Выбор веры в пользу православия
Вопрос выбора веры и причин, побудивших князя Владимра склониться именно к такому варианту, — один из важнейших в нашей истории. Нередко его представляют чуть ли не в комичном виде, говоря, что отказ от исламизации страны был связан лишь с нежеланием князя полностью отказаться от алкоголя. Поэтому о том, как происходил этот выбор на самом деле, следует говорить особо.
Известно, что помимо христиан-византийцев князя посетили миссионеры из Рима, а также исламские и иудейские богословы, но все они получили отказ, и все по разным причинам.
Что касается римских миссионеров (а здесь, кстати, следует отметить, что к тому моменту разделения Церкви на Восточную и Западную еще не произошло, однако определенные различия между ними были уже очевидны), то летописи приводят слова, с которыми князь отказал им: «Отцы наши не приняли этого». В данном случае речь идет о первых попытках Крещения Руси, предпринятых княгиней Ольгой. О том, действительно ли случился у Ольги конфликт с приглашенным ею же на Русь епископом Адальбертом, ничего не известно. Ясно лишь, что Адальберт самовольно уехал с Руси, заявив, будто его не приняли должным образом или даже изгнали (очевидно, местные язычники во главе с князем Святославом, но никак не Ольга).
Отказ от идеи принятия ислама также связан вовсе не с любовью князя к свинине и вину (хотя, возможно, сказалось и это, как и ряд других бытовых причин). Однако отношение к исламу было гораздо глубже и серьезней, и окончательный выбор происходил на совсем другом уровне. Совокупность летописных свидетельств дает понять: проблема была в том, что ислам подразумевал глубочайшую перестройку жизни и быта Руси на совершенно чуждый и непонятный большинству населения лад. В то же время, справедливости ради, надо отметить, что исламом при дворе Владимира некоторое время интересовались всерьез. Из Хорезма на Русь даже привезли имама для обращения — но это была скорее часть политической игры князя, уже предпочитавшего византийский вариант и лишь стремившегося утвердить свое влияние в Прикаспии (как раз в это время происходит очередной поход Руси в Дербент и на Ширван).
Что касается иудаизма, то в качестве его представителей выступали, скорее всего, хазары. Значительная часть хазарской знати считала себя «потерянными коленами», а правящий дом причислялся по женской линии к собственно иудеям, грань здесь весьма условна. Столь же резонно то, что Хазарское государство, разгромленное Святославом (а добитое, кстати, самим Владимиром и его новыми хорезмийскими союзниками в поволжском походе год назад), едва ли могло служить примером для подражания. И это был основной политический аргумент у князя против принятия иудаизма. Однако диалог с хазарами, упоминаемый в летописи (по всем спискам) звучал следующим образом:
«…“А где земля ваша?”. Они же сказали: “В Иерусалиме”. А он спросил: “Точно ли она там?” И ответили: “Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по различным странам за грехи наши, а землю нашу отдал христианам”. Сказал на это Владимир: “Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?”…»*
Безусловно, это лишь краткое изложение событий, однако и оно позволяет сделать определенные выводы. Владимир, несомненно, руководствовался при выборе веры в том числе и духовными соображениями — своими личными нравственными тяготами после захвата власти. Об этом прямо говорит, например, Иаков Мних, первый жизнеописатель князя, и нет оснований ему не верить. Другое дело, что соображения политические также играли роль. А главным, определяющим, было следующее — распространение веры в Единого Бога, Его победы над языческими богами сами по себе доказывали верующим в последних силу Первого. Буквально на глазах Владимира еще до Крещения Руси христианство приняли Дания, Венгрия, Польша — давние соседи, с которыми Русь многое связывало. С другой стороны, «закон греческий» был предпочтен в первую очередь потому, что его предпочитала воспитавшая Владимира Ольга.
*«Повесть временных лет» в переводе Д. С. Лихачева. — Ред.
Преподобный Нестор рассказал нам в «Повести временных лет» о том, как Владимир князь выбирал веру. Словно перед «Витязем на распутье» на картине В. Васнецова, перед князем открывались три дороги: христианство, ислам, иудаизм. Пока проповедники расхваливали перед князем каждый свою веру, мир небесный замер в напряженном ожидании. Куда склонится сердце князя? В какую сторону потечет жизнь многочисленного народа?
Сердце царя – в руках Божиих. И Богу часто нужно призвать одного, чтобы через него обратить многих. Так случилось с Владимиром. Но ведь не только он ценен в очах Создателя. Ценен каждый человек. И если тогда вождь выбирал за всех своих подданных, то сегодня каждый выбирает за себя. В наше время небеса замолкают в ожидании поминутно, потому что ежеминутно где-то в мире совершается мировоззренческий выбор, решаются вопросы религиозного самоопределения.
Мы привыкли смотреть на вопросы веры как на вопросы всенародные. Словно ветхозаветный Израиль, мы мыслим категориями больших чисел: «весь народ грешен – весь народ свят», «все веруют – все отступили». А ситуация, между тем, давно изменилась. Многие социальные скрепы распались. Слово «соборность» звучит архаично и малопонятно, зато всем понятно слово «индивидуализм». На плечи отдельного индивида (заметим: чаще всего отнюдь не богатыря) легла тяжесть личного религиозного выбора. Есть Бог или нет?! Если есть, то в какую общину войти, по какому закону жить, как молиться? Какой фактор в этом выборе решающий: голос крови, авторитет предков, личный опыт? Вопросы более чем серьезные. Нечувствие их остроты рождает преступное легкомыслие, рождает соблазн легкими способами лечить глубокие раны.
Я боюсь веры по привычке. Если верить только в силу традиции и в силу происхождения, то тогда есть своя нерушимая правда и у язычников, а князь Владимир нарушил обычаи отцов. Вопрос о вере – это вопрос об истине. Если традиция противоречит истине, такую традицию надо отвергать ради евангельской новизны, сколько бы столетий за этой традицией ни стояло. Религиозное самоопределение в нашем мире и в нашу эпоху, таким образом, требует растревоженной совести и внутреннего огня. Религиозное самоопределение меньше всего сочетается с самодовольным спокойствием.
Наш народ, несколько поколений которого выпали из пазов и очутились в огненном водовороте, получил реальный шанс уверовать заново, ощутить и понять Церковь как истинную Мать и Лестницу к Небу, а не как культурно-бытовой довесок к привычной действительности. Этот подарок тяжел, как шапка Мономаха, как меч Ильи Муромца. Такие подарки Бог кому попало не раздает, но лишь тем, кто эту благородную тяжесть способен вынести. Мы возвращаемся домой. Но возвращаемся не стройными колоннами, а поодиночке, словно бойцы, бежавшие из плена или вырвавшиеся из окружения. Процесс возвращения к святыням растянут во времени и осложнен тысячами условностей. Все это требует повышенной чуткости от пастырей и от уже воцерковленной части народа.
Кому из нас не известен тот факт, что многие, очень многие люди, прежде чем переступить порог храма и выплакаться у Распятия или на исповеди, обошли десятки сект, пропустили через себя тонны религиозной литературы и макулатуры? Факт слишком известный, но мало осознанный. Не от глупости и не от легкомыслия люди занимаются дыхательной гимнастикой, сидя в странных позах, мучают себя диетами и голоданиями, читают мудреные книги и с тоской смотрят на Восток, воображая рериховские пейзажи. Душа человеческая взыскует глубины. Церковь представляется ей погрязшей в обряде и сухом морализме. Чтобы Церковь и истина в сознании человека сблизились, чтобы человек смог повторить слова апостола Павла о том, что «Церковь есть столп и утверждение истины», нужно пройти немалый путь. Пока путь не пройден, церковная жизнь кажется банальной. А истина банальной быть не может. Вот и мечется душа. Вот и пробует себя то в оккультных практиках, то в опытах по раскрытию в себе глубинных сил и способностей. Все это, по сути, скитания блудного сына «на стране далече», все это – духовный голод, заставляющий пасти свиней и питаться их рожками.
Они вернутся. Нужно верить в это. Этого нужно хотеть и об этом молиться. Боже сохрани принять на себя образ старшего брата из притчи, который не искал младшего, не скучал по нем, а когда тот пришел, не порадовался и даже начал упрекать отца. Отец ждет и любит. Блудный сын кается. И только старший брат зловеще темнеет на заднем плане притчи. Иногда блудный сын и не идет домой только из страха перед упреками старшего брата.
Человека нужно иногда поругать, человека можно смирять. Но для начала человека нужно учить. Если же он, утомленный духовными скитаниями, пришел сам, то ни учить, ни ругать его сразу не надо. Нужно радоваться о нем, ибо он «мертв был и ожил; пропадал и нашелся». Мистические глубины Востока обманут своей пустотой, и годы, потраченные на медитации, окажутся годами, прожитыми зря. Тогда люди придут в храм. Они придут голодные, истосковавшиеся по слову Божиему и по молитве, жаждущие святого причащения. Если мы находимся в числе исповедников истины, то мы должны ждать этих людей, выглядывать их с порогов наших храмов. Не возвращаются, не идут ли? И это – минимум нашей ответственности, не говоря уже о том, что и помочь надо, и руку протянуть.
Вернутся и протестанты. Пусть не все, но многие. Они ведь в большинстве своем и крещены в детстве, да и в протестантстве очутились только оттого, что кто-то другой, а не православный священник впервые открыл перед ними Евангелие. Они вернутся, и мы будем считать, что в тех, прежних общинах они проходили углубленный курс по изучению Священного Писания. Таков был Промысл Божий. Так и запишем. Все это происходит уже сегодня, но не так массово, чтобы заметно было обывательскому, незаинтересованному взгляду. Со временем же, по воле Воскресшего из мертвых, этот процесс станет заметен большинству людей и у нас, и за рубежом.
Человек со временем теряет жизненные силы. И все человечество как единый организм постепенно истощается и слабеет. Оно увеличивается в количестве и обрастает техникой, но все же чахнет. Так вот, несмотря на это общечеловеческое истощание, нас может ожидать период, очень похожий на сказанное в Откровении: «Вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее; ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего» (Откр. 3: 8).
Наша Церковь будет содержать со временем в своих недрах множество христиан, прошедших через мыслимые и немыслимые духовные соблазны. Этих христиан уже никто и ничем не соблазнит. Они будут способны к всемирному свидетельству. Я не фантазирую, но говорю о том, что вполне возможно, о том, что я лично предчувствую.
Ну, а до тех пор нужно спорить, проповедовать, читать, говорить. Нужно подниматься, если упал, и будить друга, если тот уснул. Нужно пройти сквозь эпоху религиозных шатаний так, чтобы на выходе опять называться по праву Святой Русью.
Одно только стоит добавить: священство к этим процессам должно быть готово лучше всех и раньше всех.
Христианство – одна из основных мировых религий, для нас, естественно, самая главная. На субстрате христианского вероучения выросла европейская и русская культура, мораль и этика, сформировались традиции. Христианское мировоззрение прочно вошло в менталитет исторически принявших эту веру народов и стран, со всем плохим и хорошим, что в нем было. Однако провозглашенная свобода вероисповедания привела к появлению людей, отказывающихся от традиционных ценностей своего региона в пользу экзотических. Кто эти люди и почему они совершают свой выбор вероисповедания?
Локаята представляет Вам небольшой эксперимент, опрос, проведенный с целью выявить причины выбора традиционной или альтернативной религии.
Выбор веры: как выбирают религию и почему
Эксперимент
Нами было проведено исследование. В ходе опроса мы задействовали около пятидесяти респондентов с высшим образованием или учащихся, причисляющих себя к православной вере, но не считающих религию очень важной составляющей их жизни. Им всем был задан один-единственный вопрос: почему? Почему ими для удовлетворения своих религиозных потребностей была выбрана именно православная вера. Респонденты давали ответ в свободной форме, однако смысл в 100% случаев был совершенно одинаков: все опрошенные, говоря о выборе своего вероисповедания, указывали традиционные, исторические причины. Бабушки, дедушки и предки до седьмого колена были православными, следовательно и респондент оставался в рамках данной религиозной традиции. Речи о каком-то осознанном выборе религии, сравнении разных вероучений не было ни в одном случае.
В качестве контрольной группы были опрошены четырнадцать человек. Семеро рожденных в России и воспитанных в православной культуре, исповедующих иные вероучения, чем православие: католичество, кальвинизм, ислам, индуизм, а также семеро атеистов.
Все семеро адептов альтернативных (для России) религий смогли обосновать выбор своего вероисповедания, сравнивая его с православием и другими вероучениями. Атеисты продемонстрировали разделение на тех, кто вообще не задумывался о религии и является атеистом в силу исторических обстоятельств (родители-атеисты), и на тех, кто отказался от веры в сверхъестественное вследствие критического анализа религиозных течений. Первых, скорее, можно назвать агностиками, потому что на вопрос о существовании бога они отвечали уклончиво и нерешительно, не подтверждая и не отрицая существования высших сил. Вторые четко представляли себе предмет разговора и могли обосновать свое мнение, подтверждая его отдельными фактами.
Результаты
На основе этого исследования мы делаем заключение во-первых, о разной степени потребности в вере у наших респондентов, выраженной в знаниях о выбранном вероучении, готовности говорить и дискутировать об их религии. Во-вторых, о слабой привлекательности традиционного для европейской части нашей страны православия для людей с высокой потребностью в вере.
Наши наблюдения демонстрируют, что индифферентные респонденты со слабой потребностью в вере, которых большинство, остаются в рамках обычной для их окружения традиции, в нашем случае православной или атеистической/агностической. Люди увлеченные, с высокой потребностью в вере, как правило, выбирают для себя культы экзотические, нетрадиционные, или же становятся атеистами.
Нам не удалось выявить ни одного человека, осознанно выбравшего для себя православие, однако небольшая выборка позволяет предположить, что таких людей должно быть не меньше, чем последователей любого другого экзотического вероисповедания.
Выбор веры: как выбирают религию и почему
Вывод
В современном мире распространение той или иной религии в определенной местности зависит исключительно от исторических и традиционных факторов. На сегодняшний день ни одно вероисповедание не выдерживает критического анализа из-за слабости аргументации его адептов и накопленных человечеством знаний.
В других исследованиях приводятся данные о связи религиозности с низким уровнем образования (см. Ричард Докинз, “Бог как иллюзия”). Человек, который учится и задает вопросы, неизбежно ставит под сомнение компетентность традиции, в рамках которой он вырос, и выбирает для себя либо экзотические вероисповедания, либо становится атеистом или агностиком.
При этом выбор экзотических вероучений скорее всего связан с особенностями их распространения в нетрадиционных для них регионах. Выбор в пользу такого вероучения характеризует верующего как человека, задумавшегося о своем предназначении, выбравшего религию осознанно. Иными словами, кальвинисты в Новосибирске будут более правильными, чем прихожане в кальвинистской общине где-нибудь в Пенсильвании. Поэтому новообращенный кальвинист с берегов Оби обнаруживает общину, в которой прихожане относятся к религии серьезно, осознанно верят и выполняют положенные ритуалы, в отличие от индифферентных к религии людей, считающих себя православными.
И только атеисты во всех странах одинаковы. Это как правило спокойные, доброжелательные, образованные люди. Дорогие друзья, бросайте религию, увлекайтесь наукой!
Ну а мы как всегда будем рады Вашему содействию нашему делу, выраженному лайками и репостами. И не забудьте подписаться на канал Локаята!
Выбор веры князем Владимиром
Как известно, в древности именно религия играла важнейшую роль в формировании культуры той или иной страны, была одним из рычагов государственной власти и влияла на все сферы жизни. Для Древней Руси такой религией стало православное христианство, принятое в 988 году. В этой статье я попытаюсь ответить на данный вопрос.
Почему языческой Руси понадобилось принимать монотеистическую (с единым Богом) веру? Дело в том, что князь Владимир Святославич продолжал дело своих предшественников по объединению Древней Руси. Однако было важное препятствие к этому – каждое племя, поклоняющееся языческим богам, имело разные социальные нормы и идеологию, а жрецы-язычники практически не подчинялись князю.
Так выглядело языческое капище
Нужна была единая религия для всего государства, которая стала бы мощным объединяющим фактором и сделала бы церковь опорой княжеской власти.
Согласно «Повести Временных лет», в 986 году князь Владимир провёл «испытание вер». Прибыли послы, предлагающие Киевской Руси принять разные религии:
1) Послы из Волжской Булгарии предлагали принять ислам. Владимир отказался, поскольку его не устраивали отказ от алкоголя и церемония обрезания.
2) Хазарские иудеи убеждали князя перейти в иудаизм. Поскольку хазары в тот момент не имели собственной земли, князь счёл, что их оставил Бог и отверг предложенную ими религию.
3) Посланники Папы Римского хотели, чтобы Русь приняла католицизм. Однако князь Владимир был против, сославшись на то, что его предки отказались от этой религии (имеется в виду безуспешный визит католического миссионера Адальберта на Русь в 961 году).
4) Византийский посол выступал за переход древнерусских племён в православное христианство.
Почему же из всех вариантов Владимир Святославич выбрал именно православную веру? Можно назвать следующие причины:
- Военный, политический и экономический союз с Византией был выгоден для Киевской Руси. Поскольку при Святославе русско-византийские отношения ухудшились и были неравноправными, нужно было их восстанавливать. В 987 году сложилась удачная ситуация – Константинополь просил у Киева о помощи в подавлении восстания Варды Фоки. Взамен Владимир попросил руки царевны Анны, но получил встречное условие – он должен был принять христианство.
Крещение князя Владимира (картина В.Васнецова)
- В 957 году первой из русских правителей приняла крещение княгиня Ольга (она приходилась Владимиру бабушкой). Более того, в то время в Киеве уже существовала небольшая христианская община. Принимали православие многие русские торговцы (купцам-христианам византийцы предоставляли более выгодные условия), а также русские дружинники, служившие у византийского императора. Соответственно, христианство к 988 году было уже не чуждой для Руси религией.
- Православные обычаи и культурные нормы были ближе Киевской Руси, чем нормы других предложенных религий. К тому же, католиков, мусульман и иудеев среди русских в тот момент практически не было.
Крещение Руси
На мой взгляд, все дороги вели Древнюю Русь к принятию христианства, а другие варианты фактически не являлись достойной альтернативой. Не все были довольны свержением языческих богов с их пьедестала – неслучайно у нас сохранились некоторые языческие праздники и обычаи (к примеру, Масленица). Тем не менее, дальнейшая история России показала, что Владимир Святославич сделал правильный выбор, который благотворно сказался на развитии русской государственности и культуры.