За шпионаж в пользу россии

Бывший корреспондент «Коммерсанта» и «Ведомостей» Иван Сафронов (16 июля суд рассмотрит апелляцию защиты на решение о его аресте) — всего второй журналист в истории России, обвиняемый в госизмене. Чаще всего в таких делах фигурируют силовики — но они составляют всего половину осужденных. Сроки за госизмену получают и ученые, и любители «танчиков» с военных интернет-форумов, и просто случайные люди. Кто из осужденных и в самом деле сознательно сотрудничал с зарубежными разведками, с уверенностью сказать невозможно почти никогда.

Всего в российском УК — четыре статьи, в которых речь идет о выдаче гостайны: статья 275 «Госизмена», 276 «Шпионаж» (то же, что госизмена, но для иностранных граждан), 283 «Разглашение гостайны» и 283.1 «Получение незаконного доступа к гостайне». Число дел по этим статьям за 10 лет с 2009 по 2019 годы выросло в пять раз, подсчитала «Медиазона».

Почти весь этот рост обеспечила самая массовая статья 283. Но по статье 275 «Госизмена» сажать тоже стали чаще: за пять лет с 2009 по 2013-й по ней осудили 25 человек, с 2014 по 2018-й — 43 человека. На графике «Медиазоны» четко виден пик — он приходится на 2014-2016 годы, период конфликта с Украиной.

Росту числа дел о госизмене и гостайне способствовало и изменение формулировок этих статей, произошедшее в 2012 году. Так, в статье 275 в предыдущей редакции говорилось об «оказании помощи иностранному государству во враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ». Из новой редакции слова «враждебной» и «внешней» исчезли. Это сделало статью более туманной и позволил расширить ее применение. «Новый состав не позволяет гражданам соблюсти указанные в статье предписания: неясно, какая помощь считается помощью, направленной против безопасности Российской Федерации», — говорится в недавнем докладе ассоциации юристов — специалистов по госизмене «Команда 29».

Но есть и хорошие новости — суды часто приговаривают обвиняемых по статье 275 к срокам «ниже низшего», отмечает «Команда 29». Формально статья предполагает заключение от 12 до 20 лет. В реальности из примерно 100 осужденных за госизмену и шпионаж в 1997–2017 годах как минимум 39 человек получили сроки ниже 12 лет, двое — условные, а 17 человек были помилованы.

Военные и силовики. По подсчетам «Команды 29», из сотни осужденных за 20 лет военнослужащими или спецслужбистами были меньше половины. Дела таких обвиняемых чаще всего остаются максимально непубличными.

Самый известный за последние годы случай — дело бывших сотрудников Центра информационной безопасности (ЦИБ) ФСБ Сергея Михайлова и Дмитрия Докучаева, бывшего сотрудника «Лаборатории Касперского» Руслана Стоянова и бизнесмена Георгия Фомченкова. Все они были задержаны в январе 2017 года, а весной 2019-го — приговорены к срокам от 6 до 22 лет в колонии. Докучаев и Фомченков при этом частично признали вину.

По данным «Коммерсанта», следствие считало, что чекисты передали ФБР данные по делу основателя компании Chronopay Павла Врублевского, которого власти США считают его причастным к кибератакам, раскрыв методы работы российских спецслужб. Источники The Bell утверждали, что бывшие сотрудники ФСБ «помогли американским спецслужбам получить доказательства причастности русских хакеров к атакам в США перед президентскими выборами 2016 года».

Журналисты. Дела о госизмене и шпионаже в отношении журналистов — редкость. Они часто сталкиваются со статьей о незаконном разглашении гостайны. Но журналист, которого судили по статье 275 («Госизмена») до Сафронова был только один — корреспондент газеты Тихоокеанского флота «Боевая вахта» Григорий Пасько, которого в начале 2000-х годов обвиняли в госизмене за якобы передачу секретов японцам. Пасько задержали после командировки в Японию, при этом еще при вылете из России у него изъяли несколько документов без грифа секретности.

ФСБ посчитала, что документы содержали государственную тайну — а защита Пасько настаивала на том, что все найденные документы (вплоть до газетных вырезок) были открытыми и не секретными. Позже обвинение изменили — по новой версии, Пасько незаконно присутствовал на закрытом заседании военного совета. В 1999 году военный суд Тихоокеанского флота приговорил Пасько к году лишения свободы по обвинению в злоупотреблении служебным положением. Но через год Военная коллегия Верховного суда отменила приговор, и в декабре 2001 года Пасько со второй попытки получил четыре года — по статье 275. В 2003 году он освободился по УДО.

