. Светлочерный кот Седаковой
рифмовался с тем хрестоматийным котом, который «поет, глаза прищуря». И
оба мы, уже далеко не дети, были в эти минуты тем самым мальчиком,
который «дремлет на ковре» у Фета.
К
чему я все это говорю? А вот к чему. Все эти воспоминания и раздумья о
смысле заучивания стихов наизусть разом, одним ударом вернулись в
память, когда я прочитал в книге Фермора эпизод его фронтовой молодости.
Высадившись во главе британского разведотряда на Крите, молодой майор
Фермор оказывается в греческом партизанском отряде, взявшем в плен
генерала вермахта. Как-то под вечер, пишет Фермор, генерал пробормотал
себе под нос полтора латинских стиха Горация…
«А я знал продолжение и тут же ответил генералу полным текстом “Оды к Талиарху”. Вот они в переводе Афанасия Фета:
Ты видишь, как Соракт от снега побелел:
Леса под инеем с повисшими ветвями
Едва не ломятся, и ток оцепенел
От злого холода меж сонными брегами.
На очаге огонь широкий разведя,
Ты стужу прогони веселою пирушкой,
И пей, о Талиарх, подвалов не щадя,
Четырехлетнее вино сабинской кружкой.
А впрочем, на богов бессмертных положись:
В тот час, когда они ветрам повелевают
Не бороздить морей, не дрогнет кипарис,
И старых ясеней вершины замолкают.
Что завтра принесет — не спрашивай!
Лови Минуты счастия душою благородной:
Не бегай, юноша, веселия любви,
Для сердца сладостной, и пляски хороводной.
Пока от седины угрюмой ты далек,
Теперь еще твое, по прихоти желанья,
Все: поле Марсово и площадь, в вечерок
Любовь при шепоте условного свиданья,
И в темном уголке красотки молодой
Предатель звонкий смех, и вовремя проворно
Похищенный у ней с руки залог немой
Иль с тонкого перста, упрямого притворно.
“Ах вот как, господин майор!” – сказал генерал, дослушав до конца».
На чей-то вкус, признаемся, все это как-то и пафосно, и банально, и даже
почти вульгарно – заставлять Горация работать коллективной совестью
европейцев. И все-таки что-то кроме ненависти и вражды возникло в этот
самый момент, решивший, что людям, стоявшим рядом возле Иды – места, где
когда-то появился на свет Зевс, – жить дальше, а не убивать друг друга.
Бывают,
конечно, и ужасные моменты, когда стихи цитируются до того неуместно,
до того не вовремя, как это случилось некоторое время назад со мной,
когда, по неосторожности, отмечая с бывшей ученицей, взрослой дамой и
даже матерью малолетних детей, ее академические успехи, я возьми и
процитируй все того же любимого Ходасевича: «Что верно, то верно: нельзя
же силком Девчонку тащить на кровать! Ей надо сначала стихи почитать,
Потом угостить вином!» О ужас, думал я, еще механически дочитывая
опасные строки. Что она должна подумать обо мне?! Да ладно тебе,
дурачина! – отвечал мне внутренний голос. – Вино-то вы пить начали до
чтения стихов, поэтому никакой опасности неверного истолкования как
самого стихотворения, так и твоей, так сказать, педагогической
стратегии, нет и быть не может. Потрясенный, я даже и не вспомню теперь,
чем дело кончилось.
Потому что главное все-таки, чтобы не кончались стихи.