6 0 в твою пользу малфой фанфик

В поезд Драко заходит со смешанным чувством предвкушения праздника. Первая поездка на Хогвартс-экспрессе, мама говорила, что это незабываемые ощущения. А отец — что это первое место, где можно начать обрастать выгодными связями и заявить о себе. Первую половину пути Драко этим и занимается: здоровается со старостами, перекидывается словечками с потенциально выгодными старшекурсниками, тепло приветствует друзей и намеренно игнорирует магглорожденных в купе. Он знает, что большинство понимает, что на нем маска Внешнего Драко, но их тоже растили с умением «держать лицо», поэтому многие воспринимают его маску как обычную показуху. За закрытой дверью купе Драко позволяет себе немного расслабиться.

— Сейчас передохнем немного, и надо будет нанести визит вежливости Поттеру, — говорит он, бережно накидывая школьную мантию. И нет, это не мантия Мадам Малкин. Соблюдая приличия, Драко купил у нее комплект мантий, но дома его уже ждали мантии из «Твилфитт и Таттинг». Сам он не видел принципиального отличия, но Нарцисса настояла, чтобы его одежда была из этого магазина.

— Зачем? — все-таки Гойл определенно умнее Кребба. Он умеет держать язык за зубами и не задавать вопросы, которые не следует задавать.

— Так велел отец, — спокойно ответил Драко. Он всегда использовал этот ответ, когда ему было надо, чтобы не задавали вопросов. Для Кребба и Гойла Люциус был непререкаемым авторитетом.

— Постарайтесь выглядеть тупее, чем вы есть, — попросил Драко, мельком оценив в зеркальной двери купе свое отражение. Гойл за его спиной скорчил мерзкую рожу.

— Вот так?

— Если ты выйдешь с таким лицом, то тебя снимут с поезда, и вместо Хогвартса ты поедешь в Мунго в отдел, где держат помешанных от проклятий, — Драко едва сдержал язвительную улыбку, — просто решайте в уме какую-нибудь задачку по арифмантике.

По каким-то неведомым Драко причинам, когда его вассалы о чем-то размышляли, их лица выглядели так, будто мозгов у них не было вообще. Когда их в детстве только познакомили, Драко это часто сбивало с толку, но потом он привык воспринимать это как их собственные Внешние маски.

Итак, сегодня ему нужно окончательно оттолкнуть от себя Поттера, да еще и вызвать у него антипатию к Слизерину. Ему нужно официально заявить о Креббе и Гойле как о своих вассалах и дать понять, что они не более чем силовая поддержка. А значит, заявить о себе, как о трусе. И самое главное то, что тем самым он играет на руку Дамблдору, но отец сказал, что пока им стоит прогнуться, чтобы укрепить позиции Снейпа. Директор должен быть уверен, что он контролирует и друзей и врагов Гарри Поттера.

— Это правда? — с трудом удержав себя, чтобы не поздороваться, начал Драко, — по всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно?

Уизли выглядит отвратительно. Уж кому-кому, а сыну магглолюбца стоит уметь одеваться по-маггловски, чтобы не выглядеть чучелом. Удивительно, они с Поттером в этом похожи — вот только у первого одежда с чужого плеча, а второму просто плевать на свой внешний вид с высокой башни. Похоже, он даже не умывался сегодня утром.

— Это Кребб, а это Гойл, — Драко делает небрежный жест плечом, радуясь, что рядом нет матери или девчонок. Это просто позор — вести себя так, — а я Малфой, Драко Малфой.

Драко много раз мысленно проигрывал этот диалог. Он продумывал реплики, строил воображаемый диалог, но всегда с Поттером. Уизли присутствовал всегда каким-то фоном, однако сейчас выяснилось, что быть фоном рыжего не устраивает.

Драко едва удержался от желания закатить глаза, когда тот попытался скрыть смех за кашлем. Уизли делал это так демонстративно, что в приличном обществе ни в коем случае не приемлемо.

«Изящней надо быть, Уизли, изящней!»

— Мое имя кажется тебе смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут…

Тут уже не надо было ничего придумывать, Драко несло на волнах вдохновения — он ненавидел Уизли заранее, искренне и сильно. Потому, что тот занял его место. Потому, что Уизли оказался косвенно виноват в том, что Драко сейчас своими руками перечеркнет собственную мечту. Собственный голос сейчас казался Драко чужим, а Внешняя маска была как никогда тяжела.

— Ты скоро узнаешь, Поттер, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.

Он знал, что так будет. Он ожидал этого, он репетировал это мысленно и перед зеркалом. Но все оказалось в сто раз хуже. Никогда еще Драко не ощущал себя настолько униженным, никогда еще ему было настолько больно и горько.

— Спасибо, но я думаю, что сам могу понять, кто чего достоин, — холодно ответил Поттер и Драко мысленно поаплодировал бы ему, если бы не горечь в горле. Пожалуй, он бы сам не смог бы лучше ответить в такой ситуации.

