1 0 в пользу детей
Макс уже ждал меня у подъезда нашего дома. Правда, нашим он перестал быть уже несколько лет…
– Ты через окраину ехала что ли? – недовольно проворчал он.
– Нет, а ты чего не заходишь? – поинтересовалась я.
– Ага, чтобы на меня обрушился весь гнев за то, что ты оставила дочь дома, ну, уже нет, – выдал бывший муж. – Не хочу кидаться грудью на амбразуру.
– Да, уж, – со вздохом произнесла я, открывая входную дверь.
Идеальный образ бывшего мужа начал потихоньку приобретать совсем иной облик. Он сильно изменился за эти несколько лет, что мы не жили вместе. Стал каким-то равнодушно-циничным. Видимо, его новый круг общения сильно влиял на мнение и поступки. Не обошлось здесь и без Карины, которая наверняка навязывала ему свою точку зрения.
Мы зашли в квартиру. Сначала я не поняла, что там произошло. Повсюду валялись вещи, у двери стояла гора сумок, которые были свалены друг на друга.
– Что здесь происходит?! – воскликнул Макс.
Вера высунулась из своей комнаты.
– А, и до тебя она добралась, – произнесла она совсем не радостно.
– Вера! Я задал вопрос! – одернул ее бывший муж.
– Что происходит?! Это ты у нее спроси, что происходит! – воскликнула она. – Твоя бывшая жена закрыла меня дома, забрала мои ключи и смоталась.
– Как ты разговариваешь?! – казалось, что Макс поражен столь радикальными изменениями в характере дочери.
– Как она того заслуживает, – фыркнула Вера и скрылась за дверью.
– Отличное начало разговора, – отметила я про себя.
Но с другой стороны, я видела, что Макс обескуражен. Пусть видит, в кого превратился его ребенок. В конце концов, не я одна в этом виновата.
– Вера, надо поговорить, – он прошел к ней в комнату.
Я двинулась следом. В комнате дочери царил форменный беспорядок. Видимо, собирала она свои вещи. Вот только куда собралась, оставалось неясно. Впрочем, она тут же заявила:
– Папа, я переезжаю к тебе!
Похоже, Макса эта новость совсем не обрадовала. Он даже завис на несколько минут, потом повернулся ко мне.
– Ты знала об этом решении? – спросил он.
– Как видишь, нет, – пожала я плечами.
– Вера, сядь, давай поговорим, – предложил бывший муж.
– О чем? Кажется, и так все ясно, – фыркнула она. – Твоя бывшая жена решила устроить свою личную жизнь, а я стала лишней!
– О чем это она? – вновь обратился ко мне Макс.
– Не знаю…
– Как же, не знает она, – засмеялась Вера. – А как твой любимый Вадик?! Директор нашего лицея?!
– Мне кажется, ты несешь какой-то бред, – ответила я дочери, но ее уже понесло.
– Ну да, ну да, бред как же, – все больше распалялась она. – Именно с ним ты вчера встречалась и явилась домой ночью. А сегодня притащила отца, чтобы он на меня повлиял!
– Это тебя не касается! – не выдержала я, уже сто раз пожалев, что согласилась пойти с Вадимом в ресторан.
– Конечно, не касается, – хмыкнула в ответ Вера. – Точно также и тебя не касается то, что происходит со мной, ясно?!
– Пока я за тебя несу ответственность, меня это будет касаться, – произнесла я и замолчала.
– Подождите, подождите, – вступил в диалог Макс, который до этого молча наблюдал за происходящим. – Я что-то пропустил, видимо. То есть ты приехала сегодня ко мне, чтобы переложить всю ответственность на меня за происходящее, а сама решила заняться личной жизнью?!
– Так и есть, – ответила вместо меня дочь.
– Нет, я приехала совсем по иному поводу, – повысила я тон. – Вера беременна, и с этим что-то нужно делать…
– Конечно, нужно, – снова огрызнулась она. – Кстати, твой е….ь уже внес свое предложение и даже дал денег на его осуществление!
– Вера, не выражайся, – поморщился Макс.
А я еще пока до конца не осознала, что имела ввиду дочь, когда говорила про Вадима.
– Какое предложение? Какие деньги? – спросила я.
– Ой, только не прикидывайся, что не знаешь, – засмеялась она. – Видимо, вчера вместе разрабатывали этот план, как разом избавиться от дочурки и от внука.
– Может хватит передергивать! – вспылила я, этот диалог ни о чем начал меня напрягать.
– А вот вам! – Вера сложила фигуру из трех пальцев. – Не буду я ничего делать. Придется Вам заботиться не только обо мне, но и о ребенке, который родится в ближайшем будущем!
