Выбор александра невского в пользу подчинения русских земель золотой орде
Изучая историко-культурный стандарт для школьников [1, с. 49], в перечне «трудных вопросов по истории России» очень интересен следующий: «исторический выбор Александра Невского в пользу подчинения русских земель Золотой Орде». Существует определенная специфика источниковой базы по данной теме, характерная особенность которой — скудность и краткость. Именно поэтому обобщающие построения в этой области подвержены интерпретации автора и, как следствие, противоположным точкам зрения. Многое зависит от уровня компетенции исследователя, его пристрастий и целей. При этом стремление представить оригинальную точку зрения зачастую, несмотря на неполную аргументацию, приводит к фальсификации исторической действительности.
XIII век — один из самых сложных периодов в истории России. В ослабленные междоусобными войнами земли Древней Руси вторглись монголо-татары, в это же время ситуацией воспользовались немецкие рыцари и шведы. Именно в этом и заключался выбор между Западом и Востоком, однако возможен и третий путь — борьба и с западной экспансией, и с восточной.
О том, как «проходила» битва на Неве, написано очень много, но стоит обратить внимание на время, когда была битва. Тогда же Русь оказалась под влиянием не столько восточной цивилизации, сколько восточного варианта варварства, что сказалось на всех сторонах ее жизни, усилило цивилизационный раскол страны, сохранявшей свои европейские основания, привело к огрублению нравов и быта, к изоляции и общему падению уровня культуры.
Как считает известный советский историк, доктор исторических наук, профессор Пашуто В. Т., «этой битвой [Невской] началась борьба Руси за сохранение выхода к морю, столь важного для будущности русского народа. Победа предотвратила утрату берегов Финского залива и не дала прервать торговый обмен Руси с другими странами и тем облегчила русскому народу борьбу за свержение татаро-монгольского ига» [2, с. 67].
Еще одна проблема — это неверное представление о князьях в качестве всемогущих монархов, которые правят единолично и исключительно в своих интересах. На самом деле мы знаем о вечевой структуре, народном ополчении земель во главе с тысяцким, об избрании и изгнании князя на вече, чаще всего за бегство с поля сражения. Даже Александра Ярославовича новгородцы изгнали после его победы на Неве в 1240 году. Ответ на сложный вопрос «чем он их не устроил» источник не освещает, можно только догадываться, учитывая волевой характер князя.
Когда в 1241 году возникла угроза Новгороду от Ливонского ордена, после захвата рыцарями Изборска и Пскова, новгородцы просят обратно на престол князя Александра, его брата Андрея они не признали. Им нужен был победитель, способный князь.
Для Александра Невского период 40-х — начала 50-х гг. и есть период выбора, сделать который было очень трудно: необходимо было знать степень опасности и способность верно ее оценить, а уже исходя из этого, искать способы решения проблемы, да ещё и чтобы они не были отторгнуты населением.
Путь союза с Западом против Орды — выбор галицко-волынского князя Даниила Романовича. Как мы знаем, помощи Даниил не получил. Он принял титул короля, но католичество не принял, хотя Рим на этом упорно настаивал. В дальнейшем земли юго-запада Руси теряют самостоятельность и входят в состав европейских государств — Венгрии и Польши. Практически все союзы в тот период были непрочные, заключались и разрушались в зависимости от изменившейся политической ситуации.
Выбор брата Александра Невского Андрея Ярославовича — борьба с Ордой. Была ли ориентация на союз с Западом, доказательств не хватает. Хронологически повиновение Батыю совпадает с неповиновением Даниила Галицкого. Против Андрея Батый посылал карательную рать Неврюя, а против Даниила — Куремсы. Андрей был женат на дочери Даниила Галицкого, исходя из чего можно считать, что союз между ними очень даже возможен для совместного выступления. После разгрома Андрей нашел себе укрытие в Швеции.
В 1241 году после смерти великого кагана Угедея императорский престол захватила его вторая жена Туракина и управляла империей до августа 1246 года, когда на курултае каганом был избран ее сын Гуюк. Хан Бытый отказывался подчиняться ему еще во времена похода на Русь 1237–1240 гг.
Александр Невский выбрал другой путь — он отправился в Каракорум. В связи с этой поездкой его и обвинили в наведении на Русь рати Неврюя и в доносе на своего брата Андрея. В летописи про это ничего не сказано, аргументы исходят из логики: в 1248 году в Каракоруме вдова хана Гуюка наделила ярлыком на Киевское княжение старшего брата Александра. Младшего Андрея — Владимирским княжением. Казалось бы, формально Киевское княжение почетнее, но ситуация на Руси меняется, и фактически великим князем становится Владимирский. Разумеется, Александр недоволен.
