Андрея ильича покойного сынок не служит то есть в том он пользы не находит
Скалозуб
По моему сужденью,
Пожар способствовал ей много к украшенью.
Фамусов
Не поминайте нам, уж мало ли крехтят!
С тех пор дороги, тротуары,
Дома и всё на новый лад.
Чацкий
Дома новы́, но предрассудки стары.
Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары.
Эй, завяжи на память узелок;
Просил я помолчать, не велика услуга.
Позвольте, батюшка. Вот-с — Чацкого, мне друга,
Андрея Ильича покойного сынок:
Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Но захоти — так был бы деловой.
Жаль, очень жаль, он малый с головой,
И славно пишет, переводит.
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
Чацкий
Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?
И похвалы мне ваши досаждают.
Фамусов
Не я один, все также осуждают.
Чацкий
А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забыты́х газет
Времён Очаковских и покоренья Крыма;[18]
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где? укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня ещё с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных,[19]
Толпою окружённый слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь, и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменял борзые три собаки!!!
Или вон тот ещё, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружён умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке!!!
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдётся — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывёт у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в жёнах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрёкся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
Уж втянет он меня в беду.
Сергей Сергеич, я пойду
И буду ждать вас в кабинете.
(Уходит.)
Явление 6
Скалозуб, Чацкий.
Скалозуб
Мне нравится, при этой смете
Искусно как коснулись вы
Предубеждения Москвы
К любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам;
Их золоту, шитью дивятся, будто солнцам!
А в Первой армии когда отстали? в чём?
Всё так прилажено, и тальи все так узки,
И офицеров вам начтём,
Что даже говорят, иные, по-французски.
Явление 7
Скалозуб, Чацкий, Софья, Лиза.
Ах! боже мой! упал, убился! —
Чацкий
Она мертва со страху!
Скалозуб
Да кто? откудова?
вернуться
18
Времён Очаковских и покоренья Крыма… — Взятие турецкой крепости Очаков и присоединение Крыма к России произошли в 1783 году.
вернуться
19
…Нестор негодяев знатных… — Нестор — имя полководца, упомянутого в «Илиаде» Гомера; в нарицательном смысле — советчик, руководитель.
Скалозуб
По моему сужденью,
Пожар способствовал ей много к украшенью.
Фамусов
Не поминайте нам, уж мало ли крехтят!
С тех пор дороги, тротуары,
Дома и всё на новый лад.
Чацкий
Дома новы́, но предрассудки стары.
Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары.
Эй, завяжи на память узелок;
Просил я помолчать, не велика услуга.
Позвольте, батюшка. Вот-с — Чацкого, мне друга,
Андрея Ильича покойного сынок:
Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Но захоти — так был бы деловой.
Жаль, очень жаль, он малый с головой,
И славно пишет, переводит.
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
Чацкий
Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?
И похвалы мне ваши досаждают.
Фамусов
Не я один, все также осуждают.
Чацкий
А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забыты́х газет
Времён Очаковских и покоренья Крыма; [18]
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где? укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня ещё с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных, [19]
Толпою окружённый слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь, и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменял борзые три собаки!!!
Или вон тот ещё, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружён умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке!!!
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдётся — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывёт у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в жёнах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрёкся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
Уж втянет он меня в беду.
Сергей Сергеич, я пойду
И буду ждать вас в кабинете.
(Уходит.)
Явление 6
Скалозуб, Чацкий.
Скалозуб
Мне нравится, при этой смете
Искусно как коснулись вы
Предубеждения Москвы
К любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам;
Их золоту, шитью дивятся, будто солнцам!
А в Первой армии когда отстали? в чём?
Всё так прилажено, и тальи все так узки,
И офицеров вам начтём,
Что даже говорят, иные, по-французски.
Явление 7
Скалозуб, Чацкий, Софья, Лиза.
