У научного изучения предметов две основные или конечные цели предвидение и польза как понять

Философия Менделеева

“У научного изучения предметов, — говорит Менделеев в примечаниях к своим “Основам Химии”, — две основных или конечных цели: предвидение и польза… Торжество научных предсказаний имело бы очень малое для людей значение, если бы оно не вело под конец к прямой общей пользе. Научные предсказания, основываясь на изучении, дают в обладание людское такие уверенности, при помощи которых можно направлять естество вещей в желаемую сторону”. И далее Менделеев осторожно прибавляет: “Религиозные и философские понятия живут и развиваются уже многие тысячелетия, а те понятия, которыми руководится точно-предсказывающая наука, возродились всего лишь

несколько столетий и успели охватить лишь очень немногое. Химия же вошла в состав таких наук всего лишь разве два столетия. Впереди, наверное, предстоит от таких наук много-много и предсказаний и пользы”.

Эти осторожные, “намекающие” слова очень знаменательны в устах Менделеева. Полускрытый смысл их явно направлен против религии и спекулятивной философии. Менделеев противопоставляет им науку. Религиозные идеи, — говорит он, — господствовали тысячелетия, но проку от этого не так уж много; а вот глядите, что в короткий срок дала наука, и судите по этому о будущих ее благах. Таков несомненный смысл этой фразы, включенной Менделеевым в одно из примечаний, мельчайшим шрифтом напечатанное на 405-й странице его “Основ Химии”. Очень осторожен был Дмитрий Иванович и ссориться с официальным общественным мнением не собирался!

Химия есть школа революционной мысли. Не потому, что существует химия взрывчатых веществ. Взрывчатые вещества далеко не всегда революционны. А потому, что химия есть, прежде всего, наука о превращении вещества. Химия опасна для всяких абсолютов, для консервативного мышления в неподвижных категориях.

И очень поучительно, что, под несомненным давлением консервативного общественного внушения, Менделеев в великом процессе химических превращений отстаивал начало устойчивости и неизменности. Великий ученый с замечательным упорством настаивал на неизменяемости химических элементов и их непревращаемости друг в друга. Ему нужны были надежные точки опоры. Он говорил: “Я — Дмитрий Иванович, а вы — Иван Петрович. У каждого своя индивидуальность — так же, как и у элементов”.

Менделеев неоднократно с пренебрежением отзывался о диалектике. Под этим именем он понимал не диалектику Гегеля или Маркса, а поверхностное искусство игры понятиями, отчасти софистику, отчасти схоластику. Научная диалектика охватывает общие методы мышления, которые отражают законы развития. Одним из таких законов является переход количества в качество. Химия насквозь пронизана этим законом. На нем построена целиком периодическая система Менделеева, которая из количественной разницы атомных весов выводит качественную разницу элементов. Именно под этим углом зрения Энгельс оценил открытие

Менделеевым новых элементов. В своем наброске “Общий характер диалектики как науки” Энгельс писал: “Менделеев показал, что в рядах сродных элементов, расположенных по атомным весам, имеются различные пробелы, указывающие на то, что здесь должны быть еще открыты новые элементы. Он наперед описал общие химические свойства одного из этих неизвестных элементов и предсказал приблизительным образом его удельный и атомный веса и его атомный объем. Менделеев, применяя бессознательно гегелевский закон о переходе количества в качество, совершил научный подвиг, который смело можно поставить на-ряду с открытием Леверрье, вычислившего орбиту еще неизвестной планеты, Нептуна”. (Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, кн. 2-я, стр. 227.)

Логика периодической системы, хотя и перестроенной в дальнейшем, оказалась сильнее консервативных ограничений, которые хотел в нее внести ее собственный творец. Родство элементов между собою и их взаимопревращаемость можно считать эмпирически доказанными с того момента, как при помощи радиоактивных веществ удалось подвергнуть разрушению атомы. Через периодическую систему Менделеева, через химию радиоактивных веществ диалектика празднует свою самую замечательную победу!

Законченной философской системы у Менделеева не было. Он ее, пожалуй, и не хотел, потому что она привела бы его неизбежно к столкновению с его собственными консервативными привычками и симпатиями.

