Нэп это и его польза

Валентин Жаронкин.

Мы продолжаем кратко объяснять содержание каждого из «трудных вопросов» историко-культурного стандарта, опираясь на научно-сертифицированное его толкование в современной историографии и здравый смысл учителя и преподавателя с более чем 20-летним стажем;

Сегодня на очереди трудный вопрос № 10. Он сформулирован в ИКС так: «Причины свёртывания НЭПа, оценка результатов индустриализации, коллективизации и преобразований в сфере культуры».

Сама по себе формулировка вопроса охватывает длительный период времени и сразу несколько сущностей. Поэтому в один раз мы с вами с научной сертификацией не уложимся. Для начала остановимся на том, как в современной исторической науке трактуется новая экономическая политика Советской власти.

***

Большевики с момента прихода к власти в 1917 г. стремились как можно быстрее достичь своей главной в то время цели – построить в России общество без частной собственности на средства производства.

Реализуя эту идею, в 1918 – начале 1921 гг. они в условиях Гражданской войны национализировали всю промышленность, ликвидировали частную торговлю, а в сельском хозяйстве ограничили мелких частных собственников (крестьян и казаков) в праве распоряжаться своей собственностью – безвозмездно изымая часть урожая в пользу государства по продразверстке.

Однако сопротивление крестьянства и казачества и плачевные результаты политики «военного коммунизма» – голод в городах, а кое-где и в деревне, деградация промышленности – вынудили приостановить ускоренное построение социализма по этой модели и даже демонтировать многое из построенного. И, в конце концов, «военный коммунизм» естественно исчерпал себя с окончанием Гражданской войны.

В марте 1921 г. на Х съезде партии большевиков была провозглашена новая экономическая политика (НЭП). Сущность её заключалась в возвращении в жизнь страны в условиях мирного времени элементов рыночной экономики, но при обязательном государственном регулировании. «Командные высоты» в экономике оставались у новой власти.

Была не только резко расширена хозяйственная самостоятельность государственных предприятий – они стали юридическими лицами, субъектами рыночных отношений, – но и резко расширена сфера отношений частной собственности. Её вновь разрешили в промышленности (преимущественно в лёгкой) и торговле (до 83 % розничного товарооборота контролировалось частниками), а в сельском хозяйстве вернули мелким землевладельцам право распоряжаться своей собственностью (отменили продразвёрстку) и разрешили использование частными хозяевами наёмного труда.

В первые годы НЭПа успехи нового курса позволили восстановить экономику после потрясений, нанесённых Первой мировой и Гражданской войнами. Но уже на рубеже 1927 и 1928 гг. НЭП стали свёртывать в директивном порядке.

Почему?

***

Потому что в декабре 1925 г. XIV съезд ВКП(б) постановил вернуться к непосредственному построению в стране социализма.

Первым делом решили обезопасить страну от разгрома в случае войны с окружавшими СССР капиталистическими странами. Поэтому начать решили с укрепления военной мощи.

А для этого необходимо было в кратчайшие сроки осуществить индустриализацию СССР – форсированное развитие тяжелой промышленности. Ведь тяжелая промышленность – это прежде всего база промышленности военной. А в СССР она к 1925-му еле-еле достигла уровня 1913 г. – при том, что Запад (где не было таких революций и многолетней Гражданской войны) с 1913-го ушел далеко вперёд.

НЭП при этом оказался в состоянии кризиса. Уже в 1927-м перестало хватать продовольствия для всё увеличивавшегося числа рабочих и служащих. Государственные закупочные цены на зерно были столь низки, а нужных деревне промышленных товаров так мало и по высоким ценам, что крестьяне сократили продажу хлеба.

Видный идеолог ВКП(б) Николай Бухарин предложил в таких условиях продолжать действовать в духе НЭПа – приостановить развитие тяжёлой промышленности и развивать лёгкую, чтобы дать деревне промтовары и тем заинтересовать её в продаже сельхозпродукции. И только потом – когда заинтересованная деревня наладит стабильное снабжение городов продовольствием – вернуться к индустриализации.

Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин исходил из того, что главной ценностью является не НЭП, а индустриализация. Её в условиях внешней угрозы нужно провести сейчас, а не потом. И если не удается заинтересовать крестьян в продаже хлеба, не сворачивая индустриализацию, значит, надо у них забирать силой «хлебные излишки». Значит, надо свёртывать НЭП.

И по настоянию Сталина и его сторонников, к тому времени одержавших победу во внутрипартийных спорах, в 1928 г. в условиях кризиса хлебозаготовок у деревни опять, как при «военном коммунизме», стали забирать хлеб силой. Это и было началом свёртывания НЭПа: ведь «забирать» – это несовместимо с рыночными отношениями.

В апреле 1929 г. на XVI партийной конференции был утверждён план форсированной индустриализации СССР – план первой пятилетки. Выполнить его можно было только при предельной централизации руководства экономикой. Поэтому в 1929 – 1930 гг. урезали хозяйственную самостоятельность госпредприятий и ликвидировали рыночную инфраструктуру. Государство само, без всяких специальных банков и бирж, даст кому надо и средства, и сырьё, и рабочую силу – и само распределит готовую продукцию. Тем более что при социализме так и положено…

Частное предпринимательство не запретили. Но налоговой политикой и приоритетными преференциями государственной промышленности существенно его прижали, свели его к тому, что сейчас принято называть «малым и средним бизнесом», – да и то с резким сокращением объёмов. Всё равно ведь при социализме частников не будет…

А поскольку государству надоело каждый год «выбивать» из деревни хлеб, осенью 1929-го приступили и к коллективизации сельского хозяйства – то есть к принудительному объединению частных крестьянских хозяйств в коллективные (колхозы).

Во-первых, десяткам тысяч колхозов государству легче навязывать свои условия, чем миллионам частных хозяйств (и легче забирать хлеб). Во-вторых, предполагалось, что в колхозах – где можно эффективнее применять сельхозтехнику – будет выше производительность труда, а значит, и хлеба будет производиться больше. В-третьих, освободившиеся на селе рабочие руки вынужденно перетекут в города, на новые промышленные предприятия.

Таким образом, от НЭПа как политики, допускавшей частную собственность и элементы рыночной экономики, в 1930-м мало что осталось. Хотя об официальной отмене НЭПа так и не было объявлено.

***

Опыт новой экономической политики оказался противоречивым. Сохранив контроль за крупной промышленностью, советская власть временно, из тактических соображений изменила первоначальный план строительства социализма по Марксу и Ленину. Когда же необходимость в уступках частным собственникам, по мнению Сталина и его сторонников, отпала, НЭП был решительно свёрнут.

Литература

1. Голанд Ю. Кризисы, разрушившие НЭП. М., 1991.
2. Как ломали НЭП. Стенограммы пленумов ЦК ВКП (б) 1928-1929 гг. М., 2000.
3. Шубин А.В. Вожди и заговорщики: политическая борьба в СССР в 20-30-е гг. М., 2004.
4. Хлевнюк О.В. Сталин. Жизнь одного вождя. М., 2015.

НЭП! Иногда надо заглянуть на 100 лет назад, чтобы понять происходящее за окном.

Февраль – март 1921 года.

Вашу власть вот-вот должны снести. Но почему? В Гражданской – победа. Старая элита – забита, изгнана. Ура, военный коммунизм! Прямое распределение людей и вещей – взять, разнести по сметам и пунктам, отдать по воле сверху. То, что вы хотели – полновластие, полнолуние! Есть только ваше слово – других нет. Есть только ваша партия – других нет. И других людей – влияющих, громкоговорящих – тоже нет. А если есть, то где-то там, в подполе или земле.

Есть только вы. И еще – молодецкий, смазанный, весело порыкивающий аппарат насилия. Понял, взял, сделал, затоптал.

Но вас обязательно снесут.