– Вера, объясни нормально, что тебе предлагал этот… – спросил Макс.
– Он вызвал сегодня меня к себе в кабинет и предложил избавиться от “проблемы”. Представляешь, он так назвал моего ребенка. “Проблема”! Сказал, что нашел хорошего врача и предлагал мне деньги. Только чтобы я оставила мать в покое. Видите ли, я мешаю им строить их личное счастье!
– Этого не может быть! – воскликнула я, отказываясь верить в то, что Вадим способен на такое.
– Ты сегодня видела, как я выходила из кабинета этого м…? – повернулась ко мне Вера. – Можешь, не отвечать. Видела. Спрашивала, зачем я туда ходила? Спрашивала! Решила эту ситуацию? Не решила! Значит, ты с ним заодно, и это была твоя идея. Да, я беременна! Но это не значит, что со мной можно обращаться подобным образом, – она демонстративно заплакала.
Макс кинулся ее успокаивать, попутно прожигая меня своим взглядом, от которого становилось не по себе. А я стояла и смотрела на этот спектакль, который так умело разыграла Вера, и не находила слов. Неужели я вырастила такую циничную дочь, которая готова все перевернуть только ради того, чтобы задеть меня и выйти сухой из воды…
– Мне все ясно! – воскликнул бывший муж. – Собирайся, Вера, поехали!
– Куда? – шмыгая носом, спросила она.
– Пусть мать устраивает свою личную жизнь. Мы не будем ей мешать. Будешь жить с нами… – как-то не очень уверенно произнес Макс.
По его поведению было видно, что он не в восторге от своих слов. Но, видимо, другого выхода он видел. Или ждал, что я начну их останавливать. Говорить о том, что все будет хорошо. Нет никакого Вадима, и я посвящу всю свою жизнь только Вере.
Бывший муж до последнего смотрел в мою сторону с надеждой. Но я не сказала ничего из того, что бы он хотел услышать. Зато Вера быстренько собрала остатки вещей и с улыбкой ждала его у порога. Я молча наблюдала за происходящим. Внутри как будто все покрылось льдом. Мне не хотелось никого ни успокаивать, ни останавливать. Настолько я устала от такого отношения, что в данный момент мне было все равно. Пусть потом я буду грызть себя изнутри думать о том, что это именно я виновата в том, что произошло. Но сейчас не было этого чувства, только холодное равнодушие, которое заполнило меня всю без остатка.
Макс еще раз посмотрел на меня, видимо, хотел что-то сказать. Но увидел мое холодное каменное лицо без каких-либо эмоций, молча подхватил Верины сумки и скрылся за дверью. Сама же дочь немного задержалась.
– 1:0 в мою пользу, – сквозь зубы процедила она. – Играем дальше… Кстати, не забудь про алименты!
После этих слов она громко хлопнула дверью. Это был не тот исход разговора, на который я рассчитывала. Но что-либо переиграть уже не получится. Пусть будет так, как есть сейчас…
Со столь нерадостными мыслями я отправилась в ванную комнату, хотелось поскорее смыть с себя всю ту грязь, которая, в переносном смысле конечно, буквально налипла на каждую клеточку. Думать о том, что будет дальше, не хотелось. Хотя я видела только один вариант… Вера сейчас пустит пыль в глаза Максу и сделает то, что задумала. А там и обожаемая ей Карина рядом, поможет если что…
– Пусть живут дальше, как хотят! – воскликнула я.
Играть по правилам Веры я не собиралась. К тому же ее многозначительная фраза перед уходом так и не выходила у меня из головы. И было еще что-то, что царапало душу и сердце изнутри. Это ее слова про Вадима. Неужели он так и поступил, как говорила дочь. Хотя это вполне могло быть правдой. ведь вчера весь вечер он именно на это и намекал…
Можно было долго размышлять об этом. Я решила позвонить и напрямую спросить у Вадика о том, что меня так цепляло. Я вышла из ванной и набрала его номер.
– Вадим, привет… – тихо произнесла я.
– Лена, что-то случилось? – обеспокоенно спросил он в ответ.
– Скажи правду. зачем ты сегодня вызывал Веру в свой кабинет? – спросила я в лоб.
Ответом послужило многозначительное молчание… После чего он спросил:
– Ты уверена, что хочешь знать об этом?
Начало
Предыдущая страница
Продолжение
Предыдущие рассказы:
“На краю обрыва”
“Родные люди”
Вашему чаду уже исполнилось шесть? Поздравляем — на горизонте призывно блещет огнями школа. А вы уже решили, куда пойдет ваш сын или дочь: в нулевой класс или сразу в первый? Считаете, проблема выеденного яйца не стоит? Да и в самом деле! Ведь если в свои шесть ребенок уже читает, считает и даже пишет печатными буквами, что ему делать в подготовительном классе? Он и так готов к школе! А вот наши эксперты считают по-другому. И к ним, думаю, стоит прислушаться. Сегодняшний выпуск рубрики «Родительский комитет» мы посвящаем очень важным вопросам: как понять, что ребенок уже «созрел» для школы и что лучше для шестилетки — первый класс или «нулевка»?
«Это не аргументы»
— Что обычно говорят родители шестилетних детей, отправляя их в первый класс? «Мой ребенок уже умеет читать, считать и даже писать». «У моих родственников (или знакомых) ребенок пошел в шесть лет — и ничего». «Пусть сын школу раньше закончит, чтобы успел поступить (иначе — армия)». «А куда деваться, если из садика «выгнали»?». И в конце концов: «А чего дома сидеть?» — перечисляет педагог дошкольного образования с большим стажем Наталья Масленникова. — Но все это — не аргументы.
Наталья Анатольевна убеждена: шестилетнему ребенку нечего делать в первом классе.
— Я говорю об этом и как педагог, и как мать троих детей, которые пошли в школу в семь с половиной лет. При этом я также опираюсь на опыт моей сестры, которая уже 19 лет работает в начальной школе, и мамы — логопеда-дефектолога. Это люди, чей авторитет для меня важен, чьему мнению я доверяю. И я, исходя из накопленного опыта, стараюсь удерживать родителей, которые стремятся рано отдать ребенка в школу. К сожалению, не все прислушиваются. А когда уже поздно, стесняются согласиться с тем, что ошиблись. Иногда приходится буквально «биться» с родителями. Причем чаще требуется убеждать отцов. Многие папы почему-то думают: если ребенок читает, считает и отвечает на пару заданных вопросов, то он готов к школе. А что там его ждет, не задумываются. И когда у ребенка не складывается учеба во 2-3-м классе, папы сбрасывают ответственность на мам. И ни один не скажет: «Да, это я виноват, я не прислушался, не уделил внимания».
Заместитель директора по лечебной части областного детского психоневрологического диспансера детский врач-психиатр высшей категории Ирина Брико констатирует: часто родители просто не представляют, что требуется знать будущему первокласснику и что он должен уметь.
— Многие родители, когда приходят на медосмотр, говорят: «Наш ребенок все знает». Ведь он уже читает, считает и пишет, — рассказывает Ирина Владимировна. — Но сейчас мы частенько шестилетним детям пишем в направлении, чтобы они шли только в «нулевку». А потом родителям на приеме долго объясняем почему. Не из-за того, что мы не хотим отправлять их в первый класс. Просто есть дети абсолютно неготовые.
Проблемы с речью и скудный лексикон
Постойте, но что плохого в том, что дошкольник бойко читает и считает? Разве это не большой «плюс» в будущей учебе?
— Да, ребенок хорошо читает, считает и печатает буквы, — говорит педагог Наталья Масленникова. — Но стоит помнить, что осознанное чтение приходит к ребенку в возрасте от шести до семи лет. Это уже не просто прочитанные слоги и слова, это прочитанный и пересказанный текст. В этом случае дети умеют полно ответить на поставленный вопрос. Если ребенок умеет печатать буквы, то это еще не показатель, что его мелкая моторика развита. Она обычно устанавливается у детей к семи годам. Это заложено природой и от этого никуда не деться. Редко, когда у ребенка в шесть лет хорошо идет чистописание.
Детский психиатр Ирина Брико объясняет, что не всегда «паспортный» возраст ребенка совпадает с биологическим. На приеме специалисты проверяют в том числе и это совпадение (или несовпадение).
— Есть физические пробы. Например, по легкой моторике. Мы просим повторить своеобразные движения пальцами и смотрим, может ребенок повторить или нет, — говорит Ирина Владимировна. — Также проверяется сила мышц пальцев и кисти, чтобы определить, может ребенок писать или нет, хватит ли у него сил держать ручку. Если видим, что рука слабая, нет никакой тонкой моторики — то извините…
Проверяя уровень готовности ребенка, специалисты опираются на определенный стандарт знаний, которые обязательно должны быть у идущего в школу ребенка.
— Некоторые родители при этом возмущаются: «Почему мой ребенок должен все это знать?!» — рассказывает Ирина Владимировна. — Но ведь это стандарт — знание оттенков цвета, геометрических фигур, времен года, названий месяцев. При этом мы не просто спрашиваем, но и задаем уточняющие вопросы.
Доктор сетует: все чаще на предшкольный медосмотр приходят дети с серьезными речевыми проблемами, не выговаривающие по два-три звука.
— С речевой патологией — каждый второй, — разводит руками специалист. — Родители почему-то считают, что нет ничего страшного в том, что ребенок не произносит какие-то звуки. Но, к сожалению, если ребенок не произносит эти звуки, то он их потом и не пишет. И когда начинаются проблемы при письме, родители винят детей. А винить нужно себя. За то, что в свое время не отвели ребенка к логопеду.
Скудный словарный запас — и это у нынешних шестилеток практически «норма».
— Очень много интеллектуально сохранных детей сегодня не говорят. К нам приходят пяти-шестилетние дети со словарным запасом уровня «киса-мяу». У меня недавно был случай. Мальчику шесть лет. Спрашиваю у него: «У лисы малыш — лисенок, а у коровы?». Ребенок не смог ответить. Потом все-таки сообразил и выкрутился: «Сын коровы».
Ирина Владимировна считает, что во многом этот «языковой барьер» появляется «благодаря» телевизорам и компьютерам, у которых дети готовы сидеть (и сидят) часами напролет. Родители, как правило, не возражают: ведь ребенок смотрит не только мультики, но и познавательные передачи, играет в развивающие игры. А это полезно!
— Сидение перед телеэкраном — это монолог, — возражает детский психиатр. — Ребенок просто впитывает информацию, но при этом ничего не говорит в ответ. К этому добавляется еще одна проблема — нарушение осанки. А это уже приводит к ухудшению памяти, внимания. И родители потом переживают: как же так, ребенок невнимательный, тяжело учит стихотворения и так далее. Очень радует, что в последние полгода-год родители все-таки стали понимать, что детям нельзя подолгу сидеть за тем же компьютером. С детьми надо больше разговаривать, общаться.
Неумение слушать, слышать и общаться
Родители будущих первоклашек не должны упускать из вида еще один важный момент — психологическую готовность своего чада к школе.
— Ребенок может быть просто не готов высидеть подряд четыре урока по 45 минут, — говорит педагог Наталья Масленникова. — Есть дети, которые обладают чувством страха. Они переживают: а почему нет мамы? почему нас держат в классе так долго? почему нас не выпускают? почему нельзя просто выйти и встать? Поверьте, таких шестилетних детей — достаточное количество.
Психолог высшей категории Ирина Селихова сравнивает психологическую готовность ребенка с фундаментом здания. Чем крепче и надежнее эта опора, тем выше будет качество будущей постройки (читай — тем легче ваш школьник адаптируется к новой для него жизни).
— Психологическая готовность складывается из двух компонентов, — объясняет Ирина Александровна. — Это, во-первых, интеллектуальные предпосылки — особенности развития памяти, внимания, речи, восприятия. Во-вторых, это развитие эмоционально-волевой сферы — мы говорим, что ребенок должен быть достаточно зрелым. В дошкольном возрасте ведущий вид деятельности — игра. В школе — учеба. Это уже серьезно, ответственно. И детей еще в дошкольном возрасте нужно готовить к тому, что их ждет переход от игры к учению.
Психолог напоминает: дети, приходя в первый класс, обязательно должны уметь слушать и слышать учителя. Должны уметь подчиняться определенным правилам и действовать по образцу. — Неумение соблюдать то, что предлагает учитель, — тоже признак неготовности к учебному процессу, — отмечает специалист.
Не стоит упускать из виду и социальную зрелость будущего школьника. В первом классе ребенок должен уметь общаться со сверстниками, соблюдать дистанцию со взрослыми и в том числе с учителем (никакого панибратства, обращение на «Вы» и по имени-отчеству). Если у вашего чада есть какие-то пробелы в этой сфере, в школе он может столкнуться с большими проблемами.
— Родители часто не думают об эмоциональной, социальной зрелости. Не думают о том, насколько ребенок умеет контактировать, общаться, может ли находить конструктивный выход из конфликтных ситуаций, не обращаясь к помощи взрослых, — подытоживает психолог. — В итоге даже при высоком уровне интеллекта и хороших адаптивных возможностях ребенок может очень трудно уживаться с коллективом.
— К тому же у нас родители очень любят грозить: «Вот ты пойдешь в школу, там тебе учительница покажет!» — добавляет психиатр Ирина Брико. — Так в ребенка заранее вкладывается состояние страха. Он еще не знает, что там за учительница такая, но уже идет в школу в страхе. А если учительница ему что-то строго или громко сказала — вот и готова причина для развития невроза. В первом классе очень часто встречаются тики. Может развиться заикание, энурезы, которые очень долго скрывают, потому что «стыдно». Плюс к этому — психосоматические расстройства. Ребенок начинает часто болеть. А ведь он не просто болеет, он таким способом защищается, чтобы не идти в школу.
— Психоневрологи, психологи, невропатологи не одну статью