Характеристика формулы польза прочность красота

С глубокой древности людей интересовала не только практика, по и теория строительной деятельности. Этому были посвящены различные сочинения, которые подытоживали опыт строительного искусства своего времени. Особенно много таких работ появилось и период расцвета человеческой мысли – в эпоху Возрождения. В них в той или иной форме осмыслена сущность архитектуры, не утратившей своего значенияи и сегодня. Выдающийся архитектор XVI в. Палладио Андреа писал: “…В каждой постройке должны быть соблюдены… три вещи, без которых ни одно здание не может заслужить одобрения: это польза и удобство, долговечность, красота; ибо невозможно было бы назвать совершенным здание хотя бы и полезное, но недолговечное, равно как и такое, которое служит долго, но неудобно, или же то, что имеет одно и другое, но лишено всякой прелести. Удобство получится тогда, когда каждой части будет дано подходящее место и достаточное пространство… Чтобы достигнуть долговечности, необходимо стены делать по отвесу… с хорошим прочным фундаментом… Красота явится результатом красивой формы и соответствия целого частям, частей между собой и также частей целому…”

Итак, польза, прочность, красота:

Говорить об архитектуре, оценивать сооружения разных эпох и народов, понимать существо и смысл содеянного человечеством невозможно без раскрытия содержания этой классической формулы зодчества. Сменяются эпохи, архитектурные стили, изменяется материал, из которого выполняются сооружения, но эти три качества остаются непременными для каждой постройки, претендующей называться произведением архитектуры.

Прочность является непременным условием для сооружений, так как их разрушение угрожает жизни людей и наносит материальный ущерб обществу. От прочности зданий зависит и их долговечность. Поскольку возведение здании и сооружений требует больших материальных затрат, срок службы их должен быть столь длительным, как того требует экономика их эксплуатации.

Польза и красота – тема, которая не перестает па протяжении веков привлекать внимание теоретиков искусства. Признавая взаимосвязь этих двух качеств, они высказывают противоположные точки зрения.

“Красота возникает на основе пользы”,-утверждают одни.

“Красота рождается на основе бесполезного”,- возражают другие.

Вот несколько высказываний сторонников первой точки зрения.

“Дома строятся для того, чтобы в них жить, а не для того, чтобы ими любоваться”,- считал английский философ XVI в. Ф. Бэкон.

“Форма, которую невозможно объяснить, никогда не будет красивой”,- утверждал французский историк архитектуры XIX. в. Виоле ле Дюк.

“То, что хорошо функционирует, также хорошо выглядит”,- провозгласил в начале XX в. немецкий архитектор Б. Тауг.

Вот противоположная точка зрения.

“По-настоящему прекрасным является только то, что ничему не служит”,- утверждал французский писатель XIX в. Т. Готье.

В самом дело, разве гигантский размер и геометрия пирамид Египта, абсолютно но нужные для захоронения одного чоловека (даже фараона), не придают им необыкновенную выразительность?

Разве ряд колонн, окружающий собственно здание (целлу) древнегреческого храма и являющийся чистейшей декорацией, не придает этому сооружению скульптурную пластичность и особое изящество?

Разве восьмиколонный портик фасада Большого театра в Москве, шпиль Петропавловской крепости в Ленинграде и колоннада собора Святого Петра в Риме – все эти функционально бесполезные элементы – не придают перечисленным сооружениям прекрасный неповторимый облик?

Итак, две противоположные точки зрения. А где жe истина?

Вот здесь и возникает необходимость ввести понятие целесообразности. Оно более широкое и емкое, может включать в себя понятия как утилитарно полезного, так и утилитарно бесполезного. Итак, целесообразное – это полезное, отнесенное к определенной цели. История убедительно показывает, что архитектура имеет дело не с пользой, а с целесообразностью, то есть с пользой, отнесенной к определенной цели.

Строить гигантскую пирамиду для захоронения одного человека бессмысленно (бесполезно), но Целесообразно с идеологической точки зрения (прославление власти фараонов).

Знаменитые деревянные церкви на русском Севере имеют наружный объем значительно больший, чем это утилитарно необходимо для размещения молящихся в здании. Однако этот “божий дом” в силу своего назначения должен был быть виден издалека и доминировать над окружающей местностью. В этом заключалось целесообразность объемно-пространственного решения.

