Важнейшие стороны архитектуры польза прочность красота и экономичность
Когда-то, уже не помню, когда это произошло, я узнал об архитектурном каноне известного римского ученого Марка Витрувия Поллиона. Я был поражен его простой и полнотой одновременно. Конечно, его основной труд «Десять книг об архитектуре» говорит об очень многом, но три простых, казалось бы, пункта: польза, прочность и красота — ставят все необходимые вопросы, на которые необходимо ответить, прежде чем приступить к технологической стороне вопроса.
- Польза – то есть какое назначение, для чего создается то или иное здание?
- Прочность – что позволит ему простоять достаточно долго, для выполнения своего назначения?
- И красота, как необходимый, на мой взгляд, элемент гармонии, эстетики, без которого творение потеряет нечто очень ценное, преображение того, кто соприкасается с ним.
Современное типовое строительство XX века, к сожалению, наполнило мир, однотипными, безликими городами, лишенными индивидуальности, где нет места прекрасному. А это, в свою очередь лишает жителей и внутреннего эстетического чувства. В таком городе не хочется смотреть вверх, вглядываясь в наследие, оставленное потомками в камне или дереве. Поэтому именно эти три пункта в совокупности полностью отражают все необходимые вопросы архитектуры. Еще раз уточню, что, конечно, именно в изначальном, идейном плане. Без которого любая создаваемая форма не будет иметь смысла.
Но поражает меня не только это! Как человека, влюбленного в античную культуру и философию, меня восхищает универсальность моделей, созданных антиками. Как пифагорейцы, обращаясь к законам математики, находили методы работы со своей душой и управлению государством, великие греческие драматурги посредством искусства помогали постичь законы мироздания. Так и Витрувий дает нам возможность на основе его правил в архитектуре увидеть некоторое модели, которые мы можем использовать в нашей повседневной жизни, чтобы сделать ее более наполненной и осмысленной.
Как, давайте посмотрим чуть позже. В первую очередь, мне кажется, важно сказать, почему! И здесь ответ находится на поверхности. Потому, что вопрос познания мира и самого себя был одним из самых актуальных для древних. А отсюда, какой бы деятельностью они не занимались, она всегда была прежде всего ответом и на этот главный вопрос познания.
Если заглянуть в начало «Десяти книг об архитектуре», то уже в самом вступлении книги, где вроде бы должно быть описано, только как проектировать и строить, Витрувий в очень объемном вступлении перечисляет огромное количество пунктов о качествах и знаниях, которыми должен обладать архитектор. Среди них понятные для профессии архитектора: геометр, оптик, математик. Но также и художник, историк, философ, музыкант, медик и др. Зачем? Давайте обратимся к автору и на примере посмотрим. Вот отрывок из вступления, о том, почему архитектору необходимо быть философом:
Что же касается философии, то она возвышает дух архитектора, искореняя в нем самонадеянность, делает его более обходительным, справедливым, честным и отнюдь не скаредным. Это чрезвычайно важно, потому что, в самом деле, никакая работа не может быть выполнена без честности и добросовестности. Архитектор не должен быть жаден и стремиться к наживе, а обязан серьезно поддерживать свое достоинство соблюдением своего доброго имени; это ведь именно и предписывает философия. Кроме того, философия объясняет природу вещей, что по гречески называется φυσιολογία, которую архитектору необходимо очень тщательно изучить…
Довольно необычный подход для современного человека, изучающего прикладную специальность, верно? Но, возможно, не менее от этого актуальный в наше время. И поэтому идеи, которые родились у римского архитектора, настолько универсальны, что применимы во многих сферах жизни. Теперь, давайте вернемся к вопросу «Как?», поднятому нами выше. Как использовать этот метод в нашей повседневной жизни? Для этого давайте увидим отражение этого тройственного канона, через три вопроса, которые необходимо себе задать, перед тем как совершить какой-либо поступок.
Польза
Здесь важно поднять два вопроса:
- В чем смысл того, что я собираюсь совершить? Зачем я хочу сделать что-то? Ведь пользу сможет принести лишь то, что имеет смысл.
- Кому это принесет пользу?
Важный момент: по-настоящему, полезно только то, что приносит пользу не только тебе, но и другим. И если ответ на этот вопрос таков, что это полезно только для тебя, то это, возможно, означает, что это не полезно совсем никому. Польза действия реальна только тогда, когда совершаемое полезно для всех. Дополнить сказанное, хочется словами еще одного великого римлянина Марка Аврелия: «Во-первых, не делай ничего без причины и цели. Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу обществу». Мне кажется, что больше и не добавить.
Прочность
«Что является по-настоящему прочным в нас?» Прочным, является то, что мы можем назвать долговечным. То есть действие, которое дает нам возможность приобрести, что-то долговечное, будет правильным? А что тогда долговечно? Явно не что-то внешнее. Ведь все, что мы приобретаем вовне: материальные ценности, слава, почет — очень неустойчивы и могут растаять в миг. Долговечное — это то, что у нас невозможно отнять. Это не то, что мы получаем, а то, какими становимся. Приобретенные качества, добродетели, опыт, то есть то, что делает нас крепче, добрее, мудрее, терпимее, справедливее, выносливее. Или опыт настоящего, как любовь, например.
Это то, что действительно будет всегда нашим, и только это является тем, чего не лишиться, в нашей власти. Отсюда, второй важный вопрос, на который нужно ответить здесь, это «Каким я хочу стать?» И подходящая здесь завершающая пункт фраза: «Быть, а не казаться».
Красота
«Что есть красота в человеке?» Это гармония, соразмерность! Для эллинов, чьими преемниками были римляне, определяющим в жизни был один закон, сформулированный Солоном, законодателем Афин: «Мера во всем!» Золотая середина, без крайностей, а именно так понимал добродетель известный греческий философ Аристотель, — вот что будет красотой в человеке. Соразмерность, гармония, целостность.
И еще, если говорить о действиях, то гармоничными будут являться действия, которые едины и в мыслях, и чувствах, и в поступках, и в идеях. Ведь, к сожалению, как часто бывает так, что мечтаем мы об одном, думаем о другом, хотим третьего, а заняты проблемами совсем иными. Нужно найти то, что соберет весь наш внутренний мир в единое целое. Здесь мне хочется вспомнить картину «Витрувианский человек» Леонардо да Винчи или «Совершенный человек». Почему так? В первую очередь потому, что он гармоничен. Но, помимо золотой пропорции, по которой выстроено тело человека, в этой картине есть еще два важных элемента. Человек вписан одновременно в окружность и в квадрат. В древней геометрической символике, которую мы встречаем еще у пифагорейцев окружность отражает духовное, а квадрат — материальное. Поэтому совершенный человек — это тот, в ком во всей полноте проявлено и то, и другое. И все находится на своем месте.
Леонардо да Винчи. “Витрувианский человек”
Завершая, хочется, как и антики, провести универсальную параллель. Внутренний мир человека —это здание, которое мы строим. Каким оно будет — неким хаотичным пространством чулана, в который снесли все ненужное, или величественным храмом, — решать нам. И то, что это целиком зависит от нас, не может не радовать. И спасибо Витрувию Марку Поллиону за универсальную модель, практичную и в наше время.
Алексей Выборнов
Понятия архитектуры и ее сущности
Лекция №4
Говорить об архитектуре, оценивать сооружения разных эпох и народов, понимать существо и смысл содеянного человечеством невозможно без раскрытия содержания понятий прочности, пользы и красоты. Сменяются эпохи, архитектурные стили, изменяется материал, из которого выполняются сооружения, но эти три качества остаются непременными для каждой постройки, претендующей называться произведением архитектуры.
По словам древнеримского архитектора Витрувия, архитектура основывается на трёх началах: лат. firmitas — прочность, лат. utilitas — польза и лат. venustas — красота
(т. н. Триада Витрувия) — лежит в определённом гармоническом отношении к пропорциям человеческого тела. Много позже (в XV веке) Альберти добавил четвёртое начало — целесообразность, которую можно, впрочем, определить и как производную от первых трёх составляющих.
Прочность является непременным условием для сооружений, так как их разрушение угрожает жизни людей и наносит материальный ущерб обществу. От прочности зданий зависит и их долговечность. Поскольку возведение зданий и сооружений требует больших материальных затрат, срок службы их должен быть столь длительным, как того требует экономика их эксплуатации.
Польза и красота – тема, которая не перестает па протяжении веков привлекать внимание теоретиков искусства. Признавая взаимосвязь этих двух качеств, они высказывают противоположные точки зрения.
“Красота возникает на основе пользы”,- утверждают одни.
“Красота рождается на основе бесполезного”, – возражают другие.
Очень важным в рассмотрении вопроса о «прочности, пользе, красоте» является анализ архитектурной среды. Архитектурная среда – пространственная ситуация, проработанная с позицией зодчества, с учётом производимого эмоционально-художественного впечатления, с помощью специфических средств архитектуры (тектоника, композиция, специальные приёмы пластической деталировки и т.д.)
Среда – совокупность факторов обитания человека, которая включает как само здание, так и его окружение, как внешний вид, так и детали пространства. В среду включается понятие о цвете. Она может быть образной, световой.
Включает, как минимум, два понятия: жилая иобщественная.
Жилая среда – целостное пространство, где человек может обеспечить функции восстановления организма.
Общественная среда – среда, где человек может общаться с индивидуумами.
В жилище основная функция – сон. Происходит функциональное зонирование жилых сред за счет правильного распределения пространств: зона дневного пребывания, ночная зона, гостевая, детская зоны.
Общественная среда может быть подразделена на:
1) формы, предназначенные для создания структуры культовых сооружений;
2) пространственные элементы среды, позволяющие сформировать зрелищные здания и комплексы;
3) спортивные здания и сооружения.
На этих основных классификационных группах вся полнота видов общественной среды не завершается. Более подробно эти понятия будут раскрыты в 7-8 семестрах на лекциях по ТиАКП.
Итак, основой любой архитектуры являются понятия прочности, пользы, красоты. На наш взгляд, одним из интереснейших но малоизвестных примеров этого можно отметить мечеть Биби-Эйбат.
Мечеть Биби-Эйбат (азерб. Bibiheybət məscidi) — мечеть, расположенная в Бакинской бухте, относящаяся к XIII веку[2], и построенная ширваншахом Абу-л-Фатх Фаррухзадом. Это один из значительных памятников исламского зодчества Азербайджана, считающаяся достоянием архитектуры.
Другим примером проявления понятий прочности, пользы и красоты является Тадж-Махал.
Про Тадж-Махал говорят – это олицетворение любви в архитектуре. Еще его называют «памятником неизмеримой красоты», «поэмой или мечтой, воплощенной в мрамор», «жемчужиной Индии».
Тадж-Махал (также «Тадж») считается лучшим примером архитектуры стиля Мугал, который сочетает в себе элементы персидского, индийского и исламского архитектурных стилей
Несмотря на то, что белый мраморный купол мавзолея является наиболее известным компонентом, Тадж-Махал — это структурно интегрированный комплекс. Здание начали строить примерно в 1632 году и завершили в 1653 году, работали тысячи ремесленников и мастеров.
Стены выложены из полированного полупрозрачного мрамора (привозившегося на строительство за 300 км) с инкрустацией из самоцветов. Были использованы бирюза, агат, малахит, сердолик и др. Мрамор имеет такую особенность, что при ярком дневном свете он выглядит белым, на заре розовым, а в лунную ночь — серебристым.
С левой стороны от усыпальницы находится мечеть из красного песчаника. Справа точная копия мечети. Весь комплекс имеет осевую симметрию. Усыпальница имеет центральную симметрию относительно гробницы Мумтаз-Махал. Единственным нарушением этой симметрии является гробница Шах-Джахана, которую там соорудили после его смерти.
Эстетика инженера и эстетика
архитектора связаны единством, но
первая из них переживает бурный
расцвет, а вторая мучительно
деградирует.
Корбюзье
* * *
Этот текст не гребет всех архитекторов под одну гребенку, мы не замахиваемся на таких замечательных архитекторов, которые проектируют, павильоны «Для водочных церемоний». Мы говорим о массовидном архитекторе, с которым часто приходится иметь дело.
В название статьи выведен всемирно известный афоризм-формула Витрувия «Архитектура – это прочность, польза и красота», но в процессе осмысления и эволюции архитектора, из этого афоризма начали выпадать важные запчасти.
Когда архитекторы расшвыриваются этой формулой направо и налево, задумывается ли они, о чем все это и о понятии «прочность» в том числе? Я бы этой формулой, вырванной из контекста, пользовался осторожнее, а еще лучше, во избежание недоразумений, сократил бы ее до более простого вида: «Архитектура – это польза и красота». Для доказательства, воспользуемся одним из переводов и выпишем текст Витрувия в развернутом виде:
“Все это должно делать, принимая во внимание прочность, пользу и красоту. Прочность достигается заглублением фундамента до материка, тщательным отбором всего материала и нескупым его расходование; польза же – безошибочным и беспрепятственным для использования расположением помещений, подходящим и удобным распределением их по странам света, в зависимости от назначения каждого; а красота – приятным и нарядным видом сооружения и тем, что соотношения его членов соответствуют должным правилам соразмерного”.
Как видите, этот текст звучит не так крылато и совсем не афористично.
Витрувий, написал «Десять книг об архитектуре» для своих современников, а оказалось на века. «Прочность» для архитекторов в те витрувианские времена и через полторы тысячи лет в палладианские времена, и даже в 19 веке, была само собой разумеющейся составляющей деятельности зодчего. Думаю, что две тысячи лет эта формула понималась однозначно. Даже неглупому школьнику, участнику игры “Cамый умный” известно, что латинское architectura от греческого architecton – обозначает строитель. То есть, как минимум во времена Витрувия архитектор ощущал себя главным строителем, отвечающим за прочность, пользу и красоту.