Ленин и катастрофа

У вас – голод, холод и разрушенная промышленность. Карточки, мобилизации. Не труд, а трудовая повинность. Голодные волнения в Петрограде, мятеж в Кронштадте. Инфляция в сто тысяч процентов. Тамбов, Урал, Сибирь, Украина, Кубань – по всей стране тлеет “крестьянская война”1. Какая дальше продразверстка? 84% населения России в 1920 году – в деревне2. Убьют. Производство чугуна в 1920 году в 30 с лишним раз ниже, чем в 1912 году “Пахотных орудий” – меньше в 24 раза. Муки – почти в 3 раза. Тканей – в 15 раз. Число предприятий и рабочих сократилось в 3-5 раз3. В 1920 году промышленное производство – всего лишь 17% от уровня 1913 года4.

Вас скоро вынесут со свистом, потому что ваш режим – нечеловеческий.

Да, конечно, война! Да, либо вы, либо вас, но так не живут. Человек не может пережить веревок, страха и пайка как способа существования. Жизни как продразверстки. Ему нужны воля, риски, собственность, обмен и свободное имущество, чтобы двигаться, защищаться и – хотя бы кого-нибудь – опережать.

Но у вас есть гигантское преимущество – Ленин. Человек безжалостный, трезвый и еще – создающий идеи. Или берущий чужое, но вовремя. Гениальные изворотливые идеи, когда все остальные тупо прутся прямо в лоб. Способный перевернуться. Добиться нужного решения. Гнуть свое до победы. “На экономическом фронте, с попыткой перехода к коммунизму, мы к весне 1921 г. потерпели поражение более серьезное, чем какое бы то ни было поражение, нанесенное нам Колчаком, Деникиным или Пилсудским, поражение, гораздо более серьезное, гораздо более существенное и опасное”5.

Советы и “иностранные хищники”

Как давно в Москве не слышали это “мы”! Сколько лет никто из великих не признавался в ошибках! Когда у власти монополия на истину, когда она всегда права, то наверху, “там” все меньше людей, способных публично сказать: мы ошибались и теперь меняем свой курс.

Власти от этого лучше? Конечно нет! Бронзовеешь? Живешь в своей системе координат, в ложных представлениях о том, что происходит в России? Тогда жди высочайших рисков – политических, социальных. Последний Романов, Керенский – тому примеры.

Да, перевернуться! Гибкость ума и поведения поражает. Вместо унылого следования, год за годом, “коммунистическому производству и распределению”, пока новую власть не снесут крестьяне, – вместо этого налоги, торговля, коммерция, собственность! Возврат к рынку, частнику и – действительно, о, ужас! – эксплуатации наемного труда, концессиям! Снова пустить на порог “иностранных хищников”. Но зато – людей накормить, крестьян успокоить, выиграть время, накопить жирок.

Нет, не страшно! Тем паче, оставив себе, государству, “командные высоты” – костяк экономики. Чтобы не зарывались! И ни в коем случае – свободы слова и идей, свободы партий, чтобы не мог победить рыночный человек. Хитрость, временная мера – но какая!

Этим нельзя не восхищаться, как мастерским шахматным ходом, к чему бы он ни привел!

А к чему? С точки зрения правоверного коммуниста – в адское пекло.

Большевики и векселя, облигации, биржи

Привет тебе, буржуазия! В 1924-1925 годах – ее уже 232 тысячи человек, в 1926-1927 годах – 284 тысячи человек Из них средняя и крупная – 84 и 105 тысяч человек соответственно. И даже владельцы цензовых промышленных предприятий – 7 тысяч человек.

А еще “мелкие полукапиталистические предприниматели”, кустари с наемным трудом. Их грозная сила – в 325 тысяч человек в 1924-1925 годах и 376 тысяч человек в 1926-1927 годах.

В деревнях – миллионы тех, кого потом назовут кулаками. Пока же они – “хозяева – предприниматели”. В 1924-1925 годах – 4,8 млн человек, в 1926-1927 годах – 5,9 млн человек6.

Все эти люди в 1930-х исчезнут.

Свобода делать. Свобода торговать. И даже денационализация. За это раньше была бы пуля. Всю мелочь вернули в частные руки. Отдали в аренду, пусть восстанавливают. А государству оставили “командные высоты” – 4500 крупных предприятий с 80% промышленных рабочих7.Тресты, синдикаты, коммерческий расчет, планы и вертикали, чтобы легче управлять.

Что еще? Это вы в 1917-1918 годах банки слили в один Народный банк?8 А потом совсем прикрыли? Ну и ладно! Уже в 1926 году сияют вывесками сотни банков и обществ взаимного кредита.

В 1918 году убили ценные бумаги? Ну и что? В 1922-1924 годах созданы более 160 акционерных обществ, с капиталами от 100 тысяч золотых рублей. В 60% обществ есть акционеры – частники9.

Октябрь законопатил облигации? Ответ 1920-х – больше двух десятков выпусков облигаций. Хлебных, сахарных, золотых, выигрышных.

Векселя? Эта чума капитализма? В 1920-х всё устлано векселями, чтобы ускорить расчеты. Векселя и ссуды под них – это больше четверти активов банков10.

Кто там заколотил биржи в 1917 году? К осени 1926 года в России уже 114 товарных бирж. Купи – продай продовольствие, текстиль, металлы, все, что угодно. А при них 10 фондовых отделов. Чем торгуют? Валютой, ценными бумагами. Для души в ГУМе, на Ильинке в Москве “американки” – черные биржи, доллары с рук. 40% членов бирж – частники11.

И, наконец, счастье, денежная реформа 1922-1924 годов! Деньги стали твердыми. Тут тебе и золотой рубль, и серебро, и конвертируемый червонец, и казначейские билеты12. Совзнаки ушли в мир иной. Мир обрел ценность, измерение.

Что еще менять? При военном коммунизме цены стали сметными. Нет проблем! Освободить их у частников, в госсекторе взять под контроль! В 1922 года цены в 2-9 раз превысили довоенные13. Разобраться в “ножницах цен между городом и селом” (промтовары дороже, хлеб – дешевле, чем должны быть). Винить за это тресты, монополии, всё по-взрослому14!

Нет больше отъема, продразверстки, но есть – налоги! Сначала натуральные, а затем денежные. В 1920-х возникли десятки налогов, от местных до центральных. Чудесные имена: промысловый, уравнительный, трудгужналог, с ресторанных счетов, налог с высоких ставок заработной платы, надбавка в пользу последгола и т.п.15 Куча акцизов. Винная монополия. А местное обложение! С лошадей, велосипедов, с увеселений, с дач, трактиров, со скота, пригоняемого на рынок.

Что-то кажется знакомым в этом налоговом хаосе. “Приходится опасаться, что нынешний налоговый режим достиг чрезмерного напряжения”16.

И нам через сто лет тоже приходится.

Но сделали-то что? Чудо!

Другая жизнь

Народ был накормлен уже в 1922 году. Деревенские бунты закончились. В 1926-1927 годах в промышленном производстве догнали 1913 году. Темпы роста – 30-40% в год17. И какая-то новая реальность.

1921 год. “На вокзале, как грязные собачонки, снуют голодные ребятишки: волна голода занесла их в сырой Петроград. “Все для голодного Петрограда” – еще висят плакаты на стенах. “Все для голодного Поволжья” – висит свежий плакат рядом на стене”18.

А это уже ноябрь 1922 год. Вот что пишет Корней Чуковский:

“Очень я втянулся в эту странную жизнь и полюбил много и многих… пробегая по улице – к Филиппову за хлебом или в будочку за яблоками, я замечал одно у всех выражение – счастья. Мужчины счастливы, что на свете есть карты, бега, вина и женщины; женщины с сладострастными, пьяными лицами прилипают грудями к оконным стеклам на Кузнецком, где шелка и бриллианты. Красивого женского мяса – целые вагоны на каждом шагу, – любовь к вещам и удовольствиям страшная, – танцы в таком фаворе, что я знаю семейства, где люди сходятся в 7 час. вечера и до 2 часов ночи не успевают чаю напиться, работают ногами без отдыху… Все живут зоологией и физиологией…19”

Другая жизнь. Дело, конечно, не в танцах и не в шелках с брильянтами. Это – мелочи. А в том, что был задуман и совершен невероятный по удачливости переворот, из грязи да в князи. Стоило только приоткрыть дверь свободе – иметь, решать, копить, – и страна, с еще живой деревней, с новой землей, взятой крестьянами, сразу выкарабкалась.

