Выражение не корысти ради а токмо пользы для

… Ипполит Матвеевич бродил по саду, натыкаясь на скамьи и принимая окоченевшие от ранней весенней любви парочки за кусты. — глава II. Кончина мадам Петуховой

Теперь вся сила в гемоглобине. — глава II

Гроб — он работу любит. — глава II

Завхоз 2-го дома Старсобеса был застенчивый ворюга. Всё существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щёчки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза. — глава VIII. Голубой воришка

Лозунги были такие:
«ПИЩА — ИСТОЧНИК ЗДОРОВЬЯ»
«ОДНО ЯЙЦО СОДЕРЖИТ СТОЛЬКО ЖЕ ЖИРОВ, СКОЛЬКО 1/2 ФУНТА МЯСА»
«ТЩАТЕЛЬНО ПЕРЕЖЁВЫВАЯ ПИЩУ, ТЫ ПОМОГАЕШЬ ОБЩЕСТВУ»[1] и
«МЯСО — ВРЕДНО»
Все эти святые слова будили в старухах воспоминания об исчезнувших ещё до революции зубах, о яйцах, пропавших приблизительно в ту же пору, о мясе, уступающем в смысле жиров яйцам, а может быть, и об обществе, которому они были лишены возможности помогать, тщательно пережёвывая пищу. — глава VIII

Ты кому продал стул? — спросил Остап позванивающим шёпотом.
Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьём, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами. — глава VIII

Дверь открылась. Остап прошёл в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла.

Положение было ужасно! В Москве, в центре города, на площадке девятого этажа стоял взрослый человек с высшим образованием, абсолютно голый. Идти ему было некуда. Он скорее согласился бы сесть в тюрьму, чем показаться в таком виде. Оставалось одно — пропадать!

Гаврилин начал свою речь хорошо и просто:
— Трамвай построить, — сказал он, — это не ешака купить.
В толпе внезапно послышался громкий смех Остапа Бендера. Он оценил эту фразу. Все заржали. Ободрённый приемом, Гаврилин, сам не понимая почему, вдруг заговорил о международном положении.

Неделю тому назад состоялся вечер «Общества спасания на водах», о чём свидетельствовал также лозунг на стене:
ДЕЛО ПОМОЩИ УТОПАЮЩИМ — ДЕЛО РУК САМИХ УТОПАЮЩИХ — глава XXXIV. Междупланетный шахматный конгресс

По рядам любителей прошелестело:
— Гроссмейстер сыграл e2-e4.
Остап не баловал своих противников разнообразием дебютов. На остальных двадцати девяти досках он проделал ту же операцию… — глава XXXIV

На третьем ходу выяснилось, что Остап играет восемнадцать испанских партий. На остальных досках васюкинцы применили хотя устаревшую, но верную защиту Филидора. — глава XXXIV

Мусик!!! Готов гусик? — глава XXXVII. Зелёный мыс

Но Остап Бендер, длинный благородный нос которого явственно чуял запах жареного, не дал дворнику и пикнуть.

Товарищи! Смотрите все! Любителя бьют!

Такую капусту грешно есть помимо водки.

Сволота всякая! Гадюка семибатюшная! Среднее образование имеет!

Он против этого не возражал, но при голосовании на всякий случай воздержался.

Граждане! Уважайте пружинный матрац в голубых цветочках! Это — семейный очаг, альфа и омега меблировки, общее и целое домашнего уюта, любовная база, отец примуса! Как сладко спать под демократический звон его пружин! Какие сладкие сны видит человек, засыпающий на его голубой дерюге! Каким уважением пользуется каждый матрацевладелец!
Человек, лишенный матраца, — жалок. Он не существует. Он не платит налогов, не имеет жены, знакомые не занимают ему денег до среды, шоферы такси посылают ему вдогонку оскорбительные слова, девушки смеются над ним — они не любят идеалистов. <…>
Матрац ломает жизнь человеческую. В его обивке и пружинах таится какая-то сила, притягательная и до сих пор не исследованная. На призывный звон его пружин стекаются люди и вещи. Приходит финагент и девушки. Они хотят дружить с матрацевладельцами. Финагент делает это в целях фискальных, преследующих государственную пользу, а девушки — бескорыстно, повинуясь законам природы.
Начинается цветение молодости. Финагент, собравши налог, как пчела собирает весеннюю взятку, с радостным гулом улетает в свой участковый улей. А отхлынувших девушек заменяет жена и примус «Ювель № 1».

Есть в Москве особая категория людей. Она ничего не понимает в живописи, не интересуется архитектурой и безразлична к памятникам старины. Эта категория посещает музеи исключительно потому, что они расположены в прекрасных зданиях.

Семибатюшная гадюка со средним образованием сидела за мусорным ящиком и тосковала.

А может тебе ещё дать ключ от квартиры, где деньги лежат?

Почём опиум для народа?

Скоро только кошки родятся!

Считаю вечер воспоминаний закрытым.

Вам, предводитель, пора лечиться электричеством.

В центре таких субтропиков давно уже нет, но на местах и на периферии ещё встречаются!

Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница нам поможет!

Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!

Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик.

Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!

Мы чужие на этом празднике жизни.

Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.

Ну вас к чёрту! Пропадайте здесь с вашим стулом! А мне моя жизнь дорога как память!

Ну ты, жертва аборта, а ну быстро говори, кому продал стул?!

Хорошо излагает, собака, учитесь. — глава XXXVI

Киса, я хочу вас спросить, как художник художника: вы рисовать умеете?

Берегите пенсне, Киса – сейчас начнётся!

А ваш дворник довольно-таки большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?!

Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.

…без уголовщины. Кодекс мы должны чтить.

От мёртвого осла уши. Получишь у Пушкина.

Киса, давайте и мы увековечимся. Забьём Мике баки. У меня, кстати, и мел есть! Ей-богу, полезу сейчас и напишу: «Киса и Ося были здесь».

Батистовые портянки будем носить, крем Марго кушать.

Заседание продолжается.

Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это — гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору.

Одни лишь маленькие дети, беспризорные, находятся без призора.

Три месяца я кормлю его, пою и воспитываю, и этот альфонс становится теперь в третью позицию и заявляет, что он…

…представители милиции могут быть приравнены к студентам и детям…

…Киса, вы растворятесь в моем могучем интеллекте.

Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.

Твой суслик летит к своей курочке на крыльях любви!!!

Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?

Какие деньги? Вы, кажется, спросили про какие-то деньги?

Кислое дело, пещера Лейхтвейса.

Молчи, грусть, молчи, Киса!

Вас обманули, это не мексиканский тушкан, это шанхайский барс.

Господа! Дети вас не забудут!

— Господа! Господа! Неужели вы нас будете бить?
— Да ещё как!

— Почем у вас огурцы солёные?
— Пятак!
— Ну, хорошо, дайте два!

Месье, же не манж па сис жур. Гебен зи мир битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.

Это май-баловник, это май-чародей веет свежим своим опахалом!..

Я думаю, что торг здесь неуместен!.

Дуся! Вы меня озлобляете. Я человек, измученный нарзаном.

У источника не могу. От источника у меня начались видения.

Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.

Ответ есть эквивалент мысли.

Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тёщи!

Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены.

Птицы, покайтесь в своих грехах публично!

Я отдам колбасу! Снимите меня!

Где-то теперь рыщет Воробьянинов?

…И пошёл от меня прочь, в публичный дом должно быть.

Парниша. — (по отношению ко всем знакомым мужчинам)

Поедем на извозчике. — (мужу)

Поедем в таксо. — (другим знакомым мужского пола)

У вас вся спина белая. — (шутка)

― Да, кстати, Ляпсус, почему вы Трубецкой? Почему вам не взять псевдоним ещё получше? Например, Долгорукий! Никифор Долгорукий! Или Никифор Валуа? Или ещё лучше: гражданин Никифор Сумароков-Эльстон? Если у вас случится хорошая кормушка, сразу три стишка в «Гермуму», то выход из положения у вас блестящий. — глава XXIX, Автор «Гаврилиады»

— «Нимфа», туды её в качель, разве товар даёт? — смутно молвил гробовой мастер. — Разве ж она может покупателя удовлетворить? Гроб — он одного лесу сколько требует…
— Чего? — спросил Ипполит Матвеевич.
— Да вот «Нимфа»… Их три семейства с одной торговлишки живут. Уже у них и матерьял не тот, и отделка похуже, и кисть жидкая, туды ее в качель. А я — фирма старая. Основан в тысяча девятьсот седьмом году. У меня гроб — огурчик, отборный, любительский…
— Ты что же это, с ума сошел? — кротко спросил Ипполит Матвеевич и двинулся к выходу. — Обалдеешь ты среди гробов. — глава I

В полночь дворник Тихон, хватаясь руками за все попутные палисадники и надолго приникая к столбам, тащился в свой подвал. На его несчастье было новолуние.
— А! Пролетарий умственного труда! Работник метлы! — воскликнул Остап, завидя согнутого в колесо дворника.
Дворник замычал низким и страстным голосом, каким иногда среди ночной тишины вдруг горячо и хлопотливо начинает бормотать унитаз.
— Это конгениально, — сообщил Остап Ипполиту Матвеевичу, — а ваш дворник довольно-таки большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?
— М-можно, — сказал дворник неожиданно. — глава VI

— А с какой целью взимается плата?
— С целью капитального ремонта Провала, — чтобы… не слишком… проваливался!

— Ваше политическое кредо?
— Всегда!

— Если хотите, вы можете уйти.
— Тогда я, пожалуй, пойду.
— Но учтите — у нас длинные руки!
— Тогда я, пожалуй, останусь…

— Ну что, отец, невесты в вашем городе есть?
— Кому и кобыла невеста.
— Больше вопросов не имею!

— Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны.
— Контора пишет![2] — глава XXXIV

— Прекрасный мех!
— Шутите! Это мексиканский тушкан.

— Скажите, а двести рублей не могут спасти гиганта мысли?
— Я думаю, что торг здесь не уместен!

— Никогда, никогда Воробьянинов не протягивал руку!
— Так протянете ноги, старый дуралей!

— Я вам морду побью, отец Фёдор.
— Руки коротки.

На его несчастье, он сразу же столкнулся с работягой Персицким.
― А! ― воскликнул Персицкий. ― Ляпсус!
― Слушайте, ― сказал Никифор Ляпис, понижая голос, ― дайте три рубля. Мне «Герасим и Муму» должен кучу денег. — глава XXIX, Автор «Гаврилиады»

— Деньги вперёд,— заявил монтёр,— утром — деньги, вечером — стулья или вечером — деньги, а на другой день утром — стулья.
— А может быть, сегодня — стулья, а завтра — деньги? — пытал ?