Ах! боже мой! упал, убился! —
Чацкий
Она мертва со страху!
Скалозуб
Да кто? откудова?
fg22
Знаток
(259),
на голосовании
1 год назад
Голосование за лучший ответ
чудо
Оракул
(63521)
1 год назад
Образ Чацкого в комедии “Горе от ума” Грибоедова Александр Андреевич Чацкий – молодой мужчина, но уже “не ребенок”: “…Помилуйте, мы с вами не ребяты…” Чацкий является потомственным дворянином, помещиком средней руки. Он владеет 300-400 крепостными душами: Хлёстова. Нет! триста! – уж чужих имений мне не знать! Фамусов. Четыреста, прошу понять. Хлёстова. Нет! триста, триста, триста. Александр Чацкий рано остался сиротой. Его родители умерли, когда он был еще ребенком. Отец Чацкого дружил с Фамусовым: “…Вот-с – Чацкого, мне друга, // Андрея Ильича покойного сынок…” После смерти родителей Чацкий жил у Фамусова и воспитывался вместе с его дочкой Софьей. Повзрослев, Александр Чацкий начал жить отдельно, потому что ему стало скучно у Фамусовых: “…Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли…” “…но потом / Он съехал, уж у нас ему казалось скучно…” Чацкий и София с детства были дружны: “…Привычка вместе быть день каждый неразлучно / Связала детскою нас дружбой…” Чацкий давно любит Софию: “…И всё-таки я вас без памяти люблю…” Три года назад Чацкий уехал из Москвы, чтобы попутешествовать. В начале пьесы он возвращается в Москву после 3 лет отсутствия: “…Три года не писал двух слов! / И грянул вдруг как с облаков…” “…Обрыскал свет…” “…Охота странствовать напала на него…” Александр Чацкий – неглупый и остроумный человек: “…Он не глуп…” “…Был острый человек…” Господин Чацкий красноречив. Он умеет красиво говорить: “…умен, красноречив…” Чацкий любит острить и “подкалывать”. Он “невоздержан на язык”: “…Зачем же быть, скажу вам напрямик, / Так невоздержну на язык?..” “…Унизить рад, кольнуть…” Александр Чацкий – насмешливый человек. Ему нравится смеяться над глупыми, ограниченными людьми: “…Туда же из смешливых; / Сказала что-то я – он начал хохотать…” “…Веселость ваша не скромна…” “…И, верно, счастлив там, где люди посмешнее…” Чацкий – либерал и вольнодумец, “проповедующий вольность”. Взгляды Чацкого пугают консервативного Фамусова: “…Он вольность хочет проповедать!..” “…Да он властей не признает!..” Во времена Грибоедова дворяне почти всегда служили в армии или становились чиновниками. Александр Чацкий не занимается ни тем ни другим, чтобы было редкостью для его эпохи: “…Не служит, то есть в том он пользы не находит, / Но захоти – так был бы деловой…” Александр Чацкий не служит нигде, потому что не хочет “прислуживаться” и прогибаться перед начальством. А без этого невозможно было сделать карьеру: “…Служить бы рад, прислуживаться тошно…” Чацкий – гордый человек, по мнению Фамусова: “Вот то-то, все вы гордецы!..” (Фамусов о Чацком) У Чацкого есть свое мнение. Например, Чацкий не читает глупые книги, которые пользуются успехом в обществе: “…Я глупостей не чтец, / А пуще образцовых…” Фамусовское общество считает Чацкого опасным человеком за его любовь к “вольности”. В конце концов общество признает Чацкого сумасшедшим: “…Безумным вы меня прославили всем хором…” Наконец Чацкий разочаровывается и в ветреной Софье, и в глупом светском обществе. Он решает снова уехать из Москвы: “…Вон из Москвы! сюда я больше не ездок. / Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету…”
Скалозуб
По моему сужденью,
Пожар способствовал ей много к украшенью.
Фамусов
Не поминайте нам, уж мало ли крехтят!