В лучших творениях архитектуры разных времен целесообразность и красота являли собой выразительный худоственный образ. Он необъяснимо воздействует на наши чувства, делая красоту сооружения не холодной абстракцией, а прекрасной реальностью, доставляющей радость людям. “Красота – капитал, который платит проценты всякий раз, как мы бросаем на нее взгляд”,- говорил французский архитектор О. Перре.

В классической формуле зодчества “польза, прочность, красота” содержится важнейший принцип единства утилитарной и художественной сторон архитектуры. Правильное понимание этого принципа имеет решающее значение для творческой деятельности архитектора. Умение диалектически применить его в своем творчестве составляет одну из важнейших задач архитектуры.

Конец XIX и начало XX в. были периодом расцвета стиля “модерн” в искусстве. В архитектуру этот стиль принес обилие всякого рода бесполезных пышных и вычурных украшений (орнаменты, лепнина и т. п.). Архитекторы – противники “модерна” противопоставили этому стилю культ пользы. Они объявили войну утилитарно бесполезному, защищая только голую пользу в архитектуре. Австрийский архитектор Лоос выступил в начале века со статьей, которая недвусмысленно называлась “Орнамент и преступление”.

В борьбе двух направлений, как часто бывает, не обошлось без крайностей. В 20-е годы в архитектуре появилась теория: красота есть следствие утилитарной пользы, красота возникает сама собой, если в здании все абсолютно полезно. Иными словами, ничего не должно быть бесполезно, все должно быть разумно, экономично, функционально оправдано. В разных странах эта теория получила различные названия: функционализм, конструктивизм, рационализм. С тех пор теория утилитарной пользы наиболее авторитетна. Однако и здесь не обошлось без украшательства “абсолютно полезными” элементами, которые зачастую были не только не полезны, но и вовсе не нужны (огромные стеклянные поверхности, лоджии, фальшивые конструкции и т. п.).

Многие считают, что красота стоит денег и что, следовательно, строить красиво – значит строить дорого. Что можно сказать по данному поводу? – И да, и нет.

Римский император Калигула строил мраморные конюшни и ясли из слоновой кости. Но так ли уж нужны эти дорогостоящие материалы для подобных сооружений? Безусловно нет. Здесь красота – это расточительство.

Исаакиевский собор в Петербурге – одно из немногих зданий в истории русской архитектуры, где в большом количестве применены полированный гранит, мозаичные и живописные панно, резьба по дереву, позолота, мрамор и т. п. Однако если учесть, что собор был задуман как главный храм Российской империи, призванный своим обликом олицетворять ее богатство и могущество, то все колоссальные затраты человеческого труда и материальных средств можно считать оправданными с точки зрения своего времени.

А вот пример достижения величия, красоты и изящества совершенно иными, более скромными средствами: Колонный зал Дома союзов в Москве (бывшее Дворянское собрание) – произведение архитектора Казакова. Своеобразную прелесть и запоминающийся облик придают залу огромные колонны, расположенные по его периметру. Но мало кто знает, что колонны изготовлены… из нескольких бревен, связанных между собою проволокой и покрытых полированной штукатуркой.

Аккуратно выложенная стена из красного кирпича с небольшим количеством белокаменных деталей – вот та скромная палитра, с помощью которой русские мастера создавали замечательные произведения архитектуры.

А суровая красота необработанного бетона! Впервые ее “открыл” французский архитектор О. Перре при постройке собора в 20-х годах нашего столетия. Будучи ограничен в средствах, отпущенных на строительство, архитектор решил оставить неоштукатуренными бетонные стены здания. И стены со следами досок опалубки и наплывами бетона вдруг приобрели особую художественную выразительность, открыли новые, неизвестные ранее декоративные возможности бетонной поверхности. Так мастерство архитектора превратило утилитарную выгоду в духовную, иными словами, пользу в красоту. Впоследствии этот прием получил достаточно широкое применение в архитектурной практике, например в постройках французского архитектора Ле Корбюзье, а также в интерьере зала заседаний и конгрессов комплекса ЮНЕСКО в Париже.

Так архитектурная практика наглядно показывает, что красота сооружения не обязательно связана с его высокой стоимостью, хотя любое строительство вообще требует значительных материальных (в том числе и финансовых) затрат. Строить красиво и строить дорого – это не одно и то же. В природе, конечно, существуют дорогие и дешевые по стоимости строительные и отделочные материалы, однако красоту сооружения создает в конечном счете талант художника, талант мастера, нашедшие свое выражение в деятельности архитектора.