Ученые. «С точки зрения госбезопасности учёные — подозрительные люди. Они часто имеют допуск к государственной тайне и почти всегда — контакты с иностранцами», — пишет в своем докладе «Команда 29». На ученых приходится пятая часть дел о госизмене — 17 из 89 за последние 20 лет.

Чаще всего причина — в неудачной попытке международной коллаборации. Типичный пример — дело сотрудника головного института Роскосмоса ЦНИИмаш Виктора Кудрявцева (его ведет тот же следователь Александр Чабан, что и дело Ивана Сафронова). Кудрявцев курировал со стороны своего института совместный проект с бельгийским Фон-Кармановским институтом гидродинамики в рамках партнерской исследовательской программы России и Евросоюза. Результаты проекта были опубликованы в открытой печати в России и за рубежом.

Кудрявцев отправил в бельгийский институт два отчета с описанием результатов, они были проверены двумя специальными комиссиями — но через пять лет в ФСБ посчитали, что они содержали секретные данные о гиперзвуковых системах комплексов «Кинжал» и «Авангард». Летом 2018 года Кудрявцев был задержан, но в сентябре 2019-го — отпущен под подписку о невыезде в связи с плохим состоянием здоровья (у Кудрявцева диагностировали рак). Дело заглохло, но сегодня утром защитники Кудрявцева сообщили, что следователь приехал к ученому домой с медицинской бригадой, чтобы установить, можно ли продолжать с ним следственные действия.

Любители техники и военной истории. В последние годы рискованной стала жизнь пользователей многочисленных форумов, посвященных военной истории и технике. В 2017 году в Хабаровске за комментарии на таком форуме приговорили технолога Комсомольского-на-Амуре авиазавода (КнААЗ) Романа Дмитриева. На заводе Дмитриев имел низшую форму допуска к гостайне, но согласно показаниям замдиректора завода по безопасности не имел доступа к секретным сведениям. Одновременно Дмитриев активно общался на форумах авиалюбителей. На одном из них пользователи собирали информацию о судьбе каждого российского самолета, в том числе и выпущенных на КнААЗе. Там Дмитриев оставил более 230 комментариев — и три из них, датированные 2015 годом, эксперты и суд позднее расценили как государственную тайну. Дмитриев был приговорен к 4,5 годам заключения по статье 275 УК.

Обыватели. Даже чаще, чем на ученых (почти четверть от общего числа), ФСБ заводит дела на случайных людей, у кого никогда не было допуска к гостайне. В их числе — все абсурдные дела о гостайне последних лет: Оксаны Севастиди (в 2008 году отправила другу в Грузию фотографии поездов с военной техникой, в 2016-м задержана и осуждена на 7 лет, в 2017-м — помилована) и Светланы Давыдовой (в 2014 году позвонила в украинское посольство и сообщила о якобы услышанных в соседней воинской части разговорах об отправке в Донецк; в 2015 году дело закрыто).

Достоверно это почти всегда неизвестно: выданные секреты — самая закрытая часть процессов о госизмене. Но некоторая информация появляется в СМИ. Так, технолог авиазавода и пользователь авиафорума Роман Дмитриев оставил на форуме три комментария — все они касались переговоров о поставках самолетов Су-35 в КНР. На тот момент тема уже активно обсуждалась в СМИ, а после ареста Дмитриева комментарии, признанные гостайной, даже не были удалены с форума. Фигуранты другого уголовного дела, связанного с самолетами, — компания из Владивостока, два предпринимателя и два офицера, которые, по версии ФСБ, пытались продать документацию и двигатель от Су-27 в Китай.

Еще одна болезненная для ФСБ тема — зенитно-ракетные комплексы. Так приговор получил директор украинского оборонного завода «Знамя» Юрий Солошенко: по версии следствия, он приехал в Россию, чтобы незаконно приобрести и вывезти в Украину секретные комплектующие к ЗРК С-300. Сам Солошенко утверждал, что его подставил деловой партнер, который работал со спецслужбой. С этой же темой были связаны дела оперного певца Владимира Мартыненко, работника завода «Алмаз-Антей» Алексея Елистратова, ученых Евгения Афанасьева и Святослава Бобышева.

Иногда речь идет об информации о дислокации частей и соединений российских войск. Такие данные продавал создатель известного среди западных исследователей российской армии сайта warfare.be Евгений Янко. Летом 2020 года он получил десять лет за шпионаж в пользу Украины — правда, подробности обвинения так и остались неизвестны.

