В чем польза учить стихи
1. Когда человек учит стихи, то он синхронизирует свой мозг с образом мыслей гениев. Человек запоминает обороты. Речь такого человека становится более афористичной и развитой.
2. Увеличивается способность к запоминанию информации – становится легче учить иностранные языки! Это объясняется тем, что наша память поддается тренировке – как и мышцы.
3. Мышление становится ярким и образным, развивается способность к созданию ассоциаций, что помогает в творчестве и в повседневных задачах.
4. Тренируется чувство ритма.
5. Иосиф Бродский, заставляя своих студентов учить стихи наизусть, говорил, что каждое выученное стихотворение можно считать своим. Когда вы знаете стихотворение наизусть, вы можете использовать его в подходящих ситуациях, а также оно становится частью вас.
6. Когда вам скучно, вы можете вместо бессмысленного чтения новостей или интернет-серфинга вспоминать заученные стихи, которые, несомненно, придадут вашей повседневности очарование и помогут держать в тонусе память.
7. Расширяется кругозор и словарный запас!
В действующем каталоге Книжного Клуба вы можете приобрести в превосходных подарочных изданиях 7 сборников стихотворений известнейших и любимых поэтов: Омара Хайяма, Александра Блока, Анны Ахматовой, Андрея Вознесенского, Роберта Рождественского и многих других. Членам Клуба – скидка!
Увлекательного чтения!
Ваш Книжный Клуб
1. «Рубаи», Омар Хайям
Мудрые четверостишия Омара Хайяма, выдающегося персидского поэта и мыслителя XII века, занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Его рубаи цитируют все, кто любит меткое слово от тамады на пышную свадьбу в умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих веков они привлекают ценителей изящного своим дорогим словесным огранке. В филигранном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека, отражены соображения любого мыслящего души: веселый спор с Судьбой и печальный диалог с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, наполненное редкой свободой духа.
Эта книга — драгоценный трофей истинного библиофила. Каждую его страницу можно рассматривать не спеша, со вкусом. На фарфоровой поверхности бумаги рождаются тончайшие арабески персидского шелка — словно воспоминание упоминание о тех золотых временах, когда искусством именовались только шедевры, а мудрость жизни умещалась в четыре поэтические строки.
2. Сборник «Русь моя, жизнь моя…», Александр Блок
В этот том вошли многие стихотворения Александра Блока из составленного им «романа в стихах», пронзительные стихотворения о России, поэмы «Возмездие» и «Двенадцать», пьесы, проза разных жанров. Личность Александра Блока, его судьба в неразрывности жизни и литературы — вот объединяющая идея книги. Представлены также фрагменты его дневников и записных книжек, избранные письма, воспоминания современников о Блоке. Печатаются все произведения поэта, включенные в основные российские школьные программы по литературе.
3. Сборник «Серебряный век. Стихотворения»
Лирический дневник эпохи! Серебряный век – удивительный период в истории русской культуры. Это было время интеллектуальных прозрений и социальных потрясений, получившее широкое воплощение в искусстве и литературе. В книге вы найдете шедевры мастеров той эпохи.
4. «Стихотворения. Поэмы», Анна Ахматова
Анна Ахматова — признанный поэт еще в 20-е годы ХХ века, человек с драматичной судьбой, подвергалась замалчиванию, травле, цензурированию. Однако еще при жизни ее поэзия была любима миллионами читателей, а имя уже тогда окружала слава среди почитателей поэзии, как в СССР, так и за рубежом. Тонкое понимание психологии чувства и осмысление общенародных трагедий ХХ века и сейчас привлекают читательский интерес к творчеству А. Ахматовой.
5. Сборник «Избранное», Андрей Вознесенский
«Андрей Вознесенский ворожит-завораживает, иронизируя, играя, перетекая через ритм от звука, намека и недомолвок к всепоглощающему смыслу в пространстве собственных слов и строф,» – писал Эрнст Неизвестный. Поэтические озарения большого поэта возникают в обыденной жизни, но этим они еще более ценны. При всех открытиях в области звуковых метафор, видеом, кругометров А. Вознесенский не теряет главное свойство своей поэзии – нежный трагический лиризм. Автор либретто к знаменитой рок-опере «Юнона и Авось», объехавшей весь мир, всенародно любимых романсов «Сага», «Белый шиповник», песен, среди которых «Миллион роз», «Вальс при свечах», «На бис», «Часы»… Все эти песни и другие, любимые читателями стихотворения, собраны в этой книге.
