Трудишься много ты да пользы в этом нет

Мартышка и
очки

Мартышка к старости слаба глазами стала;
А у людей она слыхала,
Что это зло еще не так большой руки:
Лишь стоит завести Очки.
Очков с полдюжины себе она достала;
Вертит Очками так и сяк:
То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,
То их понюхает, то их полижет;
Очки не действуют никак.
“Тьфу пропасть! — говорит она, — и тот дурак,
Кто слушает людских всех врак:
Всё про Очки лишь мне налгали;
А проку на-волос нет в них”.
Мартышка тут с досады и с печали
О камень так хватила их,
Что только брызги засверкали.

К несчастью, то ж бывает у людей:
Как ни полезна вещь, — цены не зная ей,
Невежда про нее свой толк все к худу клонит;
А ежели невежда познатней,
Так он ее еще и гонит.

Квартет

Проказница-Мартышка,

Осел, Козел да косолапый Мишка
Затеяли сыграть Квартет.
Достали нот, баса, альта, две скрипки
И сели на лужок под липки –
Пленять своим искусством свет.
Ударили в смычки, дерут, а толку нет.
“Стой, братцы, стой! – кричит Мартышка. – Погодите!
Как музыке идти? Ведь вы не так сидите.
Ты с басом, Мишенька, садись против альта,
Я, прима, сяду против вторы;
Тогда пойдет уж музыка не та:
У нас запляшут лес и горы!”
Расселись, начали Квартет;
Он все-таки на лад нейдет.
“Постойте ж, я сыскал секрет, –
Кричит Осел, – мы, верно, уж поладим,
Коль рядом сядем”.
Послушались Осла: уселись чинно в ряд,
А все-таки Квартет нейдет на лад.
Вот пуще прежнего пошли у них разборы
И споры, кому и как сидеть.
Случилось Соловью на шум их прилететь.
Тут с просьбой все к нему, чтоб их решать сомненье:
“Пожалуй, – говорят, – возьми на час терпенье,
Чтобы Квартет в порядок наш привесть:
И ноты есть у нас, и инструменты есть;
Скажи лишь, как нам сесть!” –
“Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье
И уши ваших понежней, –
Им отвечает Соловей. –
А вы, друзья, как ни садитесь,
Все в музыканты не годитесь”.

Обезьяна

Как хочешь ты трудись;

Но приобресть не льстись

Ни благодарности, ни; славы,

Коль нет в твоих трудах ни пользы, ни забавы.

Крестьянин на заре с сохой

Над полосой своей трудился;

Трудился так крестьянин мой,

Что градом пот с него катился;

Мужик работник был прямой.

Зато, кто мимо ни проходит,

От всех ему: спасибо, исполать!

Мартышку это в зависть вводит.

Хвалы приманчивы, – как их не пожелать!

Мартышка вздумала трудиться:

Нашла чурбан, и ну над ним возиться!

Хлопот

Мартышке полон рот:

Чурбан она то понесет,

То так, то сяк его обхватит,

То поволочет, то покатит;

Рекой с бедняжки льется пот;

И, наконец, она, пыхтя, насилу дышит:

А всё ни от кого похвал себе не слышит.

И не диковинка, мой свет!

Трудишься много ты, да пользы в этом нет.

Обезьяны

Когда перенимать с умом, тогда не чудо

И пользу от того сыскать;

А без ума перенимать,

И боже сохрани, как худо!

Я приведу пример тому из дальних стран,

Кто Обезьян видал, те знают,

Как жадно всё они перенимают.

Так в Африке, где много Обезьян,

Их стая целая сидела

По сучьям, по ветвям на дереве густом

И на ловца украдкою глядела,

Как по траве в сетях катался он кругом.

Подруга каждая тут тихо толк подругу,

И шепчут все друг другу:

“Смотрите-ка на удальца;

Затеям у него так, право, нет конца:

То кувыркнется,

То развернется,

То весь в комок

Он так сберется,

Что не видать ни рук, ни ног.

Уж мы ль на все не мастерицы,

А этого у нас искусства не видать!

Красавицы сестрицы!

Не худо бы нам это перенять.

Он, кажется, себя довольно позабавил;

Авось уйдет, тогда мы тотчас…” Глядь,

Он подлинно ушел и сети им оставил.

“Что ж, – говорят они, – и время нам терять?

Пойдем-ка попытаться!”

Красавицы сошли. Для дорогих гостей

Разостлано внизу премножество сетей.

Ну в них они кувыркаться, кататься,

И кутаться, и завиваться;

Кричат, визжат – веселье хоть куда!

Да вот беда,

Когда пришло из сети выдираться!

Хозяин между тем стерег

И, видя, что пора, идет к гостям с мешками.

Они, чтоб наутек,

Да уж никто распутаться не мог:

И всех их побрали руками.