Церковные крестьяне отправляли повинности в пользу церкви

На первый взгляд может показаться, что положение крепостнык
крестьян церковных владельцев не было тяжелым, так как церковные вотчины, как
известно, освобождались от целого ряда государственных сборов и повинностей и
имели такие льготы и привилегии, которых не имели светские владельцы.

Однако, присмотревшись ближе, можно заметить, что
положение церковных крестьян во многом было хуже даже положения помещичьих.
Выгоды от феодальных прав и преимуществ получали некрестьяне, а церковные
владельцы Эксплуатация крестьянского труда ничуть не уменьшилась от того, что
на духовных отцов сыпались различные .милости” со стороны правительства.

Когда с разрушением феодальных отношений и развитием
торгового капитализма правительство, под давлением дворянства и’буржу- азик
стало постепенно сокращать церковные привилегии, то положение, церковных
крестьян еще более ухудшилось, так как церковные- владельцы потерю льгот и
получавшиеся от этого убытки стремились возместить у с и л е н и е м
крепостного гнета и принуждения крестьян

Поэтому неудивительно, что аграрный кризис конца XVI века
вызвал массовое бегство крестьян не только из служилых поместий, но и из
церковных вотчин. Особенно много бежало крестьян в эпоху* гражданской войны
начала XVII в.

Но чем больше редело крестьянское население в церковных
владениях, тем сильнее становилась эксплуатация крестьянскогс труда,, тем
крепче затягивалась петля на шее церковных крестьян. Чем более развивалось
денежное хозяйство, тем формы эксплоатации крестьян становились все более
разнообразными и интенсивными.

Обладая огромными земельными богатствами, церковные
владельцы часть земли отдавали в пользование тяглым крестьянам и за это
получали с них оброк—^денежный или натуральный, или тот и» другой вместе.
Часть земли обрабатывали для своих нужд трудом слуг, детенышей, бобылей,
половников и др. Наконец, часть сдавали в наймы своим или чужим крестьянам
или соседним владельцам— светским или духовным.

С течением времени труд слуг и детенышей на церковных
землях все более и более возрастал. Это об’ясняется тем, что церковная
запашка считалась „обельной”, т. е. свободно’й от государственного-
тягла, в то время как земля, обрабатываемая крестьянами, являлась тяглой.

С этой последней земли взимались в пользу государства
различные сборы й повинности. Естественно церковные владельцы стреми- пись
так или иначе освободиться от тяглового обложения. Наилучшие способом для
этого являлось сокращение тягловой запашки и увеличение церковной.

Тем не менее тяглые крестьяне преобладали в церковных владениях.
Начнем с рассмотрения форм эксплоатации церковными владельцами зтого разряда
крестьян. Тягловая обязанность их состояла в том, чтобы обработать
определенное количество десятин соответственно размерам своих участков

Но вся беда для них заключалась в том, что надел их был
весьма незначительным. Напр., в вотчинах Солотчинского монастыря крестьяне
получали в XVII в. — ,s дес. в трех полях. При этом, при определении
количества долей с которых происходило взимание тягла в пользу государства,
существовал полный произвол.

Раскладкой занималась обычно община, но под наблюдением и
давлением церковных властей. Последние стремились к возможно большему
назначению количества вытей, так как с них поступали сборы и платежи не
только в государственную, но и церковную казну. Между тем, как интересы
крестьян требовали как раз обратного, чтобы меньше гл ^тить в пользу
церковных владельцев и государства.

На этой…почве часто происходили недоразумения, споры и
столкновения. Иногда крестьяне „самовольством сметывали с себя”
раскладку, а в некоторых случаях дело доходило до открытого выступления
против церьовных властей. Так, в 1690 г. архимандрит Солотчинского монастыря Игнатий жаловался митрополиту Яврааму: „а ныне, государь, староста Пётрушка
с небольшими крестьяны ту тяглую землю смешали и прежнюю меру и десятины и
столпы перепортили и складываютця самовольством на малые выти, а лугчую и
навозную землю подмеривают под себя, а худую и не навозную отдают скудным и
маломочным крестьянам, а огороды отнимают друг у друга насильством и
коноплянники, и капустники, и саженые огуречники : перепахивают насильством

Из последних слов архимандрита видно, что борьба крестьян
велась не только против церковных йластей. но и в самой среде крестьян
боролись беднейшие группы с более зажиточными, по отношению к которым,
повидимому, первые применяли „насильство”.

Наделы были настолько незначительными, что приходилось
наиболее „маломочным” крестьянам прибегать к найму церковной земли,
особенно сенных покосов и различных угодий. Такая земля называлась
„отдаточной” и обычно ходила за 20-—50 коп. за „ниву”, (т. е. ок.
десятины).

За пользование этой землей церковные крестьяне-тяглецы
обязаны были платить своим владельцам оброк который являлся обязательным для
каждого, кто сидел на церковной земле. Оброк выплачивался натурой или
деньгами, или тем и другим вместе.

Размер его всецело зависел от произвола церковных властей
и взимался обычно в рассрочку—в 2, 3, 4 срока в году с каждого двора или
.выти”. Лишь в редких случаях объем и содержание оброка согласовывались
с самими крестьянами..

Обычно крестьяне, живущие на землях крупных церковных
владельцев, пользовались большим количеством земли, а, следовательно» платили
оброк в меньшем размере по сравнению с крестьянами мелких владельцев.
Поэтому, как это ни странно на первый взгляд, крестьяне были заинтересованы в
расширении землевладения церковных вотчин и иногда „тысячами выходили на межи
с дубьем и рогатинами гнать межевщиков” во время земельных споров
владельцев соседей между собой.

Первоначально оброк взимался исключительно натурой. Хлеб,
коровье масло, яйца, рыба, грибы, мед, ягоды, куры, гуси, утки, бараны,
свиные туши, хмель, огурцы, капуста, солод, толокно, орехи, холст, шерсть,
овчина, веревки, мочало, лопаты, кадки, корыта, дуги, оглобли, лопаты и
пр.—все это в изобилии доставлялось церковным владельцам с каждой выти.
Иногда в связи с характером крестьянского хозяйства в той или другой
местности заметна специализация оброка. Так, в составе оброка новгородских
церковных вотчин заметно выделяется рыба, казанских, вятских и
вологодских—грибы, рязанских—ягоды и т. д. Конечно, взимание этого
специализированного оброка не освобождало крестьян от уплаты других
„доходов”—так наз. „столовых и конюшенных” запасов.

Последние делились на „окладные” или постоянные и
„неокладные” или чрезвычайные.

 Натуральная часть оброка доходила в некоторых церковных
вотчинах до огромных размеров. Напр., крестьяне Солотчинского монастыря
доставляли ежегодно, кроме хлеба, сухарей и праздничных хлебов, след.
продукты: орехов—до 15 четвертей, 100 ведер грибов, коровьего масла до 50
пудов, меду—до 140 пуд., шерсть, сушеные, соленые и моченые припасы и пр.1).

С развитием денежного хозяйства натуральный оброк
постепенно начинает заменяться денежным; причем сначала замена
происходит по частям, а затем—в целом. Напр., в одной уставной грамоте 1674 г. оброк определялся следующим образом: „Имати в монастырскую казну, вместо пашни, жнитва и
молотьбы и всякого изделия, кроме сенокосу и на строение бревенного лесу, и
тесу, и скал, и лубья, и драниц, оброку, с 10 вытей, денег по 50 рублей (т.
е. до 900 р.)< в год; да… за столовые запасы, за масло и за яйца, за
грибы, и за- грузди, за ягоды и за овчина, имать с… крестьян на год денег
по рублю с выти”.

В вотчинах Кирилло-Белоозерского монастыря денежный оброк
увеличился за счет натурального на протяжении второй половины XVI века с 157
р. 25 алт. до 299 р. И алт., т. е. с 10000 до 18000 р.

В конце XVI в. в большинстве вотчин Троице-Сергиевой лавры
оброк уплачивался деньгами. ‘ 1 Для крестьян денежный оброк являлся более
тяжелой повин- ! ностью, чем натуральный. При отсутствии сторонних денежных
заработков крестьяне испытывали большое затруднение в уплате оброка в
денежной форме. Неудивительно, что они горячо протестовали против повышения
его.

С развитием денежного оброка эксплуатация церковных
крестьян приобретала более жесткий и утонченный характер. Чтобы иметь верную
гарантию в исправном получении крестьянского оброка, церковные владельцы
часто выпрашивали у правительства так наз. „послушные” грамоты, которые
предписывали крестьянам безпрекословно повиноваться своим владельцам и
аккуратно платить подати и повинности. „И вы бы все крестьяне”,
говорилось в одной грамоте 1626 г. „игуменью Евфимию, келаря старицу Марфу с
сестрами слушали во всем и доход им вотчинников платили, чем вас игуменья, да
келарь с сестрами изоброчут”

Нередко ответственность за исправный взнос оброка
возлагалась на старост и целовальников, которые выбирались самими крестьянами
из своей среды. Жестокая кара и всевозможные репрессии ждали тех крестьян,
которые почему либо не в состоянии были уплатить своевременно оброк. Такие
неплательщики или их поручители подвергались штрафу или немедленно
„выметались” вон из насиженных мест, или ставились „на правеж” и
наказывались „нещадно кнутом”.

Кроме оброка с церковных крестьян взималось еще так наз.
„пожилое  за пользование церковными дворами в случае ухода их из вотчины. В
Судебнике Ивана IV говорилось следующее’- „А который крестьянин живет за кем
год, да пойдет прочь, и он платит четверть двора (т. е. стоимость ‘/* двора);
а два года поживет и он платит полдвора, а три года поживет и он платит три
четверти двора; а четыре года поживет, и он платит весь двор, рубль и два
алтына (т. е. ок. 70 р.). А пока пожилого нет, и ходити ему вон безсрочно
воля. А который крестьянин с пашни’ продастся кому в полную в хо- лопи, и он
выйдет безсрочно ж, и пожилого с него нет” 2).

За пользование усадебным местом бобыли также уплачивали
особый сбор—так наз. „позем”, или „оброк со двора”.

Тяжело ложились на плечи церковных крестьян „почести”
т. е. подарки и взятки, которые широко раздезали церковные власти.
„Почести” натурой отсылались к большим праздникам в Москву патриарху,
боярам, приказным людям, а также епископам, воеводам и др. нужным лицам.
Напр., в 1667 г. из Солотчинского монастыря было послано „свежей рыбы к
празднику успения в поднос святейшему патриарху и в почести начальным
приказным людям три белые рыбицы да щук и судаков и лещей и язей на 2 р. 17
алт. 3 деньги (т. е. ок. 35 р.) 3).

Расходы по угощению почетных гостей, приезжавших в
церковную вотчину, и, особенно, различных чиновников-переписчиков, межевщиков
и др. также тяжело отзывались на крестьянах, об;занных доставлять ко
.двору” съестные припасы и, паже, деньги.

Особенно дорого обходились взятки, которые раздавались
церковными властями московским и местным приказным, а также „дани”,
которые шли на содержание архиерейских домов, митропольичих боярских детей и
др.

Периодические выезды архиереев в столицу вызывали также
большие поборы с крестьян, так как владыка отправлялся не один, а за ним
следовала многочисленная свита и целый обоз с ризницей и всякими
припасами—с’естными и конюшенными. Эти поездки обходились весьма дорого.
Напр., путешествие в Москву (1696 г.) ростовского митрополита Иосифа обошлось
859 р. и 6 алт., (т. е. до 150.000 р.)

На крестьян ложились также расходы по назначению и
перемещению епископов. Переезды, богатые угощения, а, главное, взятки
требовали больших денег. Так, за доставление в архиепископы устюжский
архиерей Иосиф заплатил патриаршему дьяку 3000 руб. (т. е. до 50.000 руб.)

Наконец, каждый более или менее влиятельный владыка
стремился иметь а столице так наз. подворья, где они имели бы возможность
останавливаться. Содержание этих подворий также дорого обходилось крестьянам.

Одновременно с оброком, „пожилым” и др. поборами
церковные крестьяне должны были нести в пользу своих владельцев целый ряд
тяжелых и разнообразных повинностей, носивших название „изделье” или
„страда”, или „дело*.

Эту издельную повинность церковные владельцы стали
применять очень рано. Уже в уставной грамоте митрополита КипрйаНа 1381 г. перечисляются основные в^аы „изделья” в следующем виде: „монастырские люди обязаны
церковь „наряжати”, монастырский двор огораживать, строить хоромы,
пахать, „взгоном” (т. е. сообщаI пашню игумена, засеять ее, пожать и
свезти хлеб, скосить сено и привезти на монастырский двор, ловить рыбу весной
и зимой, оплетать сады, прудить пруды, ходить на бобровую охоту и делать
„загоны”, на великий и петров день приходить к игумену с приношениями,
„что у кого в руках”. Кроме того, крестьяне должны к празднику смолоть
ржи и солода, испечь хлеба, наварить пива, намолотить ржи на семена, напрясть
льна, приготовить все снасти для рыбной ловли. Наконец монастырские люди
обязаны доставить „яловицу” (т. е. молодую корову) к празднику, а при
приезде игумена на „братчийу” (т. е. общественную трапезу) каждый
участник ее должен дать по „зобне” (т. е,’кошелю) овса для монастырских
лошадей”  ).

Яркую картину „иЗделья” более позднего происхождения
, дает •уставная’ грамота Соловецкого монастыря 1561 г. В ней перечисляются Следующие обязанности крестьян: 1) работа на монастырском дворе и гумне,
2) выполнение полевой „страды” на монастырской пашне и сенокосе, 3)
„повоз”, т. е. обязанность отвозить на крестьянских подводах
монастырские продукты на рынок—местный или дальний. Причем, все эти работы
должны были выполняться „на солнечном восходе, как десятской весть
подаст”, или „когда приказчик их позовет,,. Виновным в неаккуратном
выполнении грамота грозила денежным штрафом и другими наказаниями.

„Изделье” обязаны были также отбывать
церковные бобыли. Обычно размер и характер бобыльских „издельных”
повинностей зависел исключительно от церковных властей. „Жити нам в
троицком дому”, говорилось в одной бобыльской порядной 1645 г. „в каком чину архиепископ укажет”. В других порядных бобыль давал обязательство „оброк
платить, чем положат”