Император николай 2 подписал отречение от престола в пользу
ОТРЕЧЕНИЕ НИКОЛАЯ II
23 февраля 1917 в Петрограде началась революция. Находившийся в Ставке в Могилеве Николай II вечером 27 февраля отдал приказ генералу Н.И. Иванову с надежными частями (батальоны георгиевских кавалеров из охраны Ставки) эшелонами двинуться на Петроград для наведения порядка. В помощь ему должны были быть выделены несколько полков пехоты и кавалерии с Западного и Северного фронтов. Сам царь направился в Петроград, но не прямо: через станции Дно и Бологое. Царские поезда перешли на Николаевскую (ныне – Октябрьскую) железную дорогу, но в 200 км от столицы были остановлены восставшими железнодорожниками. Вернувшись обратно, литерные поезда царя и его свиты проследовали в Псков – в штаб Северного фронта. Тем временем отряд Иванова также не был пропущен к восставшему Петрограду. Начальник штаба Ставки генерал М.В. Алексеев и командующие фронтами полки ему на помощь не послали. Тем временем Алексеев разослал всем командующим фронтами и флотами телеграммы с предложением высказаться за или против отречения царя от трона в пользу наследника при регентстве великого князя Михаила Александровича. Почти все они, кроме одного, поддержали отречение. Прибыв в Псков, царь узнал, что армия от него отвернулась.
Ночью 2 марта в Псков приехали члены Государственной думы лидер октябристов А.И. Гучков и националистов – В.В. Шульгин с проектом отречения. Но царь отказался его подписать, заявив, что не может расстаться с больным сыном. Царь сам написал текст отречения, в котором он, в нарушение Указа Павла I о престолонаследии, отказывался и за себя, и за сына в пользу брата Михаила.
Был ли это хитрый тактический ход, дававший впоследствии право объявить отречение недействительным, или нет, неизвестно. Император никак не озаглавил свое заявление и не обратился к подданным, как полагалось в самых важных случаях, или к Сенату, который по закону публиковал царские распоряжения, а буднично адресовал его: «Начальнику штаба». Некоторые историки считают, что это свидетельствовало о непонимании важности момента: «Сдал великую империю, как командование эскадроном». Представляется однако, что это вовсе не так: этим обращением бывший царь давал понять, кого он считает виновником отречения.
Шульгин, чтобы не создавалось впечатление, что отречение вырвано силой, попросил царя, уже бывшего, датировать документы 3 часами дня. Двумя часами ранее были датированы подписанные уже после отречения, т.е. незаконные, указы о назначении верховным главнокомандующим снова великого князя Николая Николаевича, а председателем Совета министров – главу «Земгора» князя Г.Е. Львова. Посредством этих документов делегаты от Думы рассчитывали создать видимость преемственности военной и гражданской власти. Наутро, 3 марта, после переговоров в членами Временного комитета Госдумы, великий князь Михаил выступил с заявлением, в котором говорилось, что он мог бы взять власть только по воле народа, выраженной Учредительным собранием, избранным на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, а пока призвал всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству. По воспоминаниям Шульгина Родзянко был последним, с кем советовался великий князь перед тем, как подписать акт об отказе принять престол.
Керенский горячо жал несостоявшемуся императору руку, заявив, что расскажет всем, какой тот благородный человек. Ознакомившись с текстом акта, бывший царь записал в дневнике: «И кто только подсказал Мише такую гадость?»
300-летняя монархия Романовых (со второй половины XVIII в. – Голштейн-Готторп- Романовых) пала почти без сопротивления. В несколько дней Россия стала самой свободной страной в мире. Народ был вооружен и осознавал свою силу.
«ВО ИМЯ БЛАГА, СПОКОЙСТВИЯ И СПАСЕНИЯ ГОРЯЧО ЛЮБИМОЙ РОССИИ»
«За ранним обедом в доме Главнокомандующего, Генерал Рузский обратился ко мне и к Генералу Савичу, Главному Начальнику Снабжений армий фронта, с просьбой быть, вместе с ним, на послеобеденном докладе у Государя Императора.
– Ваши мнения, как ближайших моих сотрудников, будут очень ценными, как подкрепление к моим доводам. – Государь уже осведомлен о том, что я приеду к нему с вами…
Возражать не приходилось и около 2 1/2 часов дня мы втроем уже входили в вагон к Государю. ….
Мы все очень волновались. – Государь обратился ко мне первому.
– Ваше Императорское Величество, сказал я. – Мне хорошо известна сила Вашей любви к Родине. И я уверен, что ради нее, ради спасения династии и возможности доведения войны до благополучного конца, Вы принесете ту жертву, которую от Вас требует обстановка. Я не вижу другого выхода из положения, помимо намеченного Председателем Государственной Думы и поддерживаемого старшими начальниками Действующей армии!..
– А Вы какого мнения, обратился Государь к моему соседу Генералу Савичу, который видимо с трудом сдерживал душивший его порыв волнения.
– …Я, я… человек прямой,… о котором Вы, Ваше Величество, вероятно, слышали от Генерала Дедюлина (Бывший Дворцовый Комендант, личный друг Генерала С. С. Савича), пользовавшегося Вашим исключительным доверием… Я в полной мере присоединяюсь к тому, что доложил Вашему Величеству Генерал Данилов…
Наступило гробовое молчание… Государь подошел к столу и несколько раз, по-видимому не отдавая себе отчета, взглянул в вагонное окно, прикрытое занавеской. – Его лицо, обыкновенно малоподвижное, непроизвольно перекосилось каким-то никогда мною раньше не наблюдавшимся движением губ в сторону. – Видно было, что в душе его зреет какое то решение, дорого ему стоящее!…
Наступившая тишина ничем не нарушалась. – Двери и окна были плотно прикрыты. – Скорее бы… скорее кончиться этому ужасному молчанию!… Резким движением Император Николай вдруг повернулся к нам и твердым голосом произнес:
– Я решился… Я решил отказаться от Престола в пользу моего сына Алексея… При этом он перекрестился широким крестом. – Перекрестились и мы…
– Благодарю Вас всех за доблестную и верную службу. – Надеюсь, что она будет продолжаться и при моем сыне.
Минута была глубоко-торжественная. Обняв Генерала Рузского и тепло пожав нам руки, Император медленными задерживающимися шагами прошел в свой вагон.
Мы, присутствовавшие при всей этой сцене, невольно преклонились перед той выдержкой, которая проявлена была только что отрекшимся Императором Николаем в эти тяжелые и ответственные минуты…
***
Как это часто бывает после долгого напряжения, нервы как то сразу сдали… Я как в тумане помню, что, вслед за уходом Государя, кто-то вошел к нам и о чем то начал разговор. По-видимому, это были ближайшие к Царю лица… Все были готовы говорить о чем угодно, только не о тот, что являлось самым важным и самым главным в данную минуту… Впрочем, дряхлый граф Фредерикс, кажется, пытался сформулировать свои личные ощущения!.. Говорил еще кто то… и еще кто то… их почти не слушали…
Вдруг вошел сам Государь. – Он держал в руках два телеграфных бланка, которые передал Генералу Рузскому, с просьбой об их отправке. Листки эти Главнокомандующим были переданы мне, для исполнения.
– “Нет той жертвы, которой я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родимой матушки России. – Посему я готов отречься от Престола в пользу Моего Сына, с тем, чтобы он оставался при мне до совершеннолетия, при регентстве брата моего – Михаила Александровича”. Такими словами, обращенными к Председателю Госуд. Думы, выражал Император Николай II принятое им решение. – “Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России я готов отречься от Престола в пользу моего Сына. – Прошу всех служить ему верно и нелицемерно”, осведомлял он о том же своего Начальника Штаба телеграммой в Ставку. Kaкие красивые порывы, подумал я, заложены в душе этого человека, все горе и несчастье которого в том, что он был дурно окружен!
Данилов Ю. Н. Мои воспоминания об Императоре Николае II-ом и Вел. Князе Михаиле Александровиче
ИЗ ДНЕВНИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II
«2-го марта [1917 г.]. Четверг. Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, т. к. с ним борется соц.-дем. партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 1/2 [ч.] пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с кот[орыми] я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость, и обман»
МАНИФЕСТ ОБ ОТРЕЧЕНИИ
Ставка
Начальнику штаба
В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной думою признали мы за благо отречься от престола государства Российского и сложить с себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол государства Российского. Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой Родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ним повиновением царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ему вместе с представителями народа вывести государство Российское на путь победы, благоденствия и славы.
Да поможет Господь Бог России.
Подписал: Николай
г.Псков. 2 марта, 15 час. 1917 г.
Министр императорского двора генерал-адъютант граф Фредерикс.
Источник, фото документа
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВИЧА
«Мой адъютант разбудил меня на рассвете. Он подал мне печатный лист. Это был манифест Государя об отречении. Никки отказался расстаться с Алексеем и отрекся в пользу Михаила Александровича. Я сидел в постели и перечитывал этот документ. Вероятно, Никки потерял рассудок. С каких пор Самодержец Всероссийский может отречься от данной ему Богом власти из-за мятежа в столице, вызванного недостатком хлеба? Измена Петроградского гарнизона? Но ведь в его распоряжении находилась пятнадцатимиллионная армия. – Все это, включая и его поездку в Петроград, казалось тогда в 1917 году совершенно невероятным. И продолжает мне казаться невероятным и до сих пор.
Я должен был одеться, чтобы пойти к Марии Федоровне и разбить ей сердце вестью об отречении сына. Мы заказали поезд в Ставку, так как получили тем временем известия, что Никки было дано «разрешение» вернуться в Ставку, чтобы проститься со своим штабом.
По приезде в Могилев, поезд наш поставили на «императорском пути», откуда Государь обычно отправлялся в столицу. Через минуту к станции подъехал автомобиль Никки. Он медленно прошел к платформе, поздоровался с двумя казаками конвоя, стоявшими у входа в вагон его матери, и вошел. Он быль бледен, но ничто другое в его внешности не говорило о том, что он был автором этого ужасного манифеста. Государь остался наедине с матерью в течение двух часов. Вдовствующая Императрица никогда мне потом не рассказала, о чем они говорили.
Когда меня вызвали к ним, Мария Федоровна сидела и плакала навзрыд, он же, неподвижно стоял, глядя себе под ноги и, конечно, курил. Мы обнялись. Я не знал, что ему сказать. Его спокойствие свидетельствовало о том, что он твердо верил в правильность принятого им решения, хотя и упрекал своего брата Михаила Александровича за то, что он своим отречением оставил Россию без Императора.
– Миша, не должен было этого делать, – наставительно закончил он. – Удивляюсь, кто дал ему такой странный совет».
Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний
Общепринятая версия гласит, что последний русский Царь подписал манифест об отречении от престола за себя и за своего сына, Цесаревича Алексея. Есть историки, которые сомневаются в том, что согласие на отречение было дано добровольно, а не под принуждением. Есть, наконец, и те, кто считает акт об отречении последнего Императора фальшивкой.
Отречение от престола императора Николая II. 2 марта 1917 года Машинопись. 35 х 22. В правом нижнем углу карандашом подпись Николая II: Николай; в левом нижнем углу черными чернилами поверх карандаша заверительная надпись рукой В. Б. Фредерикса: министр императорского двора генерал-адъютант граф Фредерикс.
Основная версия
Утром 1 (14) марта 1917 года царский поезд был остановлен у станции Малая Вишера известием, что на станции Любань его поджидает засада из революционно настроенных войск. Государь тогда решил направиться в штаб Северного фронта в Пскове, куда прибыл вечером того же дня. Там он оказался фактически задержан командующим фронтом генералом Николаем Рузским.
Николай Владимирович Рузский
Под давлением генералов, ведя телеграфные переговоры с председателем государственной Думы Михаилом Родзянко, зная о захвате власти в Петрограде революционерами, видя повсеместный саботаж своих приказов, Николай II вечером 2 марта согласился отречься от власти. По закону о престолонаследии, Императором должен был стать его сын Алексей. Однако Государь в своём манифесте отрёкся не только за себя, но и за сына. Он мотивировал это «нежеланием расстаться с любимым сыном». Николай II передал власть своему младшему брату Михаилу, который на следующий день заявил, что сможет принять корону только по воле российского народа.
Михаил Владимирович Родзянко
Итак, Царь отрёкся вследствие развала государственного аппарата и по убеждениям близко стоявших к нему лиц.
Акт об отречении поддельный?
В наше время историк Пётр Мультатули обосновал гипотезу, что акт об отречении Императора был подложным, а подпись Николая II под ним – подделана. По его мнению, Царь был заманен в западню в результате заговора, возглавлявшегося промышленником, лидером «Союза 17 октября» Александром Гучковым. В заговоре участвовали видные генералы. Царь был сразу арестован в Пскове, и все последующие якобы Царские акты были выпущены заговорщиками от его имени.
Александр Гучков
Не отрицая наличия заговора, надо признать, что Петроград действительно уже был во власти революционеров. Для убеждения Царя в бесполезности сопротивления было достаточно этого факта и саботажа его приказов. Фигуральное выражение Троцкого, что Царь согласился на отречение «под дулами генерал-адъютантских револьверов», следует воспринимать как метафору, а не буквально.
Наконец, мы можем доверять свидетельству монархиста Василия Шульгина, приехавшему, от имени Государственной Думы, вместе с Гучковым, уговаривать Царя на отречение. Шульгин был неуравновешенным, но честным человеком. Подлинность же Царской подписи под актом об отречении не ставилась под сомнение никем из современников.
Из дневника Николая II – «Утром пришел Рузский и прочёл свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется соц. -дем. партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2½ ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я поговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!».
Лазейка в формулировке
Царь отрёкся не только за себя, но и за сына. По законам Империи, он не имел на это права. Если бы революция затем развивалась в «правовом русле», то в дальнейшем акт об отречении мог быть признан недействительным. Весьма возможно, что Николай II намеренно оставлял для себя такую лазейку.
Но все последующие события не оставили шансов на реставрацию монархии. Факт реальной смены власти делает праздным вопрос о законности манифеста об отречении.
Фотоматериал использован из свободного доступа Яндекс и является иллюстрацией мыслей автора.
Если вам понравилась публикация – не забудьте:
– нажать “палец вверх”;
– подписаться на канал;
– оставить комментарий.
Еще больше материалов на нашем телеграмм канале История Российской Империи.
Подпишись
(https://t.me/History_of_the_Empire_Russia)
Фото: www.globallookpress.com
В последние годы в нашлись люди, которые объявили отречение Николая II мифом. Дескать, не отрекался Император от престола, его Манифест об отречении — фальшивка, а все многочисленные очевидцы отречения врут.
Несомненным лидером среди «разоблачителей» данного «мифа» является писатель Пётр Мультатули, который активно распространяет версию о «заговоре» против императора и фальшивом отречении. Несмотря на то, что Мультатули — кандидат исторических наук, его исторические исследования для широкой публики едва выдерживают критики. Он много пишет о последнем императоре, и это не случайно. Пётр Мультатули — правнук Ивана Харитонова, старшего повара императорской кухни, убитого вместе с царской семьей в Екатеринбурге 17 июля 1918 года.
Он утверждает, что никакого отречения не было, потому что Акт об отречении не соответствует обычному порядку составления Высочайших манифестов, напечатан на машинке, а не переписан от руки красивым почерком (для чего при императорском дворе состояли особые писцы). Подпись Государя не покрыта специальным лаком. И оформлен манифест не как следует. И бланк не такой. И т. д. Кроме Мультатули, существуют и другие авторы, которые говорят, что отречение было незаконным, противоестественным, нелогичным, недобровольным, и вообще было самой большой ложью в истории монархии. Серьезные претензии у таких авторов к манифесту об отречении — составлен он не так, как надо, и вообще, впервые за 23 года подпись свою император поставил карандашом — «не иначе, как не чисто здесь!» — уверяют нас авторы.
Официальная версия
27 февраля (12 марта) Никонах направил в Петроград для подавления восстания генерала Н. И. Иванова.
Утром 2 (15) марта генерал Н. В. Рузский во Пскове доложил Николаю II, что миссия Н. И. Иванова не удалась. В это же время, Председатель Государственной Думы М. В. Родзянко заявил по телеграфу, что сохранение династии Романовых возможно при условии передачи трона наследнику Алексею при регентстве младшего брата Николая II — Михаила. На вопрос о желательности отречения Николая II положительно ответили все командующие фронтами, за исключением командующего Черноморским флотом адмирала А. В. Колчака. Получив ответы главнокомандующих, около 15 часов 2 (15) марта Николай II принял решение отречься от престола в пользу сына при регентстве брата великого князя Михаила Александровича.
Однако после разговора с лечащим врачом наследника С. П. Фёдоровым, который подтвердил, что болезнь Алексея неизлечима, император изменил решение. Вечером Николай II заявил, что «…во имя блага и спасения России я был готов отречься от престола в пользу своего сына, но… пришёл к заключению, что ввиду его болезненности мне следует отречься одновременно и за себя и за него».
В манифесте об отречении, переданном А. И. Гучкову, было написано «…Заповедуем Брату Нашему (Михаилу Александровичу) править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу».
фото: историк.рф
На следующий день, 3 (16) марта 1917 г., Михаил Александрович отрёкся от престола, передав решение вопроса об образе правления Учредительному Собранию.
Свидетельства очевидцев
Существует огромное множество доказательств.
Прежде всего, это личный дневник самого Николая II, где он прямо пишет о своём отречении.
«…Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2½ ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с кот[орыми] я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!»
Или дневник матери императора, Марии Фёдоровны:
Я одна только знаю, как он страдал и какое отчаяние было в его душе! Он ведь принёс жертву во имя спасения своей страны, после того, как командующие генералы телеграфировали ему и просили его об этом. Все они были одного мнения. Это единственное, что он мог сделать, и он сделал это!
Сестра императора, Ольга Александровна:
«Мама не могла понять причин, заставивших Никки отречься. Вернувшись из Могилёва, она не уставала повторять, что это стало для неё величайшим унижением в жизни».
Сторонники «фальшивого» отречения царя считают, что все эти воспоминания либо ложь, либо умалчивание правды. Но подобных воспоминаний очевидцев было огромное количество. Нельзя утверждать, что все дружно умалчивали.
Законно ли?
Сторонники версии незаконности отречения заявляют также, что по тогдашним законам отречься от престола было невозможно. Однако отречение от престола предусматривала статья 37 свода Основных законов 1906 г.:
«При действии правил… о порядке наследия престола лицу, имеющему на оный право, предоставляется свобода отрещись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании престола».
Статья 38 подтверждала:
«Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратным».
Ученые-правоведы того времени также считали, что отречение от престола являлось законной возможностью для действующего царя.
В сухом остатке мы видим, что император Николай добровольно отрёкся от престола, но не отрёкся от монархии. Он действовал в духе законов своего времени — отрекаясь в пользу брата, у которого здоровое потомство — значит крепкое продолжение монархии, он был уверен, что действует во благо России. Он понимал, что его самого никто не желает видеть на престоле, поэтому покинул его, правда, не без сожаления.
Большее огорчение Николай испытал на следующий день, когда узнал, что его брат Михаил отрёкся совсем от престола в пользу демократических структур. Об этом в своём дневнике Николай написал так: «Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!»
Рецензию на труды Петра Мультатули можно почитать здесь: https://regnum.ru/news/innovatio/2882624.html