Обращение чужого имущества в пользу других лиц

Хищение представляет собой изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Так сформулирован в законе признак хищения, отражающий его суть. Сложность грамматической конструкции (одновременное употребление соединительного и разделительного союзов) понятия хищения уже неоднократно подвергалась критике в уголовно-правовой науке.

Эта конструкция дает основание выделить следующие возможные варианты преступного поведения в хищении:

1) изъятие имущества в пользу виновного или других лиц;

2) изъятие и обращение имущества в пользу виновного или других лиц;

3) обращение имущества в пользу виновного или других лиц*(304).

На основе этих трех вариантов путем их разнообразного сочетания конструируются еще более многочисленные модели преступного поведения.

В уголовно-правовой литературе присутствует весь возможный спектр мнений, относящихся к признакам хищения. Так, А.Н. Игнатов считал, что хищение – это изъятие или обращение имущества в свою пользу или в пользу других лиц; таким образом, вторую возможную при хищении форму он не выделял. В.В. Векленко в одной из работ при характеристике хищения говорит лишь об изъятии чужого имущества; по мнению Е.В. Благова, напротив, изъятие лишено самостоятельного значения: “исключительно путем изъятия не совершается ни одно оконченное хищение”. С.М. Кочои полагает, что кража, мошенничество и грабеж совершаются только путем изъятия. Исключает изъятие лишь для присвоения и растраты Л.С. Аистова.

Признает обязательность изъятия для всех форм хищения, не упоминая особенно об обращении, и А.В. Шульга. По мнению А.В. Голиковой, “изъятие с последующей возможностью распоряжения является достаточным условием для привлечения к уголовной ответственности за кражу, грабеж, разбой, присвоение и растрату, мошеннические посягательства на движимое имущество”; а по представлению М.И. Третьяк, одни хищения совершаются путем изъятия и обращения имущества, другие – только путем изъятия (правда, какие конкретно преступления входят в первую и вторую группы, автор не поясняет).

А.В. Бриллиантов и И.А. Клепицкий, делящие хищения на похищения (кража, грабеж, разбой) и хищения (мошенничество, присвоение, растрата), для первых полагают обязательным наличие двух элементов деяния – изъятия и обращения имущества; для остальных хищений – только обращения имущества в свою пользу или пользу других лиц.

Часто исследователи отмечают, что хищение в обязательном порядке предполагает наличие двух элементов – и изъятия, и обращения имущества. Здесь принято рассматривать понятие изъятия в неразрывной связи с понятием обращения; одного изъятия для хищения недостаточно, его должно сопровождать обращение имущества в свою пользу или пользу других лиц. Другие авторы уверены, что возможно совершение хищения как путем изъятия и обращения имущества, так и путем одного обращения его в свою пользу или пользу других лиц.

При этом они указывают, что путем обращения могут быть совершены только два преступления – присвоение и растрата, что обращение характерно для хищения недвижимого имущества. Л.Д. Гаухман и А.Г. Безверхов полагают, что путем обращения совершается также мошенничество. В определенной степени в настоящее время эта позиция поддержана в постановлении Пленума ВС РФ от 27 декабря 2007 г. N 51, которое определяет присвоение через понятие обращения (п. 19). Правда, для дефиниции растраты Пленум изобретает еще одно понятие, отсутствующее в понятии хищения: “истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам” (там же).

Крайне противоречивой является позиция Б.В. Яцеленко. Сразу после принятия УК РФ 1996 г. в одном из учебников по уголовному праву он писал: “Реже изъятию имущества предшествует владение им (имуществом. – Н.Л.) на законных основаниях, например, при хищении путем присвоения или растраты”, признавая, таким образом, необходимость изъятия для составов присвоения и растраты. Чуть ниже автор себе противоречит: “При хищении путем присвоения или растраты обращение имущества в пользу виновного или других лиц происходит без его предварительного изъятия”.

В настоящее время, анализируя общие вопросы хищения, Б.В. Яцеленко разделяет сформулированную выше позицию о том, что хищения в основном совершаются путем изъятия и обращения имущества, кроме присвоения и растраты, где есть только обращение. Однако в этом же учебнике, рассматривая присвоение и растрату, он пишет буквально следующее: “Присвоение и растрата как формы хищения характеризуются тем, что для изъятия имущества виновный использует имеющиеся у него правомочия в отношении этого имущества. Как присвоение или растрата вверенного виновному имущества должно квалифицироваться незаконное безвозмездное изъятие и обращение в свою пользу или в пользу другого лица имущества, находящегося в правомерном владении виновного” (выделено мной. – Н.Л.).

Позиция некоторых исследователей относительно сущности деяния в хищении не до конца ясна. В.П. Верин, например, считает изъятие имущества главным элементом хищения. Однако и обращение он включает в характеристику каждой формы хищения. Не совсем четкую позицию занимала в этом вопросе и Г.Л. Кригер, которая, хотя и выделяла одновременно в объективной стороне хищения и изъятие, и обращение, анализировала далее только понятие изъятия, не упоминая об обращении.

Не оговаривал своей позиции по этому вопросу Б.В. Волженкин.

