Есть ли в красоте польза

Как соотносится красота и польза на
примере памятников архитектуры.

Есть ли в красоте какая-то
польза? Конечно, ведь красота радует взгляд, поднимает настроение, раскрывает
ценность природы, жизненных явлений и др. Красивое всегда гармонично, ему присуще
чувство меры. Не случайно даже математики говорят, что истинная формула всегда
лаконична и красива по начертанию.

Если строго разграничить
искусство и обыденную жизнь, то можно сказать, что красота — это привилегия
искусства, а польза — привилегия обычной жизни. Но подобного разграничения не
существует, так как искусство активно вторгается в нашу жизнь в виде оформления
интерьеров, мебели, одежды, книг, архитектуры зданий, дизайна машин и бытовой
техники, музыкальной среды, песенно-танцевальных ритмов и т. д. А обыденная
жизнь становится содержанием худо­жественных произведений. Такое
взаимопроникновение обеспечивает гармонию красоты и пользы.

Во все времена искусство давало
возможность людям запечатлеть эпизоды повседневной жизни. Благодаря этому мы имеем
представление о том, как жили и что ценили люди от глубокой древности до наших
дней.

Красота для древних народов не
была самоцелью. Для них красивым было то, что в наибольшей степени
способствовало выживанию и победе. Красивое — это прежде всего быстрое,
сильное, стремительное.

И в последующие эпохи люди по-
разному воспринимали красоту и пользу окружающего мира. Например, фламандские
художники XVII в. восхищались великолепием огромного количества снеди. Их
грандиозные полотна вмещали фрукты, овощи, дары моря. А голландские художники
того же времени радовались тихому домашнему уюту.

В эпоху барокко искусство
отражало напряженную эмоциональную жизнь человека, его сложный и многообразный
внутренний мир. В живописи, скульптуре, музыке получила воплощение борьба
противоположных сил: света и тьмы, силы и слабости, грубой власти и нежной
покорности. Это повлекло за собой замысловатые, причудливые и противоречивые
фор­мы искусства.

Сцены заурядных или даже
трагических событий, которые в обычной жизни далеки от представлении о
прекрасном, в художественном воплощении обретают высокий смысл и красоту. Их
польза в том, что они побуждают нас к размышлению, переживанию, состраданию,
помогают открыть новые грани окружающей действительности и своего внутреннего
мира и тем самым приобщиться к творчеству.

Одним из самых
полезных для жизни человека искусств является архитектура.

Архитектура(лат.
architectura)

– искусство
проектировать и строить здания, сооружения, организующие пространственную
среду, искусство формирования этой среды для жизни и деятельности людей,
доставляющее эстетическое наслаждение.

Если сравнивать архитектуру с
другими искусствами, то по мере условности к ней ближе всего музыка. Ведь
музыка так же как архитектура и математика, не имеет аналогов в окружающем мире
— ее форма абстрактна. Не явилось ли это основанием для постоянного сравнения
архитектуры с музыкой? «Застывшей музыкой» назвал архитектуру Ф. Шеллинг;
«отзвучавшей мелодией» — И.-В. Гёте. Многие композиторы были тонкими ценителями
архитектуры.

С древнейших времен человек
научился строить для себя жилище. Для этого использовались природные материалы,
которыми была богата окружающая местность. Большое количество домов
образовывало поселения. Для обороны от врагов поселения обносились стенами,
огораживались тыном или частоколом, плетнем или деревянной стеной. Поэтому
русское слово «город» первоначально означало «укрепление» и произошло от
выражений «огораживать», «обносить ог­радой», «городить».

Планировка и строительство
городов — это одна из областей архитектуры, она получила название
«градостроительство». Планировка городов Античности, Средневековья, эпохи
Возрождения, древнерусских городов во многом различалась.

В Античности на укрепленном холме
строили храмовый комплекс. Примером может служить Афинский Акрополь —
политический, религиозный, культурный центр города. Он был ориентиром среди
располагавшейся внизу прямоугольной сетки улиц.

Каждый средневековый город ограждали могучими каменными
стенами с зубцами и башнями, окружали глубоким рвом, делая его мощной, надежной
крепостью. Город-крепость имел оборонительное значение, овладеть его воротами
означало овладеть всем городом. В отличие от западноевропейского города,
заключенного в высокие каменные стены, раз и навсегда определившие его границы,
город средневековой Руси был слит с природой и сельским окружением. Русский
город и его оборонительные укрепления возводились с учетом условий природного
ландшафта. Немаловажную роль в выборе места для будущего города играло
эстетическое чувство людей. Летописи сохранили много рассказов, содержащих
такие сообщения: «и виде место красно и лесно на горе… И возлюбив место то и
помысли, да сожижет на нем градец мал» (Ипатьевская летопись).

Город обычно вырастал на возвышенном месте. Центральное
место в его композиции и силуэте занимал детинец (с XIV в. — кремль). Он был
внутренним ядром городских укреплений, под его защиту уходили люди после
падения внешнего пояса обороны. В кремле были сосредоточены самые большие,
монументальные сооружения — собор и дворец. Характерным примером является план
древней Москвы.

Центром западноевропейского города был кафедральный собор.
Поблизости располагалось административное здание ратуши и рыночная площадь.
Улицы стекались к ним по касательной от городских ворот. Феодальный замок
располагался за городской чертой.

Экономическим и стратегическим центром восточного
средневекового города была площадь, на которой строилось медресе — высшая
школа, готовящая служителей культа, учителей и т. п. Рядом с мечетью высились
минареты — башни, с которых мусульман призывали на молитву. Важную роль в
архитектурной композиции города играл дворец правителя и торговая часть —
караван-сарай, базар (торговые купола). От площади к городским воротам
разбегались дороги. По ним в мирное время шли в город караваны со всего света,
в военное время перемещались воины.

В эпоху Возрождения архитекторы вновь обратились к античной
традиции градостроительства: в конце широких прямых улиц обязательно размещался
какой-нибудь архитектурный ансамбль, определяющий величественность перспективы.

Выдающийся архитектор XVI в. Палладио Андреа писал:
“…В каждой постройке должны быть соблюдены… три вещи, без которых ни
одно здание не может заслужить одобрения: это польза и удобство, долговечность,
красота.

 Говорить об
архитектуре, оценивать сооружения разных эпох и народов, понимать существо и
смысл содеянного человечеством невозможно без раскрытия содержания этой
классической формулы зодчества. Сменяются эпохи, архитектурные стили,
изменяется материал, из которого выполняются сооружения, но эти три качества
остаются непременными для каждой постройки, претендующей называться
произведением архитектуры.

Прочность является непременным условием для сооружений, так
как их разрушение угрожает жизни людей и наносит материальный ущерб обществу.
От прочности зданий зависит и их долговечность. Поскольку возведение зданий и
сооружений требует больших материальных затрат, срок службы их должен быть
столь длительным, как того требует экономика их эксплуатации.

Польза и красота  –
тема, которая не перестает па протяжении веков привлекать внимание теоретиков
искусства. Признавая взаимосвязь этих двух качеств, они высказывают
противоположные точки зрения.

“Красота возникает на основе пользы”,-утверждают
одни.

“Красота рождается на основе бесполезного”,-
возражают другие.

Вот несколько
высказываний сторонников первой точки зрения.

“Дома строятся для того, чтобы в них жить, а не для
того, чтобы ими любоваться”,- 
считал английский философ XVI в. Ф. Бэкон.

“Форма, которую невозможно объяснить, никогда не будет
красивой”,-  утверждал французский
историк архитектуры XIX. в. Виоле ле Дюк.

“То, что хорошо функционирует, также хорошо
выглядит”,-  провозгласил в начале
XX в. немецкий архитектор Б. Тауг.

Вот противоположная
точка зрения.

“По-настоящему прекрасным является только то, что
ничему не служит”,-  утверждал
французский писатель XIX в. Т. Готье.

В самом дело, разве гигантский размер и геометрия пирамид
Египта, абсолютно но нужные для захоронения одного человека (даже фараона), не
придают им необыкновенную выразительность?

Разве ряд колонн, окружающий собственно здание (целлу)
древнегреческого храма и являющийся чистейшей декорацией, не придает этому
сооружению скульптурную пластичность и особое изящество?

Разве восьмиколонный портик фасада Большого театра  в Москве, шпиль Петропавловской крепости  в Ленинграде и колоннада собора Святого Петра
в Риме – все эти функционально бесполезные элементы – не придают перечисленным сооружениям
прекрасный неповторимый облик?

Итак, две противоположные точки зрения. А где жe истина?