В самых основных вопросах познания у Менделеева слышится двойственность. Так, он как бы склоняется к агностикам, заявляя, что “сущность” вещества для нас непостижима, ибо “чужда нашему сознанию и духу” (!) (Д. Менделеев, “Основы Химии”, стр. 406). Но тут же он дает великолепную формулу познания, которая одним мановением смахивает агностицизм: “люди, постепенно изучая вещество, — говорит Менделеев в том же самом примечании, — им овладевают, точнее и точнее делают в отношении к нему предсказания, оправдываемые действительностью, шире и чаще пользуются им для своих потребностей, и нет повода видеть где-либо грань познанию и обладанию веществом”. Совершенно очевидно, если грани познанию и обладанию веществом нет, то нет и непознаваемой “сущности”. Познание, которое дает возможность предвидеть все возможные изменения

вещества и дает силу эти изменения вызывать, такое познание исчерпывает именно сущность материи. Так называемая непостижимая “сущность” есть лишь обобщенный образ нашей неосведомленности о веществе. Это псевдоним нашего невежества. Дуалистическое разграничение непознаваемой материи и ее познаваемых свойств очень похоже на анекдотическое определение золотого кольца как дырки, окруженной драгоценным металлом: совершенно очевидно, что если мы познаем драгоценный металл явлений и научимся им управлять, то дырка сущности останется для нас совершенно безразличной, и мы охотно ее подарим архаическим философам и богословам.

    Важное научное значение синтеза хлоропренового каучука заключалось в том, что это открытие знаменовало начало нового этапа в решении проблемы искусственного получения каучуков. Вслед за работами И. Л. Кондакова и С. В. Лебедева, указавших возможность синтеза каучука не на изопреновой основе, а исходя из некоторых диеновых углеводородов—его ближайших гомологов, работы но синтезу хлоропренового каучука открывали возможность применения различных производных углеводородов в качестве мономеров для каучука. В 1935 г. Ньюленд уже с большей уверенностью мог прогнозировать дальнейшее развитие каучуковой проблемы, высказывая мысли, во многом перекликаю-, щиеся с предвидением Лебедева (1932 г. [391]) Замеш,енные диены в течение ближайших нескольких лет могут нам дать ме-ТОКСИ-, ацетокси-, ацетил-, тио-, нитро- и другие производные, которые могут быть превращены в каучуки с исключительными или по меньшей мере интересными свойствами… Есть основания полагать, что в ближайшем будущем у нас появятся не только более дешевые и лучшие, но даже бесчисленные замещенные диеновые каучуки. Синтетические медикаменты и красители вытеснили природные продукты, почему это не должно случиться и в отношении синтетических каучуков [335, стр. 854]. [c.79]

    У научного изучения предметов две основные или конечные цели предвидение и польза. Предвидеть или предсказать то, что еще не известно, — значит во всяком случае не менее открытия чего-либо существующего, но еще не описанного (например, новой страны или неизвестных явлений, тел, приемов промышленности и т. п.), а имеет то высшее значение, что указывает на возможность людям проникать в самую сущность вещей, в тот высший разум, который руководит всем. Научное предвидение может как примирять прирожденное людям понятие о божестве, с прирожденными же стремлениями к любознательности, к общему и личному благу и к обладанию природою, так и согласовать гордую кичливость воли и разума с беспечною покорностью и безответственностью, потому что в научных предсказаниях всегда видна тесная связь конечного с непостижимым бесконечным, а конкретного или единично-реального с отвлеченно-абстрактным и общим. Но торжество научных предсказаний имело бы очень малое для людей значение, если бы оно не вело под конец к прямой общей пользе. Она проистекает из того, что научные предсказания, основываясь на изучении, дают в обладание людское такие уверенности, при помощи которых можно направлять естество вещей в желаемую сторону и достигать того, что желаемое и ожидаемое приближается к настоящему и невидимое — к видимому. Религиозные и философские понятия живут и развиваются уже многие тысячелетия, а те понятия, которыми руководится точно — предсказывающая наука, возродились всего лишь несколько столетий и успели охватить лишь очень немногое. Химия же вошла в состав таких наук всего лишь разве два столетия. Впереди, наверное, предстоит от таких наук много, много и предсказаний и пользы. [c.89]

    ЯСНО понимал, что научное предвидение нового, еще не известного, возможно лишь на основе знания определенного закона природы, т. е. при условии, что этот закон положен в основу теоретических представлении об изучаемом круге явлений. Научное предвидение в учении об элементах впервые стало возможным лишь с открытием периодического закона. В наброске плана своей обобщающей статьи (июль 1871 г.) Менделеев писал по поводу критерия научности и объективности предшествующих систем, основанных на естественных группах Критерий нельзя видеть каких (элементов. — Б. К-) не достает, нельзя видеть, верны ли и полны ли наблюдения, словом, с помощью такой (естественной.— Б. К.) группы можно уже готовить запас (сведений.— Б. К.), систематизировать, но не предугадывать. Нужен закон. Периодичность [19, стр. 310]. [c.123]