Обратимся к терминологическому значению слов “изъятие” и “обращение”. В русском языке термин “изъятие” означает исключение, устранение, удаление; “обращение” – термин многозначный; самое близкое для понятия “хищение” значение – процесс обмена, оборота, участие в употреблении. Изъятие, таким образом, предполагает исключение имущества из владения собственника или законного владельца, устранение (удаление) последнего. Обращение, с учетом того, что это обращение имущества в свою пользу или пользу других лиц, понимается как замена собственника или законного владельца на незаконного пользователя.

Понятие “хищение”, раскрываемое терминами “изъятие” и “обращение”, описывается законодателем с помощью следующих определений: “совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества” (выделено мной. – Н.Л.). Поскольку все прилагательные, за исключением одного, употреблены во множественном числе, они относятся сразу и к понятию изъятия, и к понятию обращения.

И изъятие, и обращение имущества должны быть противоправными и должны причинить ущерб. И только слово “безвозмездное” используется законодателем в единственном числе и относится, таким образом, к первому термину – термину “изъятие”. Следовательно, только изъятие характеризуется безвозмездностью. Не могу поэтому согласиться с В.В. Мальцевым, утверждающим: “И изъятие, и обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц должны быть безвозмездными и противоправными”.

Из этого анализа, на мой взгляд, возможен только один вывод: ни изъятие, ни обращение в отдельности не могут характеризовать хищение. Законодатель подчеркивает – “совершенные противоправные” действия; и употребление этих определений во множественном числе совершенно исключает возможность разделения изъятия и обращения имущества.

В противном случае мы имели бы, положим, следующее определение (по конкретной форме хищения): хищение – это “совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества”, которое совершенно безграмотно с точки зрения русского языка. Не менее безграмотным будет это определение и тогда, когда вместо термина “изъятие” мы употребим термин “обращение”; в этом случае, кроме того, видимо, придется исключить и определение “безвозмездное”, поскольку оно имеет отношение (по правилам грамматики) только к понятию “изъятие”. Однако здесь уже не безграмотность, а неверное толкование закона, поскольку хищение не бывает возмездным.

Но если хищение – это всегда и изъятие, и обращение имущества, то возникают сразу два правомерных вопроса:

1) почему понятие безвозмездности употреблено законодателем, в отличие от всех других понятий – характеристик, только по отношению к изъятию;

2) зачем в определении понятия “хищение” используются сразу два союза: “и” и “или”?

Думаю, что изъятие и обращение имущества символизируют разные стадии процесса совершения хищения. Любое хищение начинается с изъятия имущества, т.е. с исключения владения законного собственника. Однако этого недостаточно для признания хищения оконченным; необходимо еще, чтобы произошла замена законного собственника или владельца на незаконного пользователя, т.е. состоялось обращение имущества в пользу виновного или других лиц. Стадия обращения имущества в пользу виновного означает, что хищение окончено, произошло.

Безвозмездность же, действительно, характеризует только стадию изъятия имущества (именно изъятие осуществляется без передачи собственнику или законному владельцу необходимого эквивалента), но относится ко всему хищению в целом. Здесь же следует заметить, что выделение разных стадий хищения довольно условно; часто они если не совпадают во времени, то следуют сразу одна за другой, и разделить их можно только искусственно, для того чтобы лучше понять смысл хищения.

Что касается смысла употребления законодателем сразу двух союзов (соединительного и разделительного), то он может заключаться только в одном: законодатель хотел специально подчеркнуть противоправный характер обеих стадий хищения.

Проанализируем с учетом сказанного известные законодателю формы хищения. В краже, которая определяется как тайное хищение имущества, безусловно, происходит изъятие последнего из законной собственности или законного владения; собственник и законный владелец действиями виновного устраняются от возможности обладания имуществом. Но для признания кражи оконченной необходима полная замена собственника или законного владельца на неправомерного обладателя, что и осуществляется при обращении имущества в пользу виновного или других лиц. Такой же механизм хищения и в грабеже, вне зависимости от его вида (насильственный или ненасильственный).

Сложнее с другими формами хищения. В мошенничестве завладение имуществом или приобретение права на имущество осуществляется путем обмана или злоупотребления доверием, при этом имущество, которое находилось у собственника или законного владельца, передается под влиянием заблуждения им самим виновному. Принимая во внимание именно этот факт внешне добровольной передачи имущества от собственника несобственнику, следует говорить о специфической форме изъятия. Оно производится, по сути, руками потерпевшего.

Очень точно по этому поводу пишет А.И. Бойцов: “То обстоятельство, что изъятие имущества при мошенничестве происходит с участием воли потерпевшего, не противоречит тому, что изымается оно все же виновным, поскольку воля потерпевшего фальсифицирована обманом, направленным не на то, чтобы просто ввести в заблуждение, а на то, чтобы склонить обманываемого к невольному участию в процессе изъятия имущества из своего же имущественного фонда”. А вот обращение имущества в свою пользу или пользу других лиц виновный и здесь осуществляет сам.