С тех пор дороги, тротуары,
Дома и всё на новый лад.
Чацкий
Дома новы́, но предрассудки стары.
Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары.
Эй, завяжи на память узелок;
Просил я помолчать, не велика услуга.
Позвольте, батюшка. Вот-с — Чацкого, мне друга,
Андрея Ильича покойного сынок:
Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Но захоти — так был бы деловой.
Жаль, очень жаль, он малый с головой,
И славно пишет, переводит.
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
Чацкий
Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?
И похвалы мне ваши досаждают.
Фамусов
Не я один, все также осуждают.
Чацкий
А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забыты́х газет
Времён Очаковских и покоренья Крыма; [18]
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где? укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня ещё с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных, [19]
Толпою окружённый слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь, и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменял борзые три собаки!!!
Или вон тот ещё, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружён умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке!!!
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдётся — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, —
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывёт у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в жёнах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрёкся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
Уж втянет он меня в беду.
Сергей Сергеич, я пойду
И буду ждать вас в кабинете.
(Уходит.)
Явление 6
Скалозуб, Чацкий.
Скалозуб
Мне нравится, при этой смете
Искусно как коснулись вы
Предубеждения Москвы
К любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам;
Их золоту, шитью дивятся, будто солнцам!
А в Первой армии когда отстали? в чём?
Всё так прилажено, и тальи все так узки,
И офицеров вам начтём,
Что даже говорят, иные, по-французски.
Явление 7
Скалозуб, Чацкий, Софья, Лиза.
Ах! боже мой! упал, убился! —
Чацкий
Она мертва со страху!
Скалозуб
Да кто? откудова?
А судьи кто? (значение) — применяется, как сомнение в том, что те, кто высказывает свое суждение по какому-либо вопросу, достоин того, чтобы судить об этом.
“Фамусов (Чацкому)
Эй, завяжи на память узелок;
Просил я помолчать, не велика услуга.
(Скалозубу)
Позвольте, батюшка. Вот-с Чацкого, мне друга,
Андрея Ильича покойного сынок:
Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Но захоти: так был бы деловой.
Жаль, очень жаль, он малый с головой;
И славно пишет, переводит.
Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом…
Чацкий
Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?
И похвалы мне ваши досаждают.
Фамусов
Не я один, все также осуждают.
Чацкий
(Примечание – далее следует Монолог Чацкого)
А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма[ 3 ];
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где? укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня еще с пелён,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитёй возили на поклон?
Тот Нестор[ 4 ] негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки!!!
Или вон тот еще, который для затей
На крепостный балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах[ 5 ],
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы по одиночке!!!
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется: враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным,—
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в женах, дочерях к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали:
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!”
↑ 1) Чацкий Александр Андреевич — главный герой произведения. Молодой дворянин, сын покойного друга Фамусова — Андрея Ильича Чацкого. Чацкий и Софья Фамусова раньше любили друг друга.
↑ 2) Фамусов Павел Афанасьевич — московский дворянин средней руки. Служит управляющим в казённом месте. Был женат, но жена умерла вскоре после родов, оставив супругу единственную дочь Софью. Фамусов дружил с покойным отцом Чацкого.
↑ 3) Времен Очаковских и покоренья Крыма — крепость и город Очаков был взят русскими войсками 6 (17) декабря 1788 года в Русско-турецкую войну 1787—1791 годов. Общее командование штурмом осуществлял князь Потёмкин, армией командовал полководец Суворов Александр Васильевич (1730 – 1800). По Ясскому мирному договору 1791 года крепость отошла России.
↑ 4) Нестор (ок. 1056—1114) — древнерусский летописец, монах Киево-Печерского монастыря.
↑ 5) Зефирах и в Амур — Зефир – древнегреческое мифологическое божество, самый мягкий из ветров, посланник весны. Амур – бог любви в древнеримской мифологии.