В 1251 году Александр Невский отправился к новому монгольскому хану Мунке. Получает ярлык на Владимирское княжение и возвращается на Русь, но уже после того, как была послана карательная рать Неврюя и после бегства Андрея. Отсюда вопрос: откуда могли узнать Батый и его ставленник Мунке об антиордынской политике Андрея? Возможно, от Александра Невского.
Но почему Александр не поддержал Андрея? Видимо, братья пришли к разным выводам, тем более, что Александр был в далекой Новгородской земле, где и сталкивался с экспансией Запада. Однако для Владимирской земли и ее князя Андрея угроза с Запада весьма неактуальна.
С другой стороны, почему Александр должен был согласиться с выбором брата, если считал его губительным? Ведь во время завоевания Восточной Европы площадь Монгольской империи составляла 38 млн. кв. км с населением в 160 млн. человек. Да и никто не говорит, что князья не преследовали своих интересов, но и интересов Руси в том числе.
Для князей Северо-Восточной Руси контакты с кочевниками были привычны: династические связи, союзнические и военные столкновения, широко практиковалось использование половецких орд в межкняжеских столкновениях, что было обычным делом. Нередко князья терпели серьезные поражения от половцев, как это было в конце XI века, возможно, даже платили им дань. Восприятие монголов могло проходить через призму опыта русско-половецких отношений, тем более, что монголы оказались веротерпимы, не насаживали своей веры, наместников на княжение не оставляли, ограничивались сбором дани.
Между шведами и северной Русью шла борьба за влияние на карельские и финские земли, а также земли Прибалтики. В этом вопросе Рим занимал сторону противников Руси, неоднократно призывая к крестовому походу против племен этих территорий и их соседей, под которыми явно понималась Русь. Александр Невский знал практику крестоносцев, их цели не понаслышке. О том, что вопросы веры играли немаловажную роль в мотивации населения Руси, говорить не приходится.
Отсюда вопрос: могла ли Русь выдержать сопротивление и западной агрессии, и восточной, да еще и в условиях политической раздробленности? Вероятно, нет. Население Руси того времени и не представляло, насколько опасность с Востока велика, воспринимали ее лишь с позиции первичных русско-половецких связей. Объединить свои усилия с Даниилом Галицким Александр Невский тоже не мог. Во-первых, они были соперниками, лидерами в борьбе за объединение русских земель под личной властью. Во-вторых, у каждого из них было свое видение ситуации, свой выбор, который они считали единственно верным. На формирование их точек зрения влияло и геоположение их княжеств, и старые связи.
Под 1257 годом в летописи сообщается о восстании в Великом Новгороде в ответ на требования ордынских посланников провести перепись населения. Как сообщает источник, «пришла весть злая из Руси, что хотят татары тамгу и десятину (брать) на Новгороде, и волновались люди все лето» [3, с. 82]. В числе поддержавших восстание оказался княжич Василий. Александр Невский свел его с новгородского княжения, Василий бежал в Псков и больше, видимо, к самостоятельной деятельности допущен не был. Позиция и Андрея Ярославовича, и Василия Александровича свидетельствует о наличии среди населения антиордынских настроений и готовности к сопротивлению Орде.
Что касается расправы над новгородцами, то, по мнению исследователей, Александр расправляется с ними весьма жестким способом. Здесь тоже точки зрения историков разнятся: одни ставят князю это в упрёк, другие усматривают в подавлении восстания предотвращение карательного похода ордынцев.
Литература:
- Историко-культурный стандарт (проект). — М., 2013. — 50 с.
- Пашуто В. Т. Александр Невский. 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 1975. — 160 с.
- Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов // Полное собрание русских летописей. Т.3. — М., Л.: АН СССР, 1950. — 720 с.
Основные термины (генерируются автоматически): Русь, Запад, Владимирское княжение, карательная рать, Киевское княжение, Нева, Новгород, Псков, Рим, русский народ.
В XIII в. Русь попала в тиски, теснимая с одной стороны монгольской Азией, а с другой — латинской Европой. В 1206 г. началось монгольское движение на Китай, Туркестан, Малую Азию. И меньше чем через двадцать лет передовые отряды конницы Чингисхана уже нанесли русским князьям страшное поражение на Калке.