Специфическую форму имеет изъятие в присвоении и растрате. Здесь чужое имущество изначально и на законных основаниях находится у виновного, оно ему вверено. Однако и здесь виновный производит действия по обособлению этого имущества от другого, принадлежащего собственнику, изымает его сам из своего же законного владения и переводит во владение незаконное (обращает имущество в свою пользу или пользу других лиц). Как отмечает А.И. Бойцов, “изъятие осуществляется все же у (собственника. – Н.Л.), а не у самого себя (что действительно невозможно)”. И особое значение поэтому приобретает подчеркивание законодателем противоправного характера и изъятия, и обращения в трех последних рассмотренных формах хищения.

Таким образом, на основании изложенного, полагаю, что любое хищение всегда характеризуется и изъятием и обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Примечательно, что даже авторы, утверждающие, что некоторые формы хищения выражаются только в обращении имущества в свою пользу или пользу других лиц, при характеристике этих форм хищения забывают о том, что говорили выше, и употребляют для характеристики хищения оба термина – и изъятие, и обращение.

Так, например, Ю.И. Ляпунов, рассматривая присвоение, указывал: “Присвоение представляет собой активные действия, выражающиеся, в конечном счете, в изъятии, обособлении вверенных виновному товарно-материальных ценностей и обращении их в свою пользу либо в пользу других лиц” (выделено мной. – Н.Л.). Л.Д. Гаухман, анализируя мошенничество, пишет: “Злоупотребляя доверием, мошенник использует уже сложившиеся доверительные отношения с потерпевшим, вследствие чего для изъятия имущества (выделено мной. – Н.Л.) не требуется прибегать еще и к обману”.

В литературе встречается мнение, что изъятие и обращение выступают способами хищения. Думаю, это неверно. Изъятие и обращение – это характеристика деяния, само деяние в хищении. Что касается способа, то от него зависит выделение конкретных форм хищения. Деяние же в любой из возможных форм заключается в изъятии и обращении чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц.

Рассматривая этот сущностный признак хищения, нужно остановиться также на значении словосочетания “обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц”. В уголовно-правовой литературе обычно справедливо замечают, что смысл этого словосочетания в том, что хищение не прекращает права собственности; собственником похищенного имущества так и остается его законный собственник. У похитителя не возникает права собственности; гражданское законодательство не предусматривает и не может предусматривать среди законных оснований возникновения права собственности неправомерные, тем более преступные действия. В то же время похититель ставит себя на место собственника; совершает хищение для того, чтобы пользоваться всеми правами собственника без исключения. Чтобы подчеркнуть это в понятии хищения, законодатель и использует вполне эквивалентный термин “польза”.

Следует также обратить внимание на то, что хищение отнюдь не обязательно предполагает извлечение пользы именно самим виновным; при наличии всех других признаков хищения оно есть и тогда, когда преступление совершается в пользу других лиц. Перечень последних законодатель не ограничивает; указанные лица могут находиться в разных отношениях с похитителем имущества. Главное, чтобы он преследовал при хищении корыстную цель.

И еще один важный момент: хотя по приведенным выше соображениям законодатель и не говорит о том, что имущество обращается в собственность виновного или других лиц, тем не менее в хищении имеется присвоение его “насовсем”, безвозвратно. Так называемое временное позаимствование чужого имущества, для того чтобы извлечь из него какую-то временную пользу, нужду, под понятие хищения не подпадает. Оно иногда тоже признается преступным, например, по ст. 201, 285, 0 и др. УК РФ.

На это указывается и в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 “О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое”: “Не образуют состава кражи или грабежа противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. В зависимости от обстоятельств дела такие действия при наличии к тому оснований подлежат квалификации по статье 0 УК РФ или другим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации”.

Так, например, в конкретном деле имело место временное позаимствование автомобиля, а не его хищение, как это было установлено судом первой инстанции. Суть дела такова: Ш., ранее судимый, и П. вместе распивали спиртные напитки в доме П. Потерпевший опьянел и лег спать. Ш. решил воспользоваться данной ситуацией и съездить к родственникам на автомобиле П., а затем, по приезде, вернуть машину законному владельцу. Для этого он взял ключи и документы, находившиеся в сумке потерпевшего, съездил к родственникам и после поездки добровольно вернул потерпевшему машину и документы.

Ленинским районным судом г. Тюмени Ш. был осужден по п. “б” ч. 2 ст. 158, п. “б” ч. 2 ст. 166 и по ч. 2 ст. 5 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам областного суда приговор оставила без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений в части осуждения Ш. по п. “б” ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 5 УК РФ и прекращении дела в этой части.

Президиум Тюменского областного суда протест удовлетворил, указав следующее: вывод суда о наличии в действиях осужденного признаков хищения чужого имущества, а также похищения документов необоснован, поскольку Ш., завладев автомобилем потерпевшего без цели хищения, желая временно воспользоваться им, не имел умысла обратить машину и вещи в свою собственность. С учетом изложенного приговор и определение кассационной инстанции в части осуждения Ш. по п. “б” ч. 2 ст. 158 и ч. 2 ст. 5 УК РФ отменены президиумом Тюменского областного суда и дело прекращено за отсутствием состава преступления. Признано считать Ш. осужденным по п. “б” ч. 2 ст. 166 УК РФ – неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения.