Странно ли что тебе нет никакой пользы от странствий если ты
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты полагаешь, будто ни с кем, кроме тебя, такого не бывало, и, словно делу невиданному, удивляешься тому, что и долгое странствие, и перемена мест не рассеяли твоей тоски и угнетенности духа. Но менять надо не небо, а душу! Пусть бы ты уехал за широкие моря, пусть бы, как говорит наш Вергилий1, «города и берег исчезли», — за тобою везде, куда бы ты ни приехал, последуют твои пороки. (2) То же самое ответил на чей-то вопрос и Сократ: «Странно ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если ты повсюду таскаешь самого себя?» — Та же причина, что погнала тебя в путь, гонится за тобою. Что толку искать новых мест, впервые видеть города и страны? Сколько ни разъезжай, все пропадет впустую. Ты спросишь, почему тебе невозможно спастись бегством? От себя не убежишь! Надо сбросить с души ее груз, а до того ни одно место тебе не понравится. (3) Пойми, ты теперь в таком же состоянии, как та пророчица, которую наш Вергилий изобразил исступленной и воспламененной чужим духом, почти уже овладевшим ею:
Точно вакханка, она по пещере мечется, будто
Бога может изгнать из сердца2.
И ты мечешься туда и сюда, чтобы сбросить давящее бремя, а оно, чем больше ты скитаешься, тем делается тягостнее. Так менее тяжек для корабля груз, закрепленный неподвижно, а груз, наваленный неравномерно, перевешивает на один борт и скорее топит судно. Что бы ты ни сделал, все обернется против тебя, самими разъездами ты вредишь себе: ведь больному не даешь ты покоя. (4) Зато когда избудешь эту беду, всякая перемена мест станет тебе приятна. Пусть тебя сошлют на край земли, пусть заставят жить в любой глуши у варваров, — такое пристанище, вопреки всему, окажется для тебя гостеприимным. Важно, каким ты приезжаешь, а не куда приезжаешь, — и поэтому ни к одному месту не должны мы привязываться всей душой. Надо жить с таким убеждением: «Не для одного уголка я рожден: весь мир мне отчизна»3. (5) Будь тебе это ясно, ты не стал бы удивляться, что не помогает новизна мест, когда ты, наскучив одной страной, перебираешься в другую: ведь и первая пришлась бы тебе по душе, если б ты все считал своим. А сейчас ты не путешествуешь, но скитаешься и мечешься, гонимый с места на место поисками того, что есть везде: ведь всюду нам дано жить правильно. (6) Есть ли что суетливей форума? Но и там можно жить спокойно, если деться некуда. Хотя, если б можно было располагать собою, я бежал бы от одного вида, не то что от соседства форума: как есть гиблые места, подтачивающие самое крепкое здоровье, так есть места вредные для тех, чей дух хотя и благороден, но еще не совершенен и до конца не излечен. (7) Я не согласен с теми, кто бросается в волны и, любя жизнь беспокойную, каждый день мужественно сражается с трудностями. Мудрый терпит такую участь, но не выбирает ее и предпочитает мир сражению. Мало пользы избавиться от своих пороков, если приходится спорить с чужими! — (8) «Тридцать тиранов4 окружали Сократа — и не сломили его мужества». — Разве дело в том, сколько господ? Рабство всегда одно! Кто его презрел, тот и в толпе повелителей будет свободен.
(9) Пора кончать письмо, но прежде надо заплатить пошлину. «Знать свой изъян — первый шаг к здоровью». — По-моему, замечательны эти слова Эпикура. Ведь кто не знает за собой изъяна, тот не желает его искоренить. Сперва следует изобличить себя, потом исправляться. А те, которые хвалятся пороками, — неужели, по-твоему, думают они о лекарствах, если считают свои грехи добродетелями? Поэтому, сколько можешь, сам себя выводи на чистую воду, ищи против себя улик! Сначала выступи обвинителем, потом — судьей и только под конец — ходатаем. Иногда стоит самому себе быть обидчиком! Будь здоров.
<<<
ОГЛАВЛЕHИЕ
>>>
Письмо XXVIII
Сенека приветствует Луцилия!
Ты полагаешь, будто ни с кем, кроме тебя, такого не
бывало, и, словно делу невиданному, удивляешься тому, что и
долгое странствие, и перемена мест не рассеяли твоей тоски
и угнетенности духа. Но менять надо не небо, а душу! Пусть
бы ты уехал за широкие моря, пусть бы, как говорит наш
Вергилий, “города и берег
исчезли”1,
за тобою везде, куда бы ты ни приехал, последуют твои пороки.
То же самое ответил на чей-то вопрос и Сократ: “Странно
ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если ты
повсюду таскаешь самого себя?” Та же причина, что
погнала тебя в путь, гонится за тобою. Что толку искать
новых мест, впервые видеть города и страны? Сколько ни
разъезжай, все пропадет впустую. Ты спросишь, почему тебе
невозможно спастись бегством? От себя не убежишь! Надо
сбросить с души ее груз, а до того ни одно место тебе не
понравится.
Пойми, ты теперь в таком же состоянии, как та пророчица,
которую наш Вергилий изобразил исступленной и
воспламененной чужим духом, почти уже овладевшим ею:
Точно вакханка, она по пещере мечется, будто
Бога может изгнать из
сердца.2
И ты мечешься туда и сюда, чтобы сбросить давящее бремя,
а оно, чем больше ты скитаешься, тем делается тягостнее.
Так менее тяжек для корабля груз, закрепленный неподвижно,
а груз, наваленный неравномерно, перевешивает на один борт
и скорее топит судно. Что бы ты ни сделал, все обернется
против тебя, самими разъездами ты вредишь себе: ведь
больному не даешь ты покоя.
Зато когда избудешь эту беду, всякая перемена мест
станет тебе приятна. Пусть тебя сошлют на край земли, пусть
заставят жить в любой глуши у варваров, такое
пристанище, вопреки всему, окажется для тебя гостеприимным.
Важно, каким ты приезжаешь, а не куда приезжаешь, и
поэтому ни к одному месту не должны мы привязываться всей
душой. Надо жить с таким убеждением: “Не для одного уголка
я рожден: весь мир мне
отчизна”3.
Будь тебе это ясно, ты не стал бы удивляться, что не
помогает новизна мест, когда ты, наскучив одной страной,
перебираешься в другую: ведь и первая пришлась бы тебе по
душе, если б ты все считал своим. А сейчас ты не
путешествуешь, но скитаешься и мечешься, гонимый с места на
место поисками того, что есть везде: ведь всюду нам дано
жить правильно.
Есть ли что суетливей форума? Но и там можно жить
спокойно, если деться некуда. Хотя, если б можно было
располагать собою, я бежал бы от одного вида, не то что от
соседства форума: как есть гиблые места, подтачивающие
самое крепкое здоровье, так есть места вредные для тех, чей
дух хотя и благороден, но еще не совершенен и до конца не
излечен.
Я не согласен с теми, кто бросается в волны и, любя
жизнь беспокойную, каждый день мужественно сражается с
трудностями. Мудрый терпит такую участь, но не выбирает ее
и предпочитает мир сражению. Мало пользы избавиться от
своих пороков, если приходится спорить с чужими!
“Тридцать
тиранов4
окружали Сократа и не сломили его мужества”.
Разве дело в том, сколько господ? Рабство всегда одно! Кто
его презрел, тот и в толпе повелителей будет свободен.
Пора кончать письмо, но прежде надо заплатить пошлину.
“Знать свой изъян первый шаг к здоровью”.
По-моему, замечательны эти слова Эпикура. Ведь кто не знает
за собой изъяна, тот не желает его искоренить. Сперва
следует изобличить себя, потом исправляться. А те, которые
хвалятся пороками, неужели, по-твоему, думают они о
лекарствах, если считают свои грехи добродетелями? Поэтому,
сколько можешь, сам себя выводи на чистую воду, ищи против
себя улик! Сначала выступи обвинителем, потом судьей
и только под конец ходатаем. Иногда стоит самому
себе быть обидчиком!
Будь здоров.
ЛЕКЦИЯ 12. Психотерапия и философия: Л. А. Сенека
Луций Анней Сенека (ок. 4 до н. э.-65 н. э.) — римский философ и писатель. Наставник, затем советник императора Нерона. Впоследствии был обвинен в заговоре против Нерона и покончил с собой. Он был виднейшим представителем римского стоицизма. Взгляды свои Сенека изложил в «Нравственных письмах к Луцилию», «Вопросах естествознания» и др. Он также является автором девяти трагедий. Философские сочинения Сенеки впоследствии оказали влияние на мемуарно-моралистический жанр, а его трагедии — на У. Шекспира и драматургов французского классицизма. Я удивляюсь, почему его взгляды не нашли применения в психотерапии. Когда я с ними познакомился, прочтя «Нравственные письма к Луцилию», был потрясен и очарован. Эти чувства попытаюсь сейчас передать и вам. Я стал составлять краткий конспект, но заметил, что просто переписываю книгу. С трудом сделал сокращения в надежде, что вы добудете его работы и прочтете их полностью.
«Копи время, которое прежде у тебя отнимали и крали. Часть времени у нас отбирают силой, часть похищают, часть утекает впустую. Но позорней всех потеря времени по нашей собственной небрежности.
В том-то и беда наша, что смерть мы видим впереди; а большая ее часть у нас за плечами, — ведь сколько лет жизни минуло, все принадлежит смерти. Не упускай ни часу. Все у нас чужое, одно лишь время наше. Поздно быть бережливым, когда осталось на донышке». Сравните с положениями экзистенциального анализа и логотерапии Франкла, призывающими людей к деятельности.
Сенека придает большое значение спокойствию духа, оседлости жизни и неторопливости. «Первое доказательство спокойствия духа — способность жить оседло и оставаться с самим собою. Разве чтение множества писателей и разнообразнейших книг не сродни бродяжничеству и непоседливости? Нужно долго оставаться с тем или другим из великих умов, питая ими душу, если хочешь извлечь нечто такое, что в ней бы и осталось. Кто проводит жизнь в странствиях, у тех в итоге гостеприимцев много, а друзей нет. Даже самое полезное не приносит пользы налету. А сейчас ты не путешествуешь, а скитаешься и мечешься, гонимый с места на место поисками того, что есть везде: ведь всюду нам дано жить правильно». Идея самодостаточности и умение жить одному прослеживается затем в идеях А. Шопенгауэра.
Сенека призывает к умеренности. «Беден не тот, у кого мало что есть, а тот, кто хочет иметь больше».
Снять страхи помогают рассуждения Сенеки о смерти. «Никакое зло не велико, если оно последнее, Пришла к тебе смерть? Она была бы страшна, если бы могла оставаться с тобою, она же или не явится или скоро будет позади. Спокойная жизнь — не для тех, кто слишком много думает о ее продлении. Большинство так и мечутся между страхом жизни и мучениями смерти; жалкие, они и жить не хотят и умереть не умеют. Сделай свою жизнь приятной, оставив всякую тревогу о ней. Никакое благо не принесет радости обладателю, если он в душе не готов его утратить, и всего безболезненней утратить то, о чем невозможно не пожалеть, утратив*(выделено мною. — М.Л.).
Эта цитата производила большое впечатление на многих пациентов. Они сразу как-то успокаивались. Некоторые даже начинали пользоваться некоторыми вещами, которыми очень дорожили и просто хранили. До них доходило, что, если стараясь сберечь вещь, они ею не пользуются, они ее уже потеряли. И если очень беспокоишься о жизни, то уже можно считать, что ее потерял. «Гибнуть и терять одинаково неизбежно. Найти помощь против этих потерь мы можем в том, чтобы хранить утраченное в памяти. То, чем мы владеем, можно отнять, чем мы владели, того не отнимешь. Случай отнимает вещь, но сохраняет плоды обладания ею, которые мы теряем сами… сожалея об отнятом… Будем считать неизбежным то, что может случиться. Я обеднею — значит окажусь среди большинства. Буду изгнанным — почту себя уроженцем тех мест. Я умру? Но это значит, что я не смогу заболеть, не смогу упасть. Смерть или уничтожает нас, или отпускает на волю.
Размышляй о смерти. Нам нужно научиться размышлять о смерти. Кто научился смерти, тот перестал быть рабом». И еще: «Я стараюсь, чтобы каждый день был подобием целой жизни. Я не ловлю его, словно он последний, но смотрю на него так, что, пожалуй, он может быть и последним. Я готов уйти и потому радуюсь жизни, что не беспокоюсь, долго ли еще проживу. Старайся ничего не делать против желания! В ком есть охота, для того необходимости нет. Несчастен не тот, кто делает по приказу, а тот, кто против желания. Научим же нашу душу хотеть делать то, что требуют обстоятельства; и прежде всего без печали думать о нашей кончине». И опять здесь прослеживаются идеи гештальттерапии о психической зрелости. К зрелым личностям представители этого направления относят тех, кто приспосабливается к обстоятельствам и изменяют (усовершенствуют) себя.
Блестящ призыв Сенеки к умеренности: «То, что требует природа, доступно и достижимо, потеем мы лишь ради избытка. А то, чего с нас довольно, у нас под рукой. Кому в бедности хорошо, тот богат». «Не поступай подобно тем, кто желает не усовершенствоваться, а быть на виду, и не делай так, чтобы в твоей одежде и образе жизни что-нибудь бросалось в глаза. Пусть изнутри мы будем иными — снаружи мы не должны отличаться от людей. Пусть вошедший к нам в дом дивится нам, а не нашей посуде. Велик тот человек, который глиняной утварью пользуется как серебряной, но не менее велик тот, кто серебряной пользуется как глиняной. Слаб духом тот, кому богатство не по силам. И надежда, и страх присущи душе неуверенной, тревожимой ожиданиями будущего. А главная причина надежды и страха — наше неумение приспосабливаться к настоящему и привычка засылать наши мысли далеко вперед. Нас мучает и будущее и прошедшее. И никто не бывает несчастен от нынешних причин». Невооруженным глазом здесь видны идеи гештальттерапии и принцип жить «здесь и теперь». И еще: «Кто заботится о будущем, тот потеряет настоящее, чем мог бы наслаждаться… Есть ли что более жалкое и более глупое, чем бояться заранее? Что за безумие — предвосхищать собственное несчастье? Кто страдает раньше, чем нужно, — страдает больше, чем нужно»,
Сенека призывал заниматься философией, своим духовным хребтом. «Если ты занимаешься философией — это хорошо, потому что только в ней — здоровье, без нее больна душа, и тело, сколько бы в нем ни было сил, здорово так же, как у безумных и одержимых (выделено мною. — М.Л.). Так прежде всего заботься о том, настоящем здоровье. Упражняться только для того, чтобы руки стали сильнее, плечи — шире, бока — крепче, — это занятие глупое и недостойное образованного человека. Сколько бы тебе ни удалось накопить жиру и нарастить мышц, все равно ты не сравнишься ни весом, ни телом с откормленным быком. К тому же груз плоти, вырастая, угнетает дух и лишает его подвижности. Не изучая мудрости, нельзя жить не только счастливо, но даже и сносно, ибо счастливой жизнь делает совершенная мудрость, а сносной — ее начатки….
Философия выковывает и закаляет душу, подчиняет жизнь порядку, управляет поступками, указывает, что сделать и от чего воздержаться, сидит у руля и направляет среди пучин путь гонимых волнами. Без нее нет бесстрашия и уверенности. Если есть в философии что-то хорошее, так это то, что она не смотрит в родословную. Благородство духа доступно всем. Для этого мы достаточно родовиты…Менять надо не тело, а душу! Пусть бы ты уехал за широкие моря — за тобою везде, куда бы ты ни приехал, последуют твои пороки». То же самое ответил на чей-то вопрос Сократ: «Странно ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если повсюду ты таскаешь самого себя». Сколько ни разъезжай, все пропадет впустую. От себя не убежишь! Надо сбросить с души ее груз, а до того тебе ни одно место не понравится».
Сократ — величайший древнегреческий философ. Его учение и взгляд на жизнь ознаменовали новый период в античной философии. В его философии человек и духовные ценности занимали первое место, а потом уже все остальное. Прошло уже много времени после смерти философа, но его учение не теряет актуальности и в наше время. Предлагаем вашему вниманию 40 цитат Сократа, которые помогут вам по-другому посмотреть на свою жизнь и поступки.
За деньги можно купить туфли, но не счастье, еду, но не аппетит, постель, но не сон, лекарство, но не здоровье, слуг, но не друзей, развлечение, но не радость, учителей, но не ум.
Хорошо было бы, чтобы человек осмотрел себя, сколько он стоит для друзей, и чтобы старался быть как можно дороже.
Если вам ответили молчанием, это еще не значит, что вам не ответили.
Я не афинянин, не грек, я гражданин мира.
В одежде старайся быть изящным, но не щеголем; признак изящества — приличие, а признак щегольства — излишество.
Надо принимать даже насмешки комиков: если они поделом, то это нас исправит, если нет, то это нас не касается.