А в ней – бэби-бум. Население России в 1924 году – 94,4 млн человек, в 1929 году – 105,7 млн человек20. Высочайшая рождаемость (6,8 на одну женщину).

В обреченной стране не рожают.

Все было подчинено простым вещам – накормить, одеть, встать на ноги. И, да, конечно, удержать власть. Иначе – вынесут! Советы без коммунистов! Этот лозунг Кронштадтского мятежа марта 1921 года исчез из массового сознания.

Да, еще! Темпы роста промышленности в 1922-1926 годах были гораздо выше 1930-х. И падать стали в 1927-1928 годах при сворачивании нэпа. Хотя, конечно, можно спорить до бесконечности – почему. Кризисы21,разница в базах отсчета, естественное снижение темпов, директивное вмешательство в механизмы рынка или просто бегство частника от неумолимого государства.

Творцы и начальники

Как мало в тысячелетней истории России было идей, так скоро ведущих к всеобщему счастью. Накормить, одеть, обогреть – и все это в считаные годы. Сделать это не столько железной рукой (железа было много), сколько “энергией масс” в терминах большевизма. Сокольников, Юровский, Бухарин, Чаянов, Кондратьев. Зависть берет перед десятками профессоров, работавших в первой половине 1920х годов. Тех, кто делал экономическое чудо, когда все растет на глазах. Жить по восходящей, когда в стране – беспрецедентный рост. Пасти идеи, усердствовать, не мелочиться. Заблуждаться. Громить друг друга. Их тексты и сегодня у нас на столах.

Большинство этих людей было убито в 1930-х. Им завидовать?

Да, завидовать. Нам не дано чувства макроэкономической удачи. Мы, войдя в 1990-е годы большим универсальным хозяйством, свинтили его. Мы, возвращаясь к рынку, не сделали еще одного чуда в России. И теперь бессильно наблюдаем, как общество слоится, как много в нем бедности, неизлеченного, как пустеют малые и средние поселения. И объясняем всё это до бесконечности – почему всё так, и призываем – к чему? К тому, что, кажется, никогда не произойдет.

Ведь и конец нэпа был закономерен.

Он вытекал из самого существа большевизма. Нэп – как мягкая перчатка на железной руке. В конце 1920-х банки стягиваются в наиглавнейший Госбанк. Закрываются биржи. Нэпманов душат налогами. Ценные бумаги испаряются. Цены мертвеют, огосударствляются. Рынки – всё тише. Торжественный приход Его Величества прямого распределения продукции на госпредприятиях – командных высотах.

Лимиты, задания, план, контроль при партийном взоре за исполнением задания. Кредиты – на автомате. Финансы – это госбюджет. Не люди – людские ресурсы. Рынка труда больше нет. Безработных быть не может. Биржи труда закрыты (1933 год). Да, еще банкротства, суды. Физическое уничтожение частных предприятий.

В какой день это случилось? В июле или глухим ноябрем? Вчера еще нэп, рынок, пусть половинный, а сегодня – уже административная экономика! Год известен – 1929. Вчера ты еще там, а сегодня – уже здесь, за плотно закрытыми дверями. Хлопок, щелчок, двери закрываются!

Здравствуй, торжество “социалистического уклада”! Удельный вес “соцсектора” в продукции тяжелой промышленности в 1928 году – 79,5%, в 1933 году – 99,5%, в продукции сельского хозяйства – 1,8% и 76,1%, в розничном товарообороте – 75% и 100% соответственно.

В 1928 году – 1,1 млн безработных, в 1933 году – их больше нет. Где они – неизвестно. И нет больше “аграрного перенаселения” 1928 года в 8,5 млн человек22. Где эти люди – кто знает?