Вдох, еще один вдох…

— На твоем месте я был бы поосторожнее, Поттер, — Драко подбирал слова медленно, все его домашние заготовки будто вылетели из головы, — Если ты не будешь повежливее, то закончишь, как твои родители. Если ты будешь общаться с отребьем вроде Уизли и этого Хагрида, тебе же будет хуже.

Позже, вспоминая этот разговор, Драко корил себя за то, что сказал это. Его оправдывало только то, что в тот момент ему было слишком плохо, и он инстинктивно хотел укусить Поттера побольнее.

— Повтори, что ты сказал? — Уизли определенно надо уметь сдерживаться, когда он краснеет, то выглядит отвратительно.

— О, вы собираетесь с нами драться, не так ли?

— Да, если ты немедленно отсюда не уберешься!

Драко мысленно похвалил Поттера. Тот отчаянно трусил, но храбрился. Теперь оставалось только слить конфликт в пользу будущего гриффиндорца. Надо поднимать герою самооценку.

«Дамблдор, когда-нибудь я предъявлю тебе счет и поверь, ты будешь очень удивлен количеством нулей…»

— О, мы вовсе не собираемся уходить, правда, ребята? А к тому же мы проголодались, а тут куча еды, — Драко обернулся и поймал взгляд Грегори. Тот понятливо потянулся к сладостям… Пожалуй, это действительно был лучший момент, чтобы уйти.

Он стоял, прислонившись лбом к двери купе, заново переживая собственное унижение и обиду. Позади что-то бубнил Кребб, роясь в сундуке в поисках обеззараживающего зелья.

«Поздравляю, Поттер… Я буду тебе хорошим врагом, обещаю. И я помогу тебе стать настоящим героем. Как это выгодно Малфоям».

— Драко?

Драко усилием воли вернул себе надменное выражение лица и обернулся. Он слишком расслабился, он показал свою слабость. Пусть даже Кребб и Гойл его вассалы и никогда не смогут предать его, он должен держать себя в руках.

— Все хорошо, Грег, покажи палец? Приедем, зайдем к крестному, он залечит укус…

— Надеюсь, крыса не больна бешенством…

— Это же Уизли! Тут ни в чем нельзя быть уверенным.

Сирена ворвалась в сон Драко и разбила его на мелкие осколки. Он открыл глаза и еще какое-то время лежал, приходя в себя от странного ощущения: ночью ему снилась его корзиночка. В ней было тепло, мягко, уютно и безопасно… И как же глупо и неправильно было проснуться на холодной жесткой койке под пристальным взглядом Живоглота-Реда!

— Что уставился? — недовольно проворчал Драко, а Ред хищно усмехнулся:

— Сегодня твой выход, Малфой, — хрипло сказал он. — Мой адвокат зайдет через часок, чтобы записать, как твой отец принуждал меня нарушать закон.

— А, ты об этом, — Драко потянулся и недовольно пожал плечами. — Быстро ты, однако.

— А чего тянуть?! У меня суд уже послезавтра.

— Ладно, расскажу я все, что надо, только хватит пялиться — мне надо в туалет, — Драко брезгливо подождал, пока Ред отвернется.

Адвокат появился сразу после завтрака, и Малфой без труда узнал его: Блез Забини. Бывший сокурсник выглядел так, словно только что сошел с обложки «Ведьмополитена», и Драко завистливо фыркнул.

— Я смотрю, ты тут звериными повадками обзавелся? — Забини приветственно протянул ему руку и предложил присесть за тот самый стол, который вчера чуть было не стал для Малфоя любовным ложем.

— С такой судебной системой, как у нас, пожалуй, озвереешь, — в тон ему ответил Драко. — Ты давно тут?

— За пару месяцев до твоего побега устроился, — Забини махнул рукой. — Сложные дела мне пока не дают, а вот защищать охламонов вроде Реда доверяют.

— Осторожничают, — согласился Малфой. — Это правильно. Вдруг все слизеринцы одним миром мазаны.

— Типа того, — Блезу была неприятна последняя фраза Драко, но он сдержался. — Ред сказал, ты хочешь свидетельствовать в его пользу?

Малфой кивнул.

— Я спрошу только потому, что мы сидели за одной партой: ты свихнулся? — Забини выглядел серьезным и каким-то… взрослым, что ли.

— Почему это? — поинтересовался Драко.

— Любое свидетельство в пользу Реда будет свидетельством против твоего отца, — пояснил адвокат.

— Да брось, Блез! — Малфой развалился на стуле. — Люциус умер…

— Ред нужен тебе, — догадался Забини, и Драко фыркнул, чуть склонив голову набок. — Ну, точно, хорек, — покачал головой Блез. — Ладно, давай свои показания!

Малфой честно рассказал Забини все, чего не было на самом деле, зная, что проверить его слова все равно не удастся. Люциуса уже не было в живых, а сам Драко всегда был готов списать странную интерпретацию событий на свой юный возраст — последний раз он видел Реда после второго курса, ему тогда еще и тринадцати не исполнилось. Забини все аккуратно записал и собирался уже уходить, когда Малфой остановил его.

— Блез, у меня есть одна просьба, — тихо сказал он, доверительно коснувшись руки товарища.

Забини, не ожидая такого тесного контакта, отдернул руку, но остался, готовый выслушать.

— У отца Крэбба на шее когда-то было магическое ожерелье, — Малфой понизил голос. — Я был бы очень признателен, если бы ты мог проверить, на нем ли оно еще.

— Типа, как у тебя? — усмехнулся Забини, ткнув пальцем в ошейник Драко.

Малфой окинул его взглядом, полным превосходства, и ответил ровно:

— Да, типа, как у меня.

— А что это у тебя? — Забини всерьез заинтересовался ошейником.

— Если раздобудешь для меня информацию, скажу, — Драко чувствовал, что ситуация у него под контролем.

— Зачем тебе Крэбб с его… гммм… ожерельем? — с азартом спросил Забини: ему не терпелось узнать про ошейник.

— Крэбб мне до фонаря, — отмахнулся Драко, — а вот то, что на нем…

— Ладно, выкладывай про эту дивную вещицу, и я достану информацию, — снисходительно сказал Забини, сверля шею Малфоя глазами.

— Нет, друг, так не пойдет, — Драко ухмыльнулся, показывая почти звериный оскал. — Сначала ты узнаешь про ожерелье, а потом… поверь, информация того стоит.

Блез колебался недолго.

— Будет тебе то, что ты хочешь, — пообещал он и ушел.

Драко был доволен собой. Он вернулся в камеру, пообедал и стал предаваться воспоминаниям о Гермионе. Малфой ждал ее, а она все не приходила. Когда принесли ужин, он был уже сильно на взводе и едва мог впихнуть в себя пресную солянку.

Драко вызвали перед самым отбоем. Охранник сопроводил Малфоя в комнату для свиданий и оставил там. В комнате никого не было. Драко сел за стол, зачем-то заглянул под него и, никого там не обнаружив, затосковал. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверь скрипнула, впуская посетительницу.

Гермиона была так хороша, как никогда прежде. Драко бросился к ней и заключил в объятия, погружаясь с головой в аромат ее духов.

— Как долго тебя не было, — шептал он, задыхаясь от радости видеть ее. — Как долго я тебя ждал.

— Я не могла прийти раньше, — ответила Гермиона, осыпая его лицо поцелуями. — Мне нужно было готовиться к слушанию твоего дела. Я еще раз вызывала Асторию… и все проверяла, понимаешь?

— Понимаю, — нетерпеливо шептал Драко, чувствуя, как выдержка покидает его. — Все понимаю, Гермиона, хочу тебя…

Он провел руками по ее спине, задержался на ягодицах и нырнул под юбку. Очертил пальцами границы чулок, восстанавливая в воображении узор обрамляющего их кружева, и двинулся выше. Трусики Гермионы были мокрыми от его прикосновений, а больше — от ожидания их, и Драко, не медля, потянул трусики вниз. Гермиона качнула бедрами, помогая ему. Избавиться от свободных штанов робы не составило труда. Малфой вошел в нее резко, порывисто, словно охранник гнался за ним, отнимая время. Он приподнял ее, посадив на стол, и Гермиона обхватила его ногами. Она часто дышала, повиснув на его шее, покусывая ее вокруг ошейника. Тихо, тихо, главное — не стонать! Драко вдруг показалось, что толстые стены комнаты истончились, и каждый шорох, каждый вдох будет слышен охраннику. Быстрее, скорее, тише, тише… И именно сейчас — когда было нельзя — так хотелось закричать… Малфой кончил и замер в Гермионе, наслаждаясь каждой секундой. Она все еще прижималась к нему, не желая выпускать. А потом вдруг расслабилась, разжала ноги и, едва заметно оттолкнув его от себя, встала.

— Почему ты предпочел сбежать, а не подавать апелляцию? — спросила Гермиона, отдышавшись, когда Драко языком помог ей привести себя в порядок.

— Даже не знаю, — Малфой пожал плечами, облизывая влажные губы. — Я разочаровался в адвокате и думал только о том, что в Азкабан не пойду.

— Но ты ведь мог сменить адвоката… — Грейнджер открыла блокнот и пометила что-то.

— Считай, что я был в состоянии аффекта, — Драко уселся на стул рядом и обнял Гермиону. — Я и сейчас в состоянии аффекта…

Она продолжила задавать вопросы. Малфой покусывал мочку ее уха и отвечал лениво — так хорошо ему было рядом с ней.

Драко вернулся в камеру, все еще ощущая запах Гермионы на своем теле. Едва коснувшись головой жесткой казенной подушки, он уснул, во сне снова и снова прижимая к себе Гермиону.