Моральный вред в пользу законного представителя потерпевшего

Из практики. Б. был осужден по п. «б» ч. 4 ст. 131 УК РФ за изнасилование К., не достигшей 14-летнего возраста. Суд взыскал с Б. в пользу ее матери Н. компенсацию морального вреда в размере 300 тыс. руб., из них в пользу потерпевшей К. — 270 тыс. руб., и в пользу Н. — 30 тыс. руб. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что решение суда в части взыскания компенсации морального вреда в размере 30 тыс. руб. в пользу Н. было ошибочным, так как Н. не была признана потерпевшей или гражданским истцом, участвовала в деле в качестве законного представителя, выступала в интересах К. и поддерживала заявленный в ее интересах гражданский иск о компенсации морального вреда (определение от 03.11.2011 № 74-О11-31).

Из практики. П. был осужден по п. «в» ч. 2 ст. 158, п. «а» ч. 3 ст. 158, ч. 1 ст. 226, ст. 324 УК РФ. Суд взыскал с П. компенсацию морального вреда в пользу потерпевшей Р. В апелляционной жалобе П. настаивал на незаконности взыскания с него компенсации морального вреда, так как материалы уголовного дела не содержат каких-либо доказательств физических и нравственных страданий Р. Суд апелляционной инстанции не согласился с доводами П., указав, что суд обоснованно удовлетворил гражданский иск потерпевшей, поскольку преступлением нарушено ее конституционное право на неприкосновенность жилища. При этом судом в соответствии со ст.ст. 151, 1099, 1101 ГК РФ в полной мере учтены все обстоятельства дела, характер причиненных Р. нравственных страданий, степень вины П., а также требования разумности и справедливости (апелляционное определение Курганского областного суда от 21.08.2014 по делу № 22–1784/2014).

Из практики. П. был осужден по ч. 3 ст. 264 УК РФ. Суд постановил взыскать с П. в счет компенсации морального вреда 200 тыс. руб. Прокурор и потерпевший не согласились с размером компенсации и обжаловали приговор. Суд кассационной инстанции отменил приговор в части гражданского иска, указав, что при рассмотрении вопроса о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в том числе членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Разрешая вопрос о гражданском иске, суд первой инстанции не мотивировал свои выводы и не учел обстоятельства, влияющие на размер компенсации морального вреда в связи со смертью родственника, поскольку наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации (кассационное определение Саратовского областного суда от 05.03.2013 по делу № 22–904/2013).

Из практики. А. был осужден по п. п. «б», «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ. В пользу потерпевшей К. в счет компенсации морального вреда суд взыскал 500 тыс. руб. Сторона обвинения обжаловала приговор, требуя увеличить размер компенсации, поскольку она несоизмерима с понесенными К. физическими и нравственными страданиями, потерявшей единственного ребенка, лишившейся поддержки и опоры в дальнейшей жизни. Апелляция согласилась с приведенными доводами и указала, что суд первой инстанции не в полной мере учел фактические обстоятельства дела, тяжесть нравственных страданий, причиненных К. в результате преступления, связанных с невосполнимой утратой — гибелью малолетнего сына. При таких обстоятельствах взысканная судом сумма является чрезмерно заниженной и несправедливой по отношению к потерпевшей. Принимая во внимание возраст А., состояние его здоровья, материальное положение его семьи, а также требования разумности и справедливости, суд апелляционной инстанции увеличил размер компенсации до 1,5 млн руб. (апелляционное определение Московского областного суда от 12.03.2015 по делу № 22–604/2015).

Из практики. Ч. был осужден по ч. 1 ст. 116 УК РФ. Суд взыскал с него 15 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда в пользу Ф. В апелляционной жалобе Ч. просил снизить размер компенсации. Суд апелляционной инстанции в удовлетворении жалобы отказал, мотивировав свое решение тем, что при определении размера компенсации мировой судья учел степень физических и нравственных страданий потерпевшего, который испытал сильную физическую боль от повреждений, дискомфорт, а также нравственные страдания, поскольку из-за имевшихся у него на лице следов побоев в течение длительного времени он был вынужден находиться дома, так как ему было стыдно появляться на людях (постановление Заводоуковского районного суда Тюменской области от 01.11.2011 по делу № 10–14/2011).

Из практики. Ф. был осужден по ч. 1 ст. 264 УК РФ. В счет компенсации морального вреда с него было взыскано 500 тыс. руб. в пользу потерпевшего. Потерпевший обжаловал приговор, полагая, что суд занизил размер компенсации. В течение 3 месяцев в больнице он был привязан к специальной постели-сетке и не мог себя обслуживать, перенес 12 сложных операций под наркозом в ожоговом отделении, он испытывает тяжелые страдания, связанные с ожоговой болезнью, полным обезображиванием лица, отсутствием уха и верхней губы, неработоспособности суставов пальцев левой руки (он — левша). Потерпевший указывал на то, что в 25 лет он признан инвалидом, не может свободно двигаться, жить жизнью обычного человека, был вынужден расстаться с девушкой, его не узнают знакомые, реакция посторонних людей его шокирует, из-за чего поход в поликлинику, магазин, парикмахерскую и другие места для него является пыткой. Требовал увеличить размер компенсации до 1 млн руб. Суд апелляционной инстанции согласился с этими доводами, указав, что, безусловно, с учетом полученных травм, проведенного ранее и продолжающегося в настоящее время лечения, наличия у потерпевшего, являющегося молодым человеком, инвалидности, заявленные им требования в размере 1 млн руб. являются разумными и справедливыми. Приговор суда первой инстанции не соответствует тяжести причиненного вреда здоровью потерпевшего и степени его страданий. Размер компенсации увеличен до 1 млн руб. (апелляционное постановление Ивановского областного суда от 05.05.2015 по делу N 22–0749/2015).