Людям легче держать на языке горячий уголь, чем тайну.
Природа наделила нас двумя глазами, двумя ушами, но лишь одним языком, дабы мы смотрели и слушали больше, чем говорили.
Жизнь без испытаний – это не жизнь.
Нынешняя молодежь привыкла к роскоши, она отличается дурными манерами, презирает авторитеты, не уважает старших, дети спорят со взрослыми, жадно глотают пищу, изводят учителей. (Сократ, V в. до н.э.)
Странно ли, что тебе нет никакой пользы от странствий, если ты повсюду таскаешь самого себя?
Завоевывай себе друзей не пустой лестью, а искренними словами любви.
Сварливая жена для меня — то же, что норовистые кони для наездников: как они, одолев норовистых, легко справляются с остальными, так и я на Ксантиппе учусь обхождению с другими людьми.
Наша молодёжь любит роскошь, она дурно воспитана, она насмехается над начальством и нисколько не уважает стариков. Наши нынешние дети стали тиранами, они не встают, когда в комнату входит пожилой человек, перечат своим родителям. Попросту говоря, они очень плохие.
Часто люди, зная, как надо поступать хорошо, поступают всё же плохо.
Обычная логика утверждает: если ты несчастлив, значит, у тебя нет счастья. А раз его у тебя нет, то иди и ищи. Парадоксальная же логика говорит: если ты пойдёшь искать счастье, то ты его потеряешь! Просто сядь и пойми, что оно у тебя есть.
Берегись, чтобы люди, заметив твое непочтение к родителям, не стали сообща презирать тебя, и чтобы тебе не остаться вовсе без друзей, потому что, как только они заметят твою неблагодарность к родителям, никто не может быть уверен, что, сделав тебе доброе дело, получит благодарность.
Это удивительно: всякий человек без труда скажет, сколько у него овец, но не всякий сможет назвать, скольких он имеет друзей, — настолько они не в цене.
Когда слово не бьёт, то и палка не поможет.
Злой человек вредит другим без всякой для себя выгоды.
Однажды, даже получив пинок, Сократ и это стерпел, а когда кто-то подивился, он ответил: «Если бы меня лягнул осел, разве стал бы я подавать на него в суд?»
Пьянство не рождает пороков: оно их обнаруживает. Богатство не меняет нравов: оно их подчёркивает.
Никто не может ничему научиться у человека, который не нравится.
Творец в своих произведениях должен выражать состояние души.
Кто мудр, тот и добр.
Ничто не способно повредить доброму человеку, ни в жизни, ни после смерти.
Воспитание — дело трудное, и улучшение его условий — одна из священных обязанностей каждого человека, ибо нет ничего более важного, как образование самого себя и своих ближних.
Чем меньше у меня желаний, тем ближе я к богам.
Сократа спросил один из его учеников:
— Объясни мне, почему я ни разу не видел на твоём челе признаков печали? Ты всегда в хорошем настроении.
Сократ ответил:
— Потому что я не обладаю ничем таким, о чём стал бы жалеть, если бы его утратил.
Есть одно только благо — знание и одно только зло — невежество. Богатство и знатность не приносят никакого достоинства — напротив, приносят лишь дурное.
Однажды кто-то сказал Сократу:
— Вон тот говорит о тебе плохо.
Сократ заметил:
— Что же делать, если он хорошо говорить не научился?
Один человек спросил у Сократа:
– Знаешь, что мне сказал о тебе твой друг?
– Подожди, – остановил его Сократ, – просей сначала то, что собираешься сказать, через три сита.
– Три сита?
– Прежде чем что-нибудь говорить, нужно это трижды просеять. Сначала через сито правды. Ты уверен, что это правда?
– Нет, я просто слышал это.
– Значит, ты не знаешь, это правда или нет. Тогда просеем через второе сито – сито доброты. Ты хочешь сказать о моём друге что-то хорошее?
– Нет, напротив.
– Значит, – продолжал Сократ, – ты собираешься сказать о нём что-то плохое, но даже не уверен в том, что это правда. Попробуем третье сито – сито пользы. Так ли уж необходимо мне услышать то, что ты хочешь рассказать?
– Нет, в этом нет необходимости.
– Итак, – заключил Сократ, – в том, что ты хочешь сказать, нет ни правды, ни доброты, ни пользы. Зачем тогда говорить?