6. «Стихотворения», Роберт Рождественский
Роберт Рождественский родился поэтом. Его интонацию не спутаешь ни с какой другой. В шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы, он заявил о себе громко, ершисто, обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам. А потом был «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи. И конечно, песни — они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. Достаточно вспомнить хотя бы это: «Не думай о секундах свысока…».
Роберт Рождественский, поэт и человек, предстает перед нами со страниц этой книги.
7. Сборник «Ночи безумные, ночи бессонные. Эротическая проза и поэзия»
Лицам, не достигшим 18 лет, данный товар выслан не будет.
Каждая строка этих произведений пронизана пылкой чувственностью и неудержимым желанием. Пикантные и где-то неожиданные творения А. Пушкина, М. Лермонтова, А. Блока, В. Брюсова, К. Бальмонта, И. Северянина, А. Фета, М. Цветаевой, М. Волошина и других поэтов доставят истинное удовольствие ценителям откровенной литературы.
Такова сложившаяся на сегодняшний день ситуация. Сделал ролик ребёнок, искренне желающий помочь своим товарищам, другим ученикам, которые хотят нормально учиться, радовать своих родителей, но испытывают определённые трудности, пытаясь запомнить текст стихотворения наизусть. И этот ребёнок – один из тех, кому взрослые даже не потрудились объяснить, зачем, для чего учить стихи. В массовой школе некогда этим заниматься, некогда работать над смысловой стороной речи. И не только дети, но и многие родители решили для себя, что… а никакого смысла здесь искать и не нужно.
На эту тему размышляет московский учитель, преподаватель русского языка и литературы, блогер Райский Сергей Игоревич:
Попросили – сформулировал.
1) Есть формальная сторона дела – требования школьной программы по литературе: некий набор текстов надо знать. Это можно объяснять по-всякому; кроме тренировки памяти (по-моему, это очевидная польза), на мой взгляд, самый разумный вариант объяснения следующий: знание стихотворных текстов значительно изменяет к лучшему то, что мы привыкли называть культурным багажом.
2) Неформально, то есть от себя, могу сказать следующее:
во-первых, знание поэтических текстов даёт иное, личностное восприятие историко-культурной парадигмы XIX и XX веков (что, как я полагаю, куда лучше действительно мёртвого “чистого” знания исторических фактов и имён);
во-вторых, чем больше стихов знает человек, тем выше его шансы понять и других людей, и – что важнее – другие художественные тексты (скрытые цитаты, аллюзии и пр.), то есть знакомство с определенным набором произведений позволяет получить гораздо больше удовольствия от всей остальной литературы;
в-третьих, знание поэтических текстов поможет человеку стать частью определённого (и далеко не худшего!) круга;
в-четвёртых, это знание включает человека в ту самую цепь, об отсутствии которой у иных так много уже сказано (от “порвалась связь времён” до “иванов, не помнящих родства”);
в-пятых, именно адекватное чтение наизусть – следствие и свидетельство того, что текст не просто был один раз пропущен через душу (задания для маленьких вроде “подготовьте фрагмент для выразительного чтения”), а остался в душе навсегда, стал её частью, как ни пафосно это звучит;
в-шестых, хранящиеся в памяти поэтические тексты работают (даже странно это объяснять) на развитие речи, и не просто речи, а речи образной, яркой, богатой, гибкой и точной;
в-седьмых, в нашей стране и посадить могут, причём совершенно неизвестно, за что и на сколько, и шансы психически сохраниться (да и просто выжить) куда выше у того, кто знает наизусть Пушкина или Пастернака, чем у того, кто не знает (пока я два года был рабом в советском стройбате, мама по моей просьбе присылала мне в письмах стихи русских поэтов (вот просто переписывала от руки), чтобы я не свихнулся и не оскотинился).
Формулировал наспех, так что наверняка сказал не всё, а то, что сказал, может быть, сказано неуклюже. С удовольствием обсудил бы.