Из практики. Ш. был осужден по ч. 1 ст. 264 УК РФ. В счет компенсации морального вреда с него в пользу потерпевшего Ф. взыскано 250 тыс. руб. В апелляционной жалобе Ф. требовал увеличить размер компенсации, ссылаясь на то, что суд не учел перенесенные им физические и нравственные страдания. Он указал, что в результате ДТП ему была ампутирована правая нога на уровне бедра, раздроблен таз, сломаны пальцы на обеих руках, он не сможет работать по специальности (слесарь-автомеханик), ему больно сидеть, после ДТП на протяжении 3 месяцев находился на стационарном лечении, из них 2 недели — в реанимации, в течение месяца его нижняя челюсть была зафиксирована, из-за чего он мог принимать только жидкую пищу через трубку, не мог разговаривать. Ф. также указал, что он не женат, не имеет детей и не знает, сможет ли когда-нибудь устроить свою личную жизнь с учетом своего физического состояния. Требовал взыскать с Ш. 10 млн руб. Суд апелляционной инстанции согласился с доводами Ф. о том, что суд не учел степень его физических и нравственных страданий. В связи с этим размер компенсации был увеличен до 600 тыс. руб. (апелляционное постановление Смоленского областного суда от 06.06.2016 по делу № 22–1051/2016).

Из практики. С. был осужден по ч. 1 ст. 109 УК РФ за то, что во время охоты в лесном массиве в нарушение Правил охоты произвел выстрел из карабина по неясно видимой цели, приняв потерпевшего за кабана, в результате чего потерпевший скончался. Как следовало из материалов дела, с учетом обстановки потерпевший не должен был находиться в данное время впереди С. Потерпевший А. просил взыскать с С. в счет компенсации морального вреда 10 млн руб. Аналогичную сумму просил взыскать потерпевший Б. в свою пользу и в пользу малолетнего сына В. Суд указал, что с учетом принципов разумности и справедливости и того, что сам погибший, будучи участником охоты, проявил грубую неосторожность, также нарушив Правила охоты, размер компенсации морального вреда подлежит уменьшению до 300 тыс. руб. в пользу А., 300 тыс. руб. в пользу Б., а также 250 тыс. руб. в пользу малолетнего потерпевшего В. Суд апелляционной инстанции оставил приговор без изменения (апелляционное постановление Пермского краевого суда от 12.05.2016 по делу № 22–2696/2016).

Из практики. Ф. был осужден по ч. 1 ст. 107 УК РФ за убийство А. в состоянии аффекта. Когда Ф. вернулся с работы, он обнаружил дома А., который сидел с его дочерью С. и смотрел телевизор. На вопрос Ф. о том, что А. делает у него дома, потерпевший ответил, что С. на самом деле является его дочерью, и он ждет жену Ф., чтобы поехать с ней на дачу. Потерпевший также сказал, что он находится в интимных отношениях с женой Ф. и будет это продолжать. В ответ на это Ф. убил его кухонным ножом. При рассмотрении дела в суде потерпевшая, которая была женой убитого, требовала взыскать 2 млн руб. в счет компенсации морального вреда. Суд учел нравственные страдания потерпевшей в связи со смертью супруга, фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, степень вины подсудимого, его имущественное положение, а также противоправное (аморальное) поведение умершего А. и снизил размер компенсации до 100 тыс. руб. (приговор Кизнерского районного суда Удмуртской Республики от 25.03.2014 по делу № 1–2/2014).

Из практики. Т. осужден по ч. 3 ст. 264 УК РФ. С него взыскано 500 тыс. руб. компенсации морального вреда. Суд апелляционной инстанции снизил размер компенсации до 350 тыс. руб. со ссылкой на п. 3 ст. 1083 ГК РФ, а также требования разумности и справедливости, указав, что суд первой инстанции формально сослался на учет материального положения подсудимого, но фактически его не учел. Т. работает продавцом, размер его оклада составляет 5 тыс. руб., он имеет 5 детей (из них 4 — малолетние), жена Т. находится в отпуске по уходу за ребенком, семья испытывает материальные трудности и имеет обязательства по кредиту на цели личного потребления. При этом сведений о благосостоянии подсудимого суду не было представлено (апелляционное определение ВС Удмуртской Республики от 16.07.2013 по делу № 22–1711/2013).