Безусловно, они есть. Но случаев, где есть непоколебимые подтверждения того, что осужденный осознанно работал на иностранную разведку, не так много — хотя бы потому, что вторая сторона никогда официально не признает такие факты. Одним из редких случаев, в которых нет никаких сомнений, была история полковника ГРУ Сергея Скрипаля, которого в 2018 году пытались отравить в Солсбери. Скрипаль был задержан в 2004 году по обвинению в работе на британскую разведку. В ходе следствия он признал себя виновным и дал подробные показания. Суд счел это смягчающим обстоятельством и в 2006 году приговорил Скрипаля к 13 годам колонии.

В 2010 году Скрипаль был помилован и отпущен США в рамках операции по обмену. После отравления Скрипаля источники, близкие к британской разведке, охотно рассказывали«Би-би-си» об обстоятельствах работы экс-полковника ГРУ на Ми-6 и его жизни в Великобритании после обмена — например, чтении лекций курсантам британской разведки.

Большая часть остальных случаев — пограничные. Например, приговоренный в 2015 году к 13 годам бывший подмосковный полицейский Евгений Чистов, чье дело почти не освещалось СМИ, рассказал в интервью «Медузе», что с детства ненавидел российскую власть и Путина, пошел работать в полицию и стал сотрудничать с ЦРУ — передавал информацию о сотрудниках СВР, ФСБ и ФСО, секретные документы. Но независимого подтверждения слов Чистова по понятным причинам нет.

Даже если осужденного за госизмену меняют на задержанных за границей сотрудников российских спецслужб, к делу могут оставаться вопросы. Так, к примеру, был обменян ученый Игорь Сутягин, которого суд в 2004 году приговорил к 15 годам за передачу сведений, составляющих гостайну, представителю Великобритании. Сутягин не отрицал, что готовил британцам отчеты по оборонке, но и утверждал, что все сведения нашел в открытых источниках. После 11 лет заключения, в 2010 году Сутягин был обменян вместе со Скрипалем — но факт работы на британскую разведку он до сих пор отрицает.

Дела о государственной измене, шпионаже, разглашении или получении незаконного доступа к гостайне засекречены — это означает, что все судебные заседания проходят в закрытом режиме, а адвокаты сталкиваются с дополнительными сложностями.

• По подсчетам «Команды 29», как минимум в десятой части дел следствие незаконно засекречивало даже те редкие документы по делу, которые должны быть открытыми, или основывали обвинение на секретных подзаконных актах. Также в части дел адвокатов лишали возможности работать с документами, в том числе и несекретными, даже при получении допуска к гостайне.
• Чаще всего информация о деле становится публичной только за счет участия в нем независимого адвоката (что бывает далеко не всегда) — и то если ему удастся получить к ней доступ. Адвокат и сам находится под угрозой уголовного преследования — за разглашение той же самой гостайны или тайны следствия.
• Сама ФСБ почти никогда не высказывает свою позицию публично. Но подробности дела часто можно узнать уже после вынесения приговора — и сам приговор, и обвинительное заключение по делу не могут быть засекречены, и они как раз могут попасть к журналистам.

Статья о госизмене предполагает наказание от 12 до 20 лет лишения свободы. Но суды в таких делах, как ни странно, часто дают максимально мягкие наказания: и «ниже низшего» предела по статье, и даже условные сроки. Нередки случаи помилования президентом — даже если фигуранта не меняют на осужденного за рубежом россиянина.

• Все это касается и обвиняемых по делам, связанным с оборонными секретами. Так, Григорий Пасько был судим дважды: первый раз суд переквалифицировал обвинение с госизмены на злоупотребление должностными полномочиями и дал условный срок, второй раз — приговорил Пасько к четырем годам колонии.
• Та же история — в деле сотрудника Комсомольского авиазавода Романа Дмитриева. Его сначала обвиняли по статье 283 УК в том, что он разгласил гостайну в комментариях на форуме. Но позже следствие переквалифицировало дело на статью 275 о госизмене: Дмитриева обвинили в том, что он якобы передал секретную информацию агенту израильского Моссада, которого нашел на форуме авиалюбителей. Но потом, по версии следствия, Дмитриев понял, что агент платить не собирается, и разместил данные на том же форуме, чтобы найти нового покупателя. За все это Дмитриев получил 4,5 года колонии.