UPD. Очень признателен комментаторам. Запись уже дополнена. Надеюсь, дополнения ещё будут.
_______________________________________________________________________________________
В комментариях к посту мы с автором обсудили эту тему:
dz0rin Всё так. Только помнить стоит об одном.
Каждое бессмысленно заученное словечко крошечной капелькой яда гнездится где-то в подсознании…
rayskiy_sergei Этот пост написан как раз для того, чтобы заучивание было осмысленным.
dz0rin Тогда, для полноты, было бы хорошо дать и определение мышления. И, исходя из него, что значит, “осмыслить” текст? Мне интересен Ваш взгляд на это.
rayskiy_sergei Определение мышления можно найти в любом словаре. Если очень нужно позанудствовать — в энциклопедическом психологическом словаре. “Осмыслить” означает именно осмыслить, ничего больше. /…/
dz0rin …В контексте Вашего поста, как я понимаю, для родителей во всяком случае, очень важно понять, достаточно ли полно осмыслил ребёнок заучиваемый текст, либо есть некоторая, а может быть и полная иллюзия глубокого понимания им этого текста…
rayskiy_sergei Я не питаю иллюзий, в смысле — не думаю, что найдётся много родителей, которые этот пост примут к сведению. А те, кто примет, на мой взгляд, способны и сами понять текст, и ребёнку помочь.
dz0rin Когда просишь какого-нибудь ребёнка, например, пересказать заученное стихотворение своими словами, т.е. перевести вроде бы понятый им знаковый-словесный ряд в иную, индивидуальную символическую речевую систему, дополненную понятными для него жестами, мимикой и пр. дополнительными символами, либо просишь его зарисовать каждое предложение этого стихотворения, каждый смысловой образный компонент, либо предлагаешь например самостоятельно замоделировать это с помощью любого материала(лов)… и т.п., то вдруг обнаруживаешь, что ребёнок ни с одной из этих задач справиться не может…
rayskiy_sergei Не уверен, что такие задачи вообще нужно ставить перед детьми. Или тогда надо сначала учить их этому, то есть хотя бы два-три текста проанализировать вместе с ребёнком. Язык поэзии вообще слабо поддаётся такому переводу, по-моему.
dz0rin Прошу заранее простить за несколько объёмный и быть может занудный комментарий.
Во всяком случае, другого способа хотя бы приблизительно понять, имеется ли у ребёнка представления о мире, а также переживания, связанные с этим его опытом, с целыми быть может жизненными событиями, случалось ли с ним вообще что-либо подобное, описанное автором в стихотворении, по-моему, не существует. Специально научить всему этому тоже невозможно. Не возможно представления и переживания как бы “переложить” из одной головы в другую.
Необходимо погружение в реальный мир, чтобы эти близкие представления и переживания ребёнок мог приобрести. И только после этого возможна становится (но, ещё и при некоторых благоприятных условиях…) полноценная реализация собственных представлений, скажем в игре-моделировании, в рисунке, танце и т.д.
А потом логично обращение к аналогичному опыту, пережитому, скажем, сверстником (как наиболее близкому и понятному из всех остальных окружающих его людей) и зафиксированному близким для него символическим рядом. Тогда впервые появляется сама возможность научиться расшифровывать язык, используемый другим лицом для обозначения своих переживаний и представлений. Для сопоставления своей картины мира, своего к нему отношения со своим же представлением о том, как видит этот же аспект окружающего мира другой человек. Здесь же возникают некоторые противоречия, несоответствия при сопоставлении. И ребёнок может догадаться, при соответствующих условиях взаимодействия конечно, что его представления либо неполные, либо в чём-то неточные. При необходимости он может вернуться в действительность, если нужно всё это для себя подтвердить. Т.о. его представления расширяются и уточняются, он приходит к новым умозаключениям. Так, насколько я понимаю, работает мышление.
А потом возникает уже возможность понять более сложные тексты, зафиксированные в знаково-символической культуре. Но и они должны быть тоже близкие к имеющемуся у него собственному опыту…
Это всё понятно, я о другом: по-моему, ребёнок не может выполнить такие задачи оттого, что для него это совершенно незнакомый вид деятельности, а значит, ему нужно показать, как это делается, прежде чем требовать от него результата. Я, например, трачу несколько уроков на то, чтобы научить пятиклассников читать стихи вслух, потому что из началки они выходят с совершенно дикими представлениями о т.н. чтении с выражением, то есть мне приходится им мир переворачивать, по сути.
dz0rin Согласен. Если позволите, продолжу, чтобы уточнить. Предложения получились очень длинными и заковыристыми, но так получилось вроде бы более целостно. Хотя, можно разбить высказывания на фрагменты и развернуть потом что-то по отдельности… Если всё это Вам уже хорошо известно, значит отнеситесь к этому так, как если бы я говорил в основном только для себя, хорошо?
До тех пор пока ребёнок не откроет для себя, самостоятельно, без какого-либо показа со стороны взрослого (это принципиально важно), для начала самые элементарные способы фиксации собственных представлений во вне (представления, которые, повторюсь, – увы, как забывают многие родители и даже целые общепринятые пед.концепции, – ему ещё необходимо предварительно приобрести), – с помощью собственного тела целиком, а потом и его частей, т.е. жестов (это принято обозначать не совсем удачным термином “подражание”, более удачно – образная игра), линий-“заместителей” (это детский рисунок), предметов-символов-заместителей (подлинная символическая игра), символической речи (где пока нет понятий, но за каждым словом есть конкретные образы…), – до тех пор ему в принципе нечем не только удерживать собственные представления и психические состояния, с ними связанные (т.е. у него воли не формируется, им управляет либо непосредственное восприятие, либо случайно возникающие ассоциации…), но и мыслить он в таком случае не может, ему нечем мыслить, нечем сопоставляться с другими, хотя бы сверстниками, не говоря уже о взрослом, у которого много смыслов, контекстов за теми же словами например…
Но в момент, когда ему взрослый даёт, например, готовые образные игрушки и показывает, как с этим действовать, это никак не гарантирует возникновение способности видеть как бы “за” куклой, например, образ* маленькой конкретной девочки (это может быть младшая сестрёнка; но проблема ещё в том, что подобрать такую куклу, которая будет реально соответствовать конкретным представлениям о сестре, которые сложились у ребёнка в данный момент, понимаете, почти невозможно, легче всего ему эту куклу сделать для себя самостоятельно, хоть из чего-нибудь…), и удерживать этот живой образ в сознании на протяжении всей игры при помощи этого игрушечного символа. Причём, образ будет удерживаться где-то над затылком, а кукла-символ, с помощью которого это станет впервые возможно, будет оставаться у ребёнка в руках. В противном случае – это будет не игра, а псевдо игровая деятельность, лишённая возможности какого бы то ни было дальнейшего развития. Более того, ведущая в конечном итоге в те или иные формы лёгкого невроза, заканчивая патологией. Точно также и с заученными стихами и способами их воспроизведения (“с выражением”), которые детям дают с тем, чтобы создать впечатление у слушателя, что ребёнок удерживает при чтении какой-либо образ…
_________________
*Под понятием образ здесь подразумевается целостный комплекс сенсорных ассоциаций, т.е. отнюдь не только зрительных ассоциаций, что может вполне сформироваться под воздействием пассивного просмотра, например, картинок в книжке, и даже не зрительно-слуховых ассоциаций, что возможно приобрести после просмотра фильма… Последние – весьма убогие, ущербные образования, по сравнению с первым…
rayskiy_sergei Понимаю. Во всяком случае, сейчас мне кажется, что понимаю.
Когда я говорил о том, что учу их читать стихи, я имел в виду вовсе не замену личного восприятия моим образцом. Это трудно объяснить без аудиозаписей, но попробую. Они читают стихи, как в детском саду под ёлочкой: с излишней экзальтацией, с немотивированными логическими ударениями, с непременной большой паузой в конце каждой строки, а часто и с одинаковым для каждой строки или каждой пары строк интонационным рисунком. Я же учу их видеть, что стихотворный текст есть прежде всего текст, и читать его нужно, ориентируясь на знаки препинания в первую очередь, а всё остальное вкладывать в зависимости от своего понимания.
dz0rin Спасибо, что вникли в мои вирши.:)
Да, то о чём Вы говорите, тоже очень важно. Чтобы дети не слишком увлекались внешней стороной звучания, ритмикой стиха самого по себе. И техника чтения сама по себе не есть главное или второстепенное. Это целостный процесс, смысл которого – перевод печатных знаков в конечном итоге в собственные представления, то есть процесс одухотворения текста. Без того, о чём я попытался рассказать, при отсутствии подлинных представлений об окружающем мире, при нехватке собственного жизненного опыта, аналогичного описанному в тексте, нагрузка идёт исключительно на левое, “знаковое” полушарие. Отсюда – проблемы, начиная с неврозов, психосоматических заболеваний (астмы, гастриты, колиты, косоглазие, заикание…) и далее, вплоть до психических травм. Я это лишь хотел уточнить для читающих Ваш блог родителей. Только свободно действуя в соответствующей предметной среде, можно получить адекватное полноценное о ней представление. Другого способа, увы или к счастью, не существует.
С уважением! Дмитрий.
Не случайно оно и зовется зазубренным. С 5-го класса помню, что у пчелы
жало зазубренное, а у осы – гладкое. Поэтому пчела подыхает, единожды
всласть ужалив тебя. Но вот ради чего старались наши учителя, убеждая
учить наизусть стихи?
Сколько
раз ни отвечал на этот вопрос, а он волнует и волновал многих. Вот и
сейчас наткнулся на воспоминания англичанина Патрика Л. Фермора,
филолога-классика, который в 1934 году, восемнадцатилетним юношей,
отправился пешком из Оксфорда через всю Европу в Стамбул. В одиночку. В
конце путешествия он составил длинный список стихотворений (да и кусков
прозы), которые декламировал сам себе, пока стирал подошвы своих
башмаков. От Гомера и Алкея до Шекспира и Поля Валери, все то, что
запоминалось с 5 до 18 лет, всплывало в сознании путешественника так,
словно это сам пейзаж, или портал собора, или случайный взгляд
встречного-поперечного снова и снова писали для Фермора то, что тот
однажды выучил наизусть.
Это
– хорошо знакомое чувство. Из людей, которых я знал и любил, особенно
двое заразили меня таким отношением к стихам. Иосиф Львович Гринберг был
литературным критиком. Он обладал так называемой феноменальной памятью:
раз взглянув на текст, запоминал его навсегда. Но этого мало. Он мог
вызвать его в нужном месте и даже прочитать в обратном порядке и целыми
кусками, и отдельными знаками.
Эту его способность однажды обыграл в
юбилейном очерке о Гринберге другой критик – Лев Аннинский. Немного
уколов Гринберга, Аннинский назвал свою статью о собрате по перу
«Яицикафину». Если прочитать наоборот, получается «унификация». И в
самом деле, разве заучивание наизусть стихов, пусть даже и канонических,
лучших, прекраснейших стихов, не унифицирует сознание целых поколений?
Пусть и по самой высокой планке?
Ну
да, мы ведь беспрерывно цитируем, даже когда говорим самые простые
вещи. И без «иицикафину» мы бы попросту не понимали друг друга. Так что
пусть лучше будем цитировать Пушкина, чем кого-нибудь еще.
И все-таки
зараза принудительного цитирования стихов в тот самый миг, когда под них
начинает подлаживаться сама так называемая действительность,
прицепилась крепко, прицепилась навсегда. Не знаю, сколько тысяч раз,
наблюдая, как падают сумерки, я декламировал Николая Заболоцкого «Когда
минует день, и освещение природа выбирает не сама…» А когда попадал под
дождь и ветер ломал зонтик, сколько раз повторял его же стихи «Мой
зонтик рвется, точно птица, и вырывается, треща…»
А
вдова Иосифа Львовича, Лариса Владимировна, когда я говорил молодой
жене, что все ее просьбы едва ли выполнимы, цитировала: «Сколько просьб у
любимой всегда, У разлюбленной просьб не бывает…»
Если
бы жив был мой другой старший друг – Виктор Моисеевич Смирин,
замечательный историк, переводчик, знаток поэзии, он обязательно
вспомнил бы вот какую историю. Дело было под Прагой, мы страшно
продрогли в замке Карлштайн и спускались с крутой горки. Не знаю, что на
меня нашло, но я вдруг прочитал начало стихотворения Ходасевича «Что ж,
от озноба и простуды Горячий грог или коньяк. Здесь музыка и звон
посуды И лиловатый полумрак…» Смирин шел чуть впереди и вдруг
остановился как вкопанный. Поравнявшись с ним, я понял, в чем дело: за
поворотом было питейное заведение, и на грифельной доске мелом были
написаны два слова и две цифры: Грог – 6, кажется, крон; коньяк – 9,
кажется, крон. Смирин в ответ часто цитировал свою любимую поэтессу –
Ольгу Седакову, особенно нравились ему стихи про «светлочерного кота». А
от меня требовал медленного чтения Фета. Светлочерный кот Седаковой
рифмовался с тем хрестоматийным котом, который «поет, глаза прищуря». И
оба мы, уже далеко не дети, были в эти минуты тем самым мальчиком,
который «дремлет на ковре» у Фета.
К
чему я все это говорю? А вот к чему. Все эти воспоминания и раздумья о
смысле заучивания стихов наизусть разом, одним ударом вернулись в
память, когда я прочитал в книге Фермора эпизод его фронтовой молодости.
Высадившись во главе британского разведотряда на Крите, молодой майор
Фермор оказывается в греческом партизанском отряде, взявшем в плен
генерала вермахта. Как-то под вечер, пишет Фермор, генерал пробормотал
себе под нос полтора латинских стиха Горация…
«А я знал продолжение и тут же ответил генералу полным текстом “Оды к Талиарху”. Вот они в переводе Афанасия Фета:
Ты видишь, как Соракт от снега побелел:
Леса под инеем с повисшими ветвями
Едва не ломятся, и ток оцепенел
От злого холода меж сонными брегами.
На очаге огонь широкий разведя,
Ты стужу прогони веселою пирушкой,
И пей, о Талиарх, подвалов не щадя,
Четырехлетнее вино сабинской кружкой.
А впрочем, на богов бессмертных положись:
В тот час, когда они ветрам повелевают
Не бороздить морей, не дрогнет кипарис,
И старых ясеней вершины замолкают.
Что завтра принесет — не спрашивай!
Лови Минуты счастия душою благородной:
Не бегай, юноша, веселия любви,
Для сердца сладостной, и пляски хороводной.
Пока от седины угрюмой ты далек,
Теперь еще твое, по прихоти желанья,
Все: поле Марсово и площадь, в вечерок
Любовь при шепоте условного свиданья,
И в темном уголке красотки молодой
Предатель звонкий смех, и вовремя проворно
Похищенный у ней с руки залог немой
Иль с тонкого перста, упрямого притворно.
“Ах вот как, господин майор!” – сказал генерал, дослушав до конца».
На чей-то вкус, признаемся, все это как-то и пафосно, и банально, и даже
почти вульгарно – заставлять Горация работать коллективной совестью
европейцев. И все-таки что-то кроме ненависти и вражды возникло в этот
самый момент, решивший, что людям, стоявшим рядом возле Иды – места, где
когда-то появился на свет Зевс, – жить дальше, а не убивать друг друга.
Бывают,
конечно, и ужасные моменты, когда стихи цитируются до того неуместно,
до того не вовремя, как это случилось некоторое время назад со мной,
когда, по неосторожности, отмечая с бывшей ученицей, взрослой дамой и
даже матерью малолетних детей, ее академические успехи, я возьми и
процитируй все того же любимого Ходасевича: «Что верно, то верно: нельзя
же силком Девчонку тащить на кровать! Ей надо сначала стихи почитать,
Потом угостить вином!» О ужас, думал я, еще механически дочитывая
опасные строки. Что она должна подумать обо мне?! Да ладно тебе,
дурачина! – отвечал мне внутренний голос. – Вино-то вы пить начали до
чтения стихов, поэтому никакой опасности неверного истолкования как
самого стихотворения, так и твоей, так сказать, педагогической
стратегии, нет и быть не может. Потрясенный, я даже и не вспомню теперь,
чем дело кончилось.
Потому что главное все-таки, чтобы не кончались стихи.