Почти одновременно, в 1204 г., западноевропейские крестоносцы взяли приступом Царьград и разграбили его; на месте православного Византийского царства была основана Латинская империя. Трудный выбор Александра Невского между Востоком и Западом происходил, когда наступление на Русь шло по всем фронтам. Венгрия и Польша бросились на Галицию и Волынь; немецкие крестоносцы утвердились в начале XIII в. в Риге (Ливонский орден) и Пруссии (Тевтонский орден) и оттуда повели наступление на Псков и Новгород; шведы двинулись на Русь через Финляндию. Огнем и мечом европейские завоеватели обращали в католическую веру как язычников — литовцев, эстов и финнов, так и православных — русских.
Время наивысшего напряжения для Руси — конец 30 х годов XIII в. Зима 1237-1238 гг. — первый татарский погром в городах и селах Северо-Восточной Руси; в 1240 г. ордынцы берут Киев; в том же году побуждаемый папой на крестовый поход против “неверных” шведский правитель и полководец Биргер высаживается на берегах Невы.
Русь могла героически сражаясь погибнуть, буквально сгорев между двух огней, но устоять и спастись в борьбе одновременно на два фронта она была не в силах. Это очевидно для профессионального военного, способного оценить людские и материальные ресурсы. Так что русским правителям предстояло сделать выбор между Востоком и Западом — это очень интересный момент истории, актуальный и сегодня.
Два сильнейших русских князя того времени пошли разными путями. Даниил Галицкий сделал ставку на Запад и с его помощью пытался бороться против Востока. Александр Невский предпочел Восток и под его защитой решил отбиваться от Запада. Даниил Галицкий был одним из четырех русских князей, спасшихся после жестокого разгрома на реке Калке. Он помнил первое знакомство с монголо татарами, окончившееся катастрофой. Во внешней и внутренней политике ему приходилось лавировать между римским папой, правителями Угрии, Чехии, Польши, Литвы, между татарскими ханами, собственными боярами и родственниками князьями. Первый страшный удар татары нанесли Юго Западной Руси в конце 1240 г., взяв Киев; вся Волынь и Галиция были затем опустошены; разрушение было столь сильным, что, например, к Берестью нельзя было подойти от смрада гниющих трупов.
Даниил не пытался оказать сопротивления. Еще до взятия Киева он уехал искать помощи против монголо татар у короля угорского. Но его усилия оказались тщетны. Как известно, монгольская волна накрыла всю Восточную и Среднюю Европу — Венгрию, Силезию, Моравию, Хорватию, Балканы. И ушли монголы из Европы не потому, что встретили там серьезное военное сопротивление — наоборот, они побеждали повсюду (при Легнице в Силезии; на р. Солоней в нынешней Венгрии). Они повернули назад из за возникших в глубинах монгольской державы споров между правящими кланами.
Даниил вернулся на Русь, где ему пришлось вести длительную борьбу с боярами, черниговским князем Ростиславом, уграми и поляками. В 1250 г. монголы вновь заинтересовались Юго Западной Русью. Послы Батыя приказали Даниилу: “Дай Галич”. Не имея сил для вооруженного сопротивления, Даниил решил подчиниться и поехал сам к Батыю. Пробыв в Орде почти месяц, он уговорил хана оставить за ним все его земли. Князь, угодный Батыю, сразу же стал нужен и Западу: угорский король Бела IV прислал к Даниилу послов с предложением мира и родственного союза.
Сын Даниила Лев женился на дочери угорского короля. На стороне Белы Даниил вмешался в распри Средней Европы — в спор из за австрийского герцогства, в дела чешские и моравские.
Подчиняясь монголам, Даниил приобщался к мировой силе монгольской экспансии — попадал как бы в русло исторического потока. В Восточной и Средней Европе перед ним открывались почти необозримые дипломатические перспективы. Но он сам закрыл их своим неумением понять значение исторического момента. Его союз с монголами не был продуманным и последовательным; это был лишь случайный, хотя и ловкий, политический ход. Симпатии и привычки отталкивали Даниила от монгольской Азии. Блестящий и честолюбивый князь предпочитал общество королей и рыцарей, вызывая у них восхищение и удивление своей храбростью. Зависимость от диких, с его точки зрения, кочевников и варваров казалась ему унизительной. Милостивое отношение Батыя было Даниилу оскорбительно и тяжело. Эти чувства ярко отразил летописец. Даниил стал искать возможности освободиться от монгольской зависимости.
Византийское царство было низвергнуто, а чтобы рассчитывать на помощь Запада, нужно было обратиться к формальному главе Запада — папе римскому. Даниил так и поступил: он начал переговоры с папой Иннокентием IV о соединении церквей. Папа в ответ обещал дать русскому духовенству различные льготы, запретил крестоносцам приобретать имения в русских областях без позволения великого князя; самому великому князю папа обещал королевский титул. Наконец, Иннокентий IV дважды (в 1253 и 1254 гг.) призывал всех государей Средней и Восточной Европы начать крестовый поход против татар. Рассчитывая на помощь Запада, Даниил начал активную подготовку к войне с монголами: собирал войска и деньги, укреплял города, усиливал собственную власть. В 1255 г. в г. Дрогичине Даниил короновался присланной ему от папы королевской короной.
Даниилу нужна была прежде всего военная помощь. Но она не приходила: на призывы папы никто не откликнулся.
Тогда Даниил прервал от ношения и с Иннокентием IV. Между тем монголо-татары готовили новое наступление. Даниил увидел, что не в силах справиться с ними, и ему пришлось уступить. По требованию ордынцев Даниил приостановил военные приготовления и срыл укрепления волынских городов (1261 г.).
В 1264 г. Даниил Галицкий умер. Вся “большая политика” его была безуспешна; он достиг результата только в “политике малой” — борьбе с литовцами, которых против него не поддерживали ни монголы, ни крестоносцы.
Даниил разменялся на повседневные политические мелочи и упустил из рук главные нити исторических событий. Он выиграл несколько отдельных сражений, но проиграл самое главное — православную Россию. Результатом его действий стало порабощение Юго Западной Руси латинянами.
Не прошло и ста лет после смерти Даниила, как вся Галицко Волынская земля была разорвана на куски соседями: уграми, поляками, литовцами…
Полную противоположность политике Даниила Романовича представляет собой деятельность Александра Ярославича. Имея гораздо меньше шансов на успех, Александр добился больших и более прочных результатов. Шумная эпопея Даниила Галицкого прошла впустую. Глубокая и настойчивая политическая работа Александра Невского привела к великим последствиям. В распоряжении Даниила были исключительно благоприятные историко географические ресурсы, в первую очередь — отличный плацдарм в центре Средней Европы. Используй Даниил поддержку монголов с тыла, он мог бы завоевать все эти земли и прочно утвердить там русскую власть и православие. Возможности же Александра с точки зрения географического расположения его владений были крайне скудными — захолустный Северо Запад европейской России был неинтересен потенциальным западным союзникам.
Но если Александр мало мог приобрести, то очень много — потерять, причем не только “окна в Европу” — Новгород и Псков. Речь шла о самом существовании Руси, сохранении ее самобытности.
Предстояло поддержать живую энергию русской культуры — православие — и обеспечить сохранность основного уже в то время источника этой энергии — родины русской народности.
Если бы латинский Запад разгромил Новгород, Псков, Тверь, то Северо-Восточная Русь стала бы слишком слаба для самостоятельной жизни и могла бы вовсе раствориться в стихии Орды. Историческая задача, стоявшая перед Александром, была двояка: защитить границы Руси от нападений с Запада и укрепить национальное самосознание внутри страны. Для решения той и другой задачи нужно было отчетливо сознавать и глубоко чувствовать исторический смысл своеобразия русской культуры — Православия.
На спасении православной веры и зижделась политическая система Александра. Православие не на словах, а на деле воспринималось им как “столп и утверждение истины”. Раз основа была неколебимая, то Александр уже не боялся искать любых исторических союзников, чтобы ее утвердить. Гениальным историческим чутьем Александр понял, что в его эпоху опасность Православию и своеобразию русской культуры грозит с Запада, а не с Востока. Монголы несли рабство телу, но не душе. Пришествие “латинян” грозило исказить душу. Католичество было воинствующей религиозной системой, стремившейся подчинить и по своему образцу переделать православную веру русского народа. У монголо татар не было единой религиозной системы — Орда была лишь организованной военной и политической силой. Она насаждала законы гражданско политические, а не религиозно церковные.
Первоначальная монгольская волна отнюдь не была мусульманской. Основным принципом монгольской державы стала широкая веротерпимость, даже покровительство всем религиям. Лишь через сорок лет после битвы на Калке хан Золотой Орды принял ислам.
Православная церковь на Руси сохранила полную свободу действий. С этой стороны Александру Невскому не нужно было опасаться монголов. Он видел в них силу, которая могла помочь ему защитить русскую культурную самобытность от агрессии со стороны Запада.
Вся политика Александра по подчинению монголам была не случайным политическим ходом, а осуществлением глубоко продуманной политической системы.
Александр Ярославич начал княжить незадолго до монгольского нашествия. В 1236 г. князь Ярослав, отправившись походом из Новгорода на Киев, посадил сына князем в Новгороде. Там он был и во время первого монгольского нашествия на Русь зимой 1237-1238 гг. Татары до Новгорода не дошли, однако Новгород, наравне со всеми русскими землями, вошел в подчинение ордынской власти.
В 1239 г. отец Александра Ярослав должен был ехать в Орду за ярлыком на княжение. Батый принял его с “великою честью”. Сына Константина Ярослав отправил в Азию в ставку великого хана. Под прикрытием мира на Востоке другой сын Ярослава, Александр, именно в эти годы блистательно отбивал все нападения с Запада.
В июле 1240 г. войска шведского ярла Биргера высадились на берегах Невы. Узнав об этом, Александр “разгорелся сердцем” и двинулся в поход “в мале дружине, не сождався со многою силою своею, но уповая на святую Троицу”. Победа Александра была решительной и полной. Как свидетельствуют хроники, Невская победа произошла в обстановке величайшего религиозного напряжения.
В то время как Новгород подвергся нападению шведов, Псков взяли приступом немцы (ливонские рыцари). Затем они вошли в новгородские земли и попытались закрепиться, построив крепость в Копорье.
В 1241 г. Александр взял Копорье со всем немецким гарнизоном. В начале следующего года он занял Псков и пошел на чудскую землю во владения Ливонского ордена. 5 апреля на льду Чудского озера произошло знаменитое Ледовое побоище.
После ряда славных побед над Западом Александру пришлось воочию ощутить силу Востока: он должен был ехать во Владимир прощаться с отцом Ярославом, который отправлялся в Орду к Батыю.
Подчинение Востоку давало возможность одерживать победы на Западе (несколько удачных сражений с литовскими рыцарями в 1245 г. в районе Торопца и Витебска). В том же году из ставки великого хана вернулся брат Константин Ярославич. Вместо него заложником в Орду поехал сам Ярослав. В августе 1246 г. он принял участие в курултае, на котором великим ханом был провозглашен Гуюк. Вскоре Ярослав заболел и умер там же, в ханской ставке. Историки утверждают, что он был отравлен. После смерти отца Александру пришлось уже самостоятельно выбирать между Востоком и Западом. Каждый звал его на свою сторону.
В папской булле 1248 г. папа обещал Александру в благодарность за признание Римского престола помощь ливонских рыцарей против монголо татар. С другой стороны, Батый через своих послов обратился к Александру так: “Внимай убо себе; аще мыслиши соблюсти землю твою невредиму, то потщися немедленно прийти до мене…”
Александр поехал с братом Андреем к Батыю, затем братья отправились к великому хану Гуюку (поездка в Азию заняла у них два года).
Андрей княжил во Владимире, Александр — в Новгороде и Киеве, в Твери правил третий брат — Ярослав. Александр, как старший, требовал от братьев подчинения. Целью его политики было объединение всей Руси под единой властью, и для достижения своей цели Александр использовал разные средства. Когда братья отказывались ему подчиняться, он смирял их с помощью ордынцев.
Александр также жестоко наказывал новгородцев, не желавших платить Орде дань.
В 1262 г. Александр последний раз воевал против Запада: он послал в поход на г. Юрьев Ливонский своего сына Дмитрия и брата Ярослава. Русские победили немцев и сожгли посад. Самому Александру пришлось в это время ехать в Орду умилостивлять хана, разгневанного мятежом: во многих городах Северной Руси народ избивал татарских откупщиков дани, не понимая, что за каждым баскаком стояла грозная сила всей монгольской империи.
Александру удалось уладить дело миром, но спасение Русской земли от нового разорения стало последним его политическим актом. В Орде Александр пробыл почти год. Ему также удалось договориться об отмене набора на Руси войск, которые должны были участвовать в войне на Кавказе на стороне Орды. На обратном пути, в Нижнем Новгороде, князь заболел и умер 14 ноября 1263 г. в Городце на Волге.
