Выбор александра невского в пользу подчинения золотой орде
Изучая историко-культурный стандарт для школьников [1, с. 49], в перечне «трудных вопросов по истории России» очень интересен следующий: «исторический выбор Александра Невского в пользу подчинения русских земель Золотой Орде». Существует определенная специфика источниковой базы по данной теме, характерная особенность которой — скудность и краткость. Именно поэтому обобщающие построения в этой области подвержены интерпретации автора и, как следствие, противоположным точкам зрения. Многое зависит от уровня компетенции исследователя, его пристрастий и целей. При этом стремление представить оригинальную точку зрения зачастую, несмотря на неполную аргументацию, приводит к фальсификации исторической действительности.
XIII век — один из самых сложных периодов в истории России. В ослабленные междоусобными войнами земли Древней Руси вторглись монголо-татары, в это же время ситуацией воспользовались немецкие рыцари и шведы. Именно в этом и заключался выбор между Западом и Востоком, однако возможен и третий путь — борьба и с западной экспансией, и с восточной.
О том, как «проходила» битва на Неве, написано очень много, но стоит обратить внимание на время, когда была битва. Тогда же Русь оказалась под влиянием не столько восточной цивилизации, сколько восточного варианта варварства, что сказалось на всех сторонах ее жизни, усилило цивилизационный раскол страны, сохранявшей свои европейские основания, привело к огрублению нравов и быта, к изоляции и общему падению уровня культуры.
Как считает известный советский историк, доктор исторических наук, профессор Пашуто В. Т., «этой битвой [Невской] началась борьба Руси за сохранение выхода к морю, столь важного для будущности русского народа. Победа предотвратила утрату берегов Финского залива и не дала прервать торговый обмен Руси с другими странами и тем облегчила русскому народу борьбу за свержение татаро-монгольского ига» [2, с. 67].
Еще одна проблема — это неверное представление о князьях в качестве всемогущих монархов, которые правят единолично и исключительно в своих интересах. На самом деле мы знаем о вечевой структуре, народном ополчении земель во главе с тысяцким, об избрании и изгнании князя на вече, чаще всего за бегство с поля сражения. Даже Александра Ярославовича новгородцы изгнали после его победы на Неве в 1240 году. Ответ на сложный вопрос «чем он их не устроил» источник не освещает, можно только догадываться, учитывая волевой характер князя.
Когда в 1241 году возникла угроза Новгороду от Ливонского ордена, после захвата рыцарями Изборска и Пскова, новгородцы просят обратно на престол князя Александра, его брата Андрея они не признали. Им нужен был победитель, способный князь.
Для Александра Невского период 40-х — начала 50-х гг. и есть период выбора, сделать который было очень трудно: необходимо было знать степень опасности и способность верно ее оценить, а уже исходя из этого, искать способы решения проблемы, да ещё и чтобы они не были отторгнуты населением.
Путь союза с Западом против Орды — выбор галицко-волынского князя Даниила Романовича. Как мы знаем, помощи Даниил не получил. Он принял титул короля, но католичество не принял, хотя Рим на этом упорно настаивал. В дальнейшем земли юго-запада Руси теряют самостоятельность и входят в состав европейских государств — Венгрии и Польши. Практически все союзы в тот период были непрочные, заключались и разрушались в зависимости от изменившейся политической ситуации.
Выбор брата Александра Невского Андрея Ярославовича — борьба с Ордой. Была ли ориентация на союз с Западом, доказательств не хватает. Хронологически повиновение Батыю совпадает с неповиновением Даниила Галицкого. Против Андрея Батый посылал карательную рать Неврюя, а против Даниила — Куремсы. Андрей был женат на дочери Даниила Галицкого, исходя из чего можно считать, что союз между ними очень даже возможен для совместного выступления. После разгрома Андрей нашел себе укрытие в Швеции.
В 1241 году после смерти великого кагана Угедея императорский престол захватила его вторая жена Туракина и управляла империей до августа 1246 года, когда на курултае каганом был избран ее сын Гуюк. Хан Бытый отказывался подчиняться ему еще во времена похода на Русь 1237–1240 гг.
Александр Невский выбрал другой путь — он отправился в Каракорум. В связи с этой поездкой его и обвинили в наведении на Русь рати Неврюя и в доносе на своего брата Андрея. В летописи про это ничего не сказано, аргументы исходят из логики: в 1248 году в Каракоруме вдова хана Гуюка наделила ярлыком на Киевское княжение старшего брата Александра. Младшего Андрея — Владимирским княжением. Казалось бы, формально Киевское княжение почетнее, но ситуация на Руси меняется, и фактически великим князем становится Владимирский. Разумеется, Александр недоволен.
В 1251 году Александр Невский отправился к новому монгольскому хану Мунке. Получает ярлык на Владимирское княжение и возвращается на Русь, но уже после того, как была послана карательная рать Неврюя и после бегства Андрея. Отсюда вопрос: откуда могли узнать Батый и его ставленник Мунке об антиордынской политике Андрея? Возможно, от Александра Невского.
Но почему Александр не поддержал Андрея? Видимо, братья пришли к разным выводам, тем более, что Александр был в далекой Новгородской земле, где и сталкивался с экспансией Запада. Однако для Владимирской земли и ее князя Андрея угроза с Запада весьма неактуальна.
С другой стороны, почему Александр должен был согласиться с выбором брата, если считал его губительным? Ведь во время завоевания Восточной Европы площадь Монгольской империи составляла 38 млн. кв. км с населением в 160 млн. человек. Да и никто не говорит, что князья не преследовали своих интересов, но и интересов Руси в том числе.
Для князей Северо-Восточной Руси контакты с кочевниками были привычны: династические связи, союзнические и военные столкновения, широко практиковалось использование половецких орд в межкняжеских столкновениях, что было обычным делом. Нередко князья терпели серьезные поражения от половцев, как это было в конце XI века, возможно, даже платили им дань. Восприятие монголов могло проходить через призму опыта русско-половецких отношений, тем более, что монголы оказались веротерпимы, не насаживали своей веры, наместников на княжение не оставляли, ограничивались сбором дани.
Между шведами и северной Русью шла борьба за влияние на карельские и финские земли, а также земли Прибалтики. В этом вопросе Рим занимал сторону противников Руси, неоднократно призывая к крестовому походу против племен этих территорий и их соседей, под которыми явно понималась Русь. Александр Невский знал практику крестоносцев, их цели не понаслышке. О том, что вопросы веры играли немаловажную роль в мотивации населения Руси, говорить не приходится.
Отсюда вопрос: могла ли Русь выдержать сопротивление и западной агрессии, и восточной, да еще и в условиях политической раздробленности? Вероятно, нет. Население Руси того времени и не представляло, насколько опасность с Востока велика, воспринимали ее лишь с позиции первичных русско-половецких связей. Объединить свои усилия с Даниилом Галицким Александр Невский тоже не мог. Во-первых, они были соперниками, лидерами в борьбе за объединение русских земель под личной властью. Во-вторых, у каждого из них было свое видение ситуации, свой выбор, который они считали единственно верным. На формирование их точек зрения влияло и геоположение их княжеств, и старые связи.
Под 1257 годом в летописи сообщается о восстании в Великом Новгороде в ответ на требования ордынских посланников провести перепись населения. Как сообщает источник, «пришла весть злая из Руси, что хотят татары тамгу и десятину (брать) на Новгороде, и волновались люди все лето» [3, с. 82]. В числе поддержавших восстание оказался княжич Василий. Александр Невский свел его с новгородского княжения, Василий бежал в Псков и больше, видимо, к самостоятельной деятельности допущен не был. Позиция и Андрея Ярославовича, и Василия Александровича свидетельствует о наличии среди населения антиордынских настроений и готовности к сопротивлению Орде.
Что касается расправы над новгородцами, то, по мнению исследователей, Александр расправляется с ними весьма жестким способом. Здесь тоже точки зрения историков разнятся: одни ставят князю это в упрёк, другие усматривают в подавлении восстания предотвращение карательного похода ордынцев.
Литература:
- Историко-культурный стандарт (проект). — М., 2013. — 50 с.
- Пашуто В. Т. Александр Невский. 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 1975. — 160 с.
- Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов // Полное собрание русских летописей. Т.3. — М., Л.: АН СССР, 1950. — 720 с.
Основные термины (генерируются автоматически): Русь, Запад, Владимирское княжение, Киевское княжение, карательная рать, Нева, русский народ, Псков, Новгород, Рим.
Вопрос № 3: «Исторический выбор Александра Невского в пользу подчинения русских земель Золотой Орде».
Александра Ярославича нередко укоряют в том, что он обращал оружие только против Запада. А Запад-де не представлял угрозы для России того времени, в отличие от Орды, которую князь Александр использовал исключительно «для усиления личной власти».
Всё это, разумеется, пронизано идеологией Нового времени, и к Средневековью никакого отношения не имеет. Вряд ли в XIII столетии можно говорить о «едином Западе». Возможно, правильнее было бы говорить о мире католицизма, но и он в целокупности был очень пестр, разнороден и раздроблен. Руси реально угрожал не «Запад», а Тевтонский орден, а также шведские завоеватели. И разбивали их на русской территории, а не дома в Германии или Швеции, и, стало быть, угроза, исходящая от них, являлась вполне реальной. Мудрено увидеть в тевтонских рыцарях союзника для противостояния татарам – они в большей степени интересовались не ордынской проблемой, а захватом Пскова и приграничных областей Новгородчины.
Существует один миф: «повернув» к Востоку, а не к Западу, князь Александр заложил основы будущего разгула деспотизма в стране. Его контакты с монголами сделали Русь азиатской державой.
Это уже и вовсе беспочвенная публицистика. С Ордой контактировали тогда все русские князья. После 1240 года у них был выбор: умереть самим и подвергнуть новому разорению Русь или выжить и подготовить страну к новым битвам и в конечном итоге к освобождению. Кто-то очертя голову ринулся в бой, но 90 процентов наших князей второй половины XIII века избрали иной путь. И тут Александр Невский ничем не отличается от подавляющего большинства наших государей того периода. Иными словами, неверна сама формулировка вопроса: никакого «исторического выбора» Александром Невским сделано не было. Он действовал в русле той политической ситуации, которая ему досталась в готовом виде.
Что же касается «азиатской державы», то сегодня звучат разные точки зрения на сей счет. Правда же состоит в том, что Русь никогда ею не сделалась. Она не являлась и не является частью Европы или Азии либо чем-то вроде смеси, где европейское и азиатское принимает разные пропорции в зависимости от обстоятельств. Русь представляет собой культурно-политическую суть, резко отличную и от Европы, и от Азии.
В 1246 году, возвращаясь на Русь из поездки в Каракорум, к императору великой империи монголов, умер великий князь Ярослав Всеволодович. Тогда и его сыну Александру пришлось первый раз «поехать в татары». Визитом к Батыю его мытарства не закончились. Пришлось отправляться в Каракорум. Вернулся князь, по разным свидетельствам, лишь в 1249-м или даже 1250 году, и «бысть радость велика в Новегороде». Вместе с ним возвратился и брат Андрей.
Источники глухо доносят до нас отголоски борьбы за великокняжеский престол, разгоревшейся после кончины Ярослава. Недолгое время в стольном граде Владимире удерживался дядя Александра Невского – князь Святослав Всеволодович. Затем великим князем владимирским стал младший брат Александра, Михаил Хоробрит. Потом другой младший брат — Андрей Ярославич. К верховной власти он пришел не по старшинству, минуя нескольких претендентов, которые имели больше прав на престол. Пока он распоряжался во Владимире, Александр Ярославич, получивший от монголов княжение в Киеве и Новгороде, планировал наладить дела в далеком Киеве. Но там царили разор и безлюдье, так что планам его не суждено было осуществиться. К тому же, в 1251 году его настигла тяжелая болезнь, от которой князь едва не скончался. Выздоровев, он отправился к хану, добиваться великого княжения на всей Руси. Выслушав Александра Ярославича, татары его отпустили «…с честию великою, давши ему старейшинство во всей братьи его». К тому времени младший брат успел сделать непоправимую ошибку.
Андрей Ярославич не умел уживаться с ордынцами и отказался служить хану. А значит, и выплачивать дань.
Прежде рассказа о том, что произошло после этого его шага, следует сделать важное отступление. Монголо-татарское иго часто воспринимают как сплошное мирное время от нашествия Батыя до битвы на поле Куликовом. Это совсем не так. В 140-летний промежутке от первого события до второго уместились десятки жестоких столкновений между русскими и ордынцами. И сколько было нанесено по Руси ударов, иногда более сокрушительных, чем во времена Батыя! Каждое новое вторжение оставалось в народной памяти в виде сочетания из двух слов: «Неврюева рать», «Дюденева рать», «Ахмылова рать», «Федорчукова рать»… за каждым таким словосочетанием – горящие города, тысячи убитых и угнанных на чужбину русских.
Так вот, в 1252 году на Владимирскую Русь за непокорство и строптивость великого князя Андрея Ярославича и его брата Ярослава Ярославича обрушились татарские тумены под командованием полководца Неврюя. Полки двух братьев были разгромлены в жестоком бою у Переялавля-Залесского, а сам великий князь бежал в Швецию, откуда вернулся лишь несколько лет спустя. Ярослава Ярославича приютила Ладога, а затем Псков. Погибли его супруга и воевода Жидислав. Земля же испытала новое разорение: ордынцы угнали множество пленников, забрали у крестьян скот.
Когда Русь исходила кровью от «Неврюевой рати», Александр Невский находился в Орде и не оказал братьям никакой поддержки. В те времена не существовало единой Руси. И братья являлись равными независимыми властителями в своих землях. Один из них, ранее несправедливо поступив по отношению к другому, вряд ли мог рассчитывать на подмогу от него в трудный час…
Историки, настроенные к Александру Невскому недоброжелательно, даже обвиняли князя в том, что он способствовал отправке карательной рати против младшего брата. Однако по сию пору никто не привел сколько-нибудь серьезных доказательств этой гипотезы.
После бегства Андрея сам Александр Ярославич стал великим князем (1252). Он княжил более десятка лет, до самой своей смерти.
Одной рукой ему приходилось отбиваться от западных соседей, другой – улещивать ордынцев, отводя опасность новых набегов и удерживая в повиновении младших князей.
Самой тяжелой и, как сейчас говорят, «непопулярной» задачей его правления стало – обеспечить правильное налогообложение в пользу Орды. Только так Александр Ярославич мог избавить Русь от новой Неврюевой рати. Но именно тот город, который более всего обязан его воинской доблести, хуже всего отнесся к перспективе платить ордынцам дань.
Заняв великое княжение владимирское, Александр Ярославич дал новгородцам юного сына Василия. Василий честно дрался за Новгород с литвой и одержал победу. Но вече выгнало Василия. Вместо него новгородцы позвали к себе младшего брата Александра Ярославича – князя Ярослава, укрывавшегося от татарского гнева во Пскове. Разумеется, им хотелось отдать правление городом в руки взрослого мужа, а не отрока. Ярослав был старше Василия на полтора десятилетия, имел опыт боевых действий, хотя и не удачный. Великий князь разгневался: совсем недавно младший брат участвовал в антиордынском восстании, и его нынешнее княжение на Новгородчине для татар – словно красная тряпка для быка! Александр Ярославич явился с полками, принудил вечевую республику вернуть Василия и расстаться с Ярославом. Он также утвердил в городе власть своего ставленника – посадника Михалки. 1257 год принес черную весть: «низовская» Русь (Рязань, Владимир, Суздаль, Муром и т.п.) дали ордынцам «число». Иными словами, позволили собрать сведения для налогообложения. Вслед за ними пришел черед Новгорода. Здешнее население, незнакомое с кошмаром ордынских набегов, не завоеванное монголо-татарами, не терпевшее власти их представителей-баскаков, возмутилось. Древняя новгородская вольница не допускала мысли о подобном унижении. Посадник Михалко приступил к горожанам с уговорами, но его не захотели слушать. Верный слуга князю Александру, он жизнью расплатился за попытки склонить Новгород к общерусскому порядку. Более того, сам князь Василий, княжич-отрок, поставленный на этот «стол» отцом, то ли убоялся поддержать его требование, то ли испытал сочувствие к новгородцам. Он просто ушел во Псков.
Тогда к Новгороду двинулся сам Александр Ярославич с «послами татарскими». Он не раз спасал эту землю от чужеземной власти. Но теперь гневу князя не было границ. Он-то видел, как гибла Русь под татарскими мечами, как великие полки в битвах с огромным войском ордынцев ложились, словно скошенные колосья, — не раз, не два и не три. И он, как никто другой, понимал: если позволить новгородской вольности по-прежнему цвести и благоухать, карательная рать прибудет к стенам города незамедлительно. Полягут те смельчаки, коим теперь так мило рвать глотки на вече, в отдалении от смертоносных туменов.
Смирив Новгород, Александр Невский спас его.
Пришлось применить свирепые меры «убеждения». Колеблющийся, сомневающийся княжич Василий немедленно отправился на Владимирщину, а те, кто давал ему советы, жестоко поплатились: «Овому носа урезаша, а иному очи выимаша, кто Василья на зло повел». С новгородцами, увидевшими силу, князь договорился миром, дал им другого сына – Дмитрия, и получил от них дары для хана.
Полтора года спустя Александр Ярославич все-таки заставил горделивых вечевиков «дать число». Им пригрозили: «Аже не иметеся по число, то уже полкы на Низовской земле». И новгородцы покорились. Когда к ним приехали татарские «численники», город полыхнул было новым мятежом. «Меньшие» люди решили: «Умрем честно за святую Софию и за домы ангельские». Но им противустало местное боярство: знать лучше понимала, чем грозит городу неповиновение. Численники получили охрану. «И почаша ездити оканьнии по улицам, пишучи домы християньскыя». Так Новгород превратился в данника Орды… Горько, грустно. Но прежде всего, город остался цел. Головешки Новгорода – куда более печальный вариант развития событий, нежели Новгород, согласившийся платить татарские налоги.
Силы для отпора монгольской власти копились исподволь, под прикрытием безоговорочного подчинения ханам. В начале 60-х годов XIII века подошло время для пробного удара. В городах Северо-Восточной Руси бесчинствовали откупщики даней – магометане (бухарцы или выходцы из Волжской Булгарии), названные в источниках «бесерменами». От их поборов русские испытывали, как сказано в летописи, «лютое томление». В Ярославле, у представителя ордынцев Кутлубия, служил некий приспешник — бывший монах Зосима (Изосима), перешедший в ислам «пьяница» и «кощунник». Который особенно свирепствовал вместе со своим хозяином. Однако ордынская власть над Русью в те годы заколебалась: между ханами начались кровавые распри, затянувшиеся на несколько лет. Именно тогда, в 1262 году, и вспыхнуло восстание, разом охватившее огромную территорию. В Ростове, Суздале, Владимире, Ярославле, Переяславле–Залесском и Устюге Великом «бысть вече», и Бог «вложи ярость хрестьяном во сердце». Откупщиков перебили или изгнали из городов, Кутлубий и Зосима также погибли, а тела их ярославцы «повергоша псом на снедение», т.е. бросили на корм «псам и воронам».
О поддержке, оказанной восставшим Александром Невским (если только не о координирующей роли князя), свидетельствует строка в Устюжской летописи, где сообщается о посылке от его имени грамот, «что татар бити». В других летописях это сообщение отсутствует, поэтому историки относятся к нему с большой осторожностью.
После восстания великий князь Александр отправился в Орду «за христианы с погаными… перемогаться», вымаливать мир своей земле. То ли благодаря его усилиям, то ли из-за напряженной внешнеполитической ситуации, то ли ожидая встретить на Руси серьезное сопротивление, золотоордынский хан Берке не стал посылать карательную экспедицию. По одной из версий, Берке даже был заинтересован в изгнании откупщиков из русских городов, поскольку доход от откупов шел не ему непосредственно, а великому хану в далекую Монголию… Однако его вряд ли устраивало усиление одного из русских князей. В этом виделась излишняя, с ордынской точки зрения, самостоятельность «улуса». Александр Ярославич был надолго им задержан. Князь заболел, или, возможно, его отравили, уже на обратной дороге. 14 ноября 1263 года, приняв схиму, он окончил земной путь в Городце.
Видно ли во всем этом «Исторический выбор Александра Невского в пользу подчинения русских земель Золотой Орде»? На мой взгляд, нет.