    Периодический закон. Важнейшая задача неорганической химии заключается в изучении свойств элементов, в выявлении общих закономерностей химического взаимодействия их между собой. Самое крупное научное обобщение в решении этой проблемы сделал Д. И. Менделеев открывший Периодический закон и табличное его выражение — Периодическую систему. Только благодаря этому величайшему открытию стало возможным химическое предвидение, предсказание новых химических фактов. Поэтому Менде-леев является основателем современной химии. [c.10]

    Химия перестала быть описательной, наукой. С открытием периодического закона в ней стало возможным научное предвидение. Появилась возможность предсказывать и описывать новые элементы и их соединения. Блестящий пример тому — предсказание Д. И. Менделеевым существования еще не открытых в его время элементов, из которых для трех — Са, 5с и Ое — он дал точное описание их свойств. [c.58]

    Открытие периодического закона и периодической системы элементов оказало огромное влияние на развитие всего естествознания. Периодический закон показал, что все элементы образуют единую, целостн ло совокупность, связанную общей закономерностью. Каждый эле.мент, являясь членом этой совокупности, занимает в ней строго определенное положение. Основываясь на периодическом законе, химия впервые получила возможность научного предвидения и перспективу новых путей исследования свойств элементов. Значение периодического закона непрерывно увеличивалось по мере того, как все новые факты подтверждали его справедливость и выяснялась его руководящая, путеводная роль во всех открытиях, касающихся строения вещества. Классики марксизма указывают на большое философское значение открытия Менделеева. [c.10]

    После открытия периодического закона стало возможно научное предвидение. Сам Д. И. Менделеев предсказал существование элементов с порядковыми номерами 21, 31 и 32 и описал их свойства. На основе закона Менделеева заполнены все пустые клетки от элемента № 1 до 92, а также открыты трансурановые элементы. [c.103]

    Химия перестала быть описательной наукой. С открытием периодического закона в ней стало возможным научное предвидение. Появилась возможность предсказывать и описывать новые элементы [c.37]

    Как и во всем, что касается научных теорий и предвидений, критерием истинности делаемых открытий и предсказаний служит у Менделеева опыт, эксперимент, практика. Проверка опытом органически входит в научный метод Менделеева, представляя решающее, заключительное звено в процессе открытия нового закона природы, звено, с которым связано окончательное его утверждение в науке Признавая путь опыта единственно верным,— писал Менделеев,— я сам проверял, что мог, и дал в руки всем возможность проверять или отвергать закон… По моему мнению, следовало новую точку опоры, представляемую периодическим законом, или утвердить или отвергнуть, а опыт ее везде оправдал, где ни прилагались к тому усилия. Без такого способа испытания не может утвердиться ни один закон природы [9, стр. 618]. [c.91]

    ЮТ ВОЗМОЖНОСТЬ на их основе предсказывать новые факты, открывать новые явления. Продолжая развивать свою мысль дальше, он пишет Животное (имеется, очевидно, в впду чувствование. — Б. К-) [представляет собою] только первый фазис (познания.—Б. К-) – В 3-м отнош[ении] изменчивы взгляды [19, стр. 623]. Иначе говоря, по Менделееву, на третьей ступени познания происходит раскрытие внутренней связи в изучаемых явлениях (их сущности) сначала гипотетическое,, а затем проверенное на практике, благодаря подтверждению сделанных предсказаний и открытию теоретически предвиденных, но дотоле небывалых явлений. Если первые две ступени суть ступени установления, описания и эмпирического обобщения фактов, то третья, высшая ступень познания, есть ступень их теоретического истолкования и объяснения. Это ступень выработки широких теоретических взглядов на изучаемый предмет, или миросозерцания, по менделеевской терминологии, которое складывается сначала в виде гипотез в силу изменчивости гипотез и их смены именно на этой высшей ступени познания с особой ясностью обнаруживаются изменчивость и относительность тех или иных научных положений и взглядов. На это обстоятельство и указывает Менделеев. Те же по существу идеи изложены были примерно в то же время (в начале 1871 г.) в конце 2-й части первого издания Основ химии по поводу миросозерцания, отражающего предмет исследования науки Это миросозерцание составляется не только из одного знания главных данных науки, не только из совокупности общепринятых, более точных выводов, но и из ряда гипотез, объясняющих или выражающих еще не точно известные отношения и явления. В этом последнем отношении научное миросозерцание сильно меняется не только со временем, но и с лицами… Одно собрание фактов, даже и очень обширное, одно накопление их, даже и бескорыстное, даже и знание общепринятых начал не дадут еще метода обладания наукою, и они не дают еще ни ручательства за дальнейшие успехи, ни даже права на имя науки в высшем смысле этого слова. Здание науки требует не только материала, но и плана, и оно воздвигается трудом, необходимым как для заготовки материала, так и для кладки его и для выработки самого плана. Научное миросозерцание и составляет план — тип научного здания… В лабиринте известных фактов легко потеряться без плана… Без материала — план есть или воздушный замок, или только возможность, материал без плана есть или груда, сложенная, может быть, так далеко от места стройки, что ее перевозить не будет стоить труда, или опять только одна возможность вся суть — в совокупности материала с планом и выполнением… Наука слагается, таким образом, не только из установившихся законов, отвлечений и обобщений, позволяющих не потеряться в частностях, разобраться в материале, но также из гипотетических построений, допускающих проверку путем опыта и наблюдения и освещающих ряды наблюдений [15, стр. 903—905]. [c.184]

    Знание общего (закона), его связи с единичным открывает возможность для научного предвидения. Оно является необходимым условием для целеустремленного исследования, успешного развития науки. Блестящий пример этому — открытие Леверье, который, опираясь иа закон всемирного тяготения, предсказал существование неизвестной до этого планеты Нептун. Максвелл, исходя из учения об электромагнитном поле и закона индукции, предсказал существование электромагнитных волн. А. М. Бутлеров предсказал число изомеров многих органических соединений на основании закона химического строения вещества. [c.252]

    Итак, во-первых, Д. И. рассматривал открытый им периодический закон как объективный закон природы во-вторых, Д. И. положил этот закон в основу своей системы элементов, тем самым построив ее на строго научном принципе, имеющем объективную значимость в-третьих, идгопно потому, что Д. И. ясно видел, что закон, на котором строится вся его система, носит объективный характер и что благодаря этому его система приобретает объективную значимость, будучи свободна от произвола, Д. И. делал смелые выводы относительно необходимости изменения атомных весов некоторых элементов и возможности предвидения свойств еще неоткрытых элементов. [c.848]

    Теперь эта уверенность родилась. В 1871 г., исходя из основных положений системы, приведенной в конце этого предисловия, я указал на некоторые новые следствия, до тех пор не предвиденные. Надо было изменить атомные веса некоторых элементов, а именно — церитовых, урана, индия Последующие исследования несомненно подтвердили это следствие. С другой стороны, указанный закон дал возможность предугадать свойства еп1е неизвестных элементов. В прошлом году и это следствие нашло оправдание в открытии, сделанном Лекок-де-Боа-бодраном, металла галлия, который оказался обладающим всеми свойствами, заранее указанными мною для неизвестного еще элемента, сходного с алюминием, а поэтому предварительно названного мною экаалюминием. Убедившись в правдивости основного начала, я провожу его в этом издании строже, чем было в двух предшествующих. Но все же я понимаю, что истинный путь дальнейшего развития нашей науки еще не найден, что скоро в ней должно ждать больших изменений. И мне желательно, по мере моих сил, при помощи предлагаемого сочинения возбудить в наших начинающих, молодых и свежих силах то упорное стремление к научным завоеваниям, которое составляет один из вернейших признаков наступившего народного развития. [c.5]

    Так же как атомистика дала возможность Дальтону правильно ориентировать экспериментальное нсследова-ние на открытие о иовного закона газовых смесей, точно гак же впоследет 1511 именно она р вела его к открытию основных стехиометрических законов химических соединений. Тем не менее эту сторону творчества Дальтона игнорируют буржуазные историки науки, враждебно настроенные к философии они не понимают, что главная сила теоретического мышления состоит вовсе не в индуктивной обработке отдельных фактов, а в способности, опираясь на уже обобщенный фактический материал, научно предвидеть новые явления и закономерности. Они не замечают или не хотят замечать, что предвидение и последующее затем открытие Дальтоном [c.153]

Смотреть страницы где упоминается термин Возможно ли предвидение научных открытии:

[c.227]   

[c.319]   

[c.21]