И нэпа тоже нет. Он больше не существует. Есть административная экономика. Есть машина, перемалывающая людей. Есть величайшее напряжение сил нации еще на полвека, обернувшееся сумятицей 1990-2010-х годов.

Приговор 1931 года

Под рукой лежит книга 1931 года тиражом 100 тысяч. Темный переплет. И в ней сказано:

“Сейчас положение такое, когда против нас обостренное наступление ведут наши враги, когда против нас консолидируются все силы реакции, когда против нас борются и империалистические хищники, и кулацкая агентура, и контрреволюционные организации, и попы всех оттенков исповеданий, когда… все направлено на то, чтобы нанести нам удар”23.

И дальше – приговоры 14 руководителям из экономических ведомств за “подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения и кредитной системы”. Одни из многих.

Это и был конец нэпа.

И российская история пошла на новый круг, еще далеко не завершенный. Вопросы все те же – мера свободы, мера принуждения, темпы роста, модернизация и, самое главное, семьи, дети, состоятельность, уникальность каждой жизни. Когда?

1. А. Грациози. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1917-1933. – М.: Росспэн, 2001. С. 31-32.

2. Статистический ежегодник 1921 г. – М.: Труды ЦСУ. Том VIII. Выпуск 1. С. 2.

3. Там же. С. 68, 69, 81, 91.

4. С.В. Смирнов. Динамика промышленного производства и экономический цикл в СССР и России, 1861-2012. М.: ВШЭ, 2012. С. 69.

5. В.И. Ленин. Доклад на II Всероссийском съезде политпросветов от 17 октября 1921 г. В кн.: Полное собрание сочинений, 5 изд. – М.: ИПЛ, 1970. Том 44. С. 159.

6. Статистический справочник СССР за 1928 г. – М.: Издательство ЦСУ СССР, 1929. С. 42-43.

7. А.Я. Левин. Социально-экономические уклады в СССР в период перехода от капитализма к социализму. М.: Экономика, 1967, С. 54-55.

8. До 1921 г. Народный банк РСФСР.

9. Фондовый рынок 1922-1930 гг. // Российские ценные бумаги. – М.: Банк России. Том 1. С. 32-38.

10. Банки // БСЭ. – М.: АО “Советская энциклопедия”, Том 4. 1926. С. 647.

11. Биржи // БСЭ. – М.: АО “Советская энциклопедия”, Том 6. 1927. С. 375-384.

12. Финансовая энциклопедия. – М.-Л.: Госиздат, 1927. С. 450-458.

13. Н.Д. Кондратьев. Условия образования и движения товарных цен (1923 г.). В кн.: Хозрасчет и НЭП. – М.: Экономика, 1991. С. 308-318.

14. С.А. Первушин. К вопросу о ценностных сдвигах в 1922 году // Экономический бюллетень Конъюнктурного института. – М.: Наркомфин, N 3 (18). 1923, Март. С. 5-11.

15. П.П. Гензель. Система налогов Советской России. М. – Л.: Экономическая жизнь, 1924. С. 58.

16. Там же. С. 81.

17. С.В. Смирнов. Динамика промышленного производства и экономический цикл в СССР и России, 1861-2012. М.: ВШЭ, 2012. С. 69.

18. Е. Постникова. 21й год. – Берлин: Архив русской революции, 1924. Том XIII. С. 127.

19. К. Чуковский. Дневник 1901-1969. Том I. – М.: Олма-Пресс, 2003. С. 253.

20. Статистический справочник СССР за 1928 г. – М.: Издательство ЦСУ СССР. С. 18-19.

21. Ю. Голанд. Кризисы, разрушившие нэп. М.: МНИИПУ, 1991. 94 с.

22. Г.М. Сорокин. Планирование народного хозяйства СССР. М.: Соцэкгиз, 1961. С. 179.

23. Меньшевики – интервенты. Обвинительная речь Н.В. Крыленко. Приговор. – М.: Московский рабочий. 1931. С. 80.