На что уж Леонардо да Винчи вроде бы и не причем, но и тот понимал проблему прочности и писал, например, такое:
“Жилища, где должны происходить танцы, или разные прыжки, или различные движения с большим количеством людей, пусть будут в первом этаже, ибо я уже видел, как они рушатся со смертью многих. И прежде всего, делай так, чтобы каждая стена, как бы тонка она ни была, имела фундамент на земле или на арках с хорошим фундаментом”.
Очевидно, что и Карл Росси ощущал себя главным строителем, архитектором и инженером под одним общепринятым понятием, – ЗОДЧИЙ. Забота о прочности Карлу Росси также была не чужда, а ведь на дворе уже стоял 19 век, и до Эйфелевой башни было рукой подать.
“Если арка упадет, я готов упасть вместе с ней” (и во время раcкружаливания арки генерального штаба стоял на самом верху, на аттике)
“В заключении донесу Вашему сиятельству, что в случае, когда бы в помянутом здании от устройства металлических крыш произошло какое-нибудь нещастие, то в пример для других пусть тот же час меня повесят на одной из стропил театра…”
В связи с усложнением проекта, появлением невиданных Витрувием и Палладио материалов, например, стального проката и железобетона, специальность архитектора начала дифференцироваться. То есть, прочность, за архитектором осталась, но для расчета этой прочности ему понадобился, – инженер. А со временем архитектор забыл, что он должен иметь основательную базовую инженерную подготовку и ушел полностью в “пользу и красоту”, а «прочность» отпала как хвост без рудиментарных остатков.
Во всем этом виноват капитализм, с его курсом на разделение труда и узкую специализацию. Таким образом, сколопендру разрубили на две части, которые побежали в разные стороны.
Когда же произошла девальвация понятия АРХИТЕКУРА? Пусть поймут меня правильно, – девальвация это нормальное слово и говорит всего лишь о снижении реального содержания понятия слова АРХИТЕКТОР. Скорее всего, не так уж и давно началась девальвация, – наши конструктивисты, и шедшие за ними “жолтовцы” и “душкинисты” были еще теми витрувианскими архитекторами. Скорее всего, отпадение «прочности» от архитектуры у нас произошло окончательно в 1955 году, когда царь Никита вообще отменил архитектуру, и от нее отпала еще одна составляющая “красота”. Что же тогда осталось? Неужели осталась только какое-то странное название АРХИТЕКТОР, с непонятной этимологией?
Встречаю в переводе «Десяти книг об архитектуре», – “Витрувий – архитектор и инженер”. Не знаю только, с какого языка это переводилось, но похоже на перевод Пушкина с немецкого на русский, переводчик не видит тавтологии. Девятнадцать веков понятие архитектор было однозначным, охватывающим строительство, зодчество и инженерные знания. Архитектор даже и не думал о том, – сидит ли в его белом теле «черномазый инженер» или не сидит.
В таком случае, хотелось бы услышать в титулах современных, постсоветских зодчих также эти два слова: «Архитектор и инженер». К сожалению, сейчас сидишь напротив архитектора, от которого одна «польза» и начинаешь ему втирать о каких-то конструктивных проблемах, и чаще на тебя глядят пустые глаза. Ты говоришь и чувствуешь, что мы общаемся на разных языках, в таких случаях употребляют великий и могучий китайский язык. У архитектора появилось пренебрежение к некогда одной из составляющих архитектурного процесса, – витрувианской прочности. Чем сложнее становится инженерная составляющая здания, тем инфантильнее отношение к этой инженерной составляющей у архитектора.
Хотя архитекторы и не понимают смысла заповеди Витрувия, но продолжают, как заклинание повторять: “прочность, польза, красота”, как будто они гаранты этого и блюдут. И нужно ли им блюсти. Даже наоборот, мне кажется, что для нашего атрофированного архитектора это даже неприлично обладать элементарными навыками строительной механики.
Вот поэтому часто архитекторы начинают ЗАТЕВАТЬ что то «полезное», не обладая даже в зародыше здравым инженерным мышлением, не понимая ничего ни в работе конструкций, не имея понятия, что “нужно заглублять фундаменты до материка”.
Подумают читатели, что я злобствую. Я не злобствую, а констатирую и вижу, как лепятся эскизные проекты, где место для инженерной мысли вытоптано и затрамбовано. И когда эту дебильную ЗАТЕЮ* приносят инженеру-конструктору, то часто посещает вопрос, а что этот человек делает в архитектуре.
* ЗАТЕЯ – словечко из сленга современных архитектурных менеджеров. От ЗАТЕИ произошли ЗАТЕЙНИКИ организаторы бега в мешках или отрезания чего-нибудь с завязанными глазами.
В конце приведу одну из «кощунственных» для современных архитекторов заповедей Райта:
“Берегитесь архитектурных школ во всём, кроме обучения инженерному делу”.