Деятельность Александра определялась не только политическими планами и расчетами. Политика его тесно связана была с нравственно религиозными понятиями. Александр Ярославич не только политик и воин, он прежде всего глубоко верующий человек и знающий богослов. Когда римский папа прислал к Александру двоих кардиналов, чтобы они убедили его в правоте латинской веры, Александр составил обстоятельное возражение. Характерно, что в критическую минуту Александр вспомнил слова Господа: “Взявшие меч мечом погибнут” (Мф. 26, 52).
Религиозно нравственная философия Александра Невского была вместе с тем и политической. В Житии князя приведены два главных основания для его “хождения во Орду”. Готовность положить живот свой за люди своя и “за благочестие” — такие стремления вполне отвечают стойкости Александра в православной вере и желанию во что бы то ни стало обеспечить существование Православной Церкви.
Вот о чем совершенно не радел Александр Ярославич, так это о блеске земной славы “временного царствия”. Зато такой славы хотели и Батый, и Даниил Галицкий. Александр пожертвовал внешним благополучием ради глубины понимаемых им истинных основ власти: “за благочестие и за вся своя люди”. “Злее зла честь татарская” была для самолюбия Даниила: Александр принял ее со смирением. Невыносимо было для Даниила стать холопом татарского хана: Александр перенес и эту тяготу со смирением. Он устоял перед искушением, которому поддался Даниил, — путем компромисса с Западом искать себе союзников против Востока. Подчинение Александра Орде не может быть оценено иначе, как подвиг смирения.
Подвиг не всегда есть мученичество внешнее, а иногда, наоборот, внутреннее: брань не только видимая, но и невидимая — борьба с соблазнами душевными, подвиг самодисциплины и смирения. И этот подвиг может быть присущ не только обывателю, но и главе государства.
Два подвига Александра Невского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке — имели одну цель: сохранение Православия как нравственно политической силы русского народа. Цель эта была достигнута: Русское православное царство возросло на почве, подготовленной Александром. Племя Александра построило Московскую державу. Когда исполнились времена и сроки, когда Русь набрала сил, а Орда, наоборот, — измельчала и обессилела, тогда стала уже ненужной политика подчинения Орде: православное царство могло быть воздвигнуто прямо и открыто, православный стяг поднят без опасений. Тогда политика Александра Невского должна была превратиться в политику Дмитрия Донского.
Исторически, конечно, так и было: рать Дмитрия возросла на смирении Александра. Московское царство в значительной степени есть плод мудрой политики Александра. Степенная книга, подводя под это царство духовно исторические основы, обнаружила глубокое понимание истории.
Александр Невский и Даниил Галицкий олицетворяют собой два исконных культурных типа истории русской, и даже мировой: тип “западника” и тип “восточника”.
Разногласия между западниками и славянофилами в середине XIX в. проявлялись преимущественно в рамках литературы. Осознание культурных противоречий Запада и Востока, а также деяния, чувства и подвиги прошлого должны быть нами по новому поняты и оценены. Яркими маяками двух мирочувствований светят нам образы русских князей — Даниила Галицкого и Александра Невского. Результатом блестящих, но непродуманных подвигов одного было латинское рабство Юго Западной Руси. Результатом подвигов другого явилось великое Государство Российское.
Александр Невский особо почитается как устроитель российской державы, как человек, принесший жертвы ради главного — будущего России. Веками русские люди, встав перед нравственным выбором, обращались к его примеру. В близком нам XX в. русским офицерам пришлось решать: покориться злой силе, но остаться с народом и защитить свою страну, или покинуть Россию, помогая создавать армии чужих государств. В ситуации выбора оказались иерархи Русской Церкви: покориться злой силе, но остаться с народом, дать ему духовную поддержку в трудный час и принять мученический венец, или покинуть Россию и воспитывать, укреплять генофонд другой нации.
Определить свой путь должны были все: ученые, литераторы, промышленники, крестьяне… Сегодня Россия снова стоит перед выбором. Как и в XIII в., речь идет о самом существовании России, сохранении самобытности ее культуры, языка, науки, системы образования, армии и флота, границ, экологии, сложившихся биосистем…
Как и в XIII в., велика угроза исказить саму душу воинствующей системой Запада, стремящейся подмять под себя и по своему образцу перекроить всех и вся. Как бы нам не разменяться на мелочи, не упустить из рук нити исторических событий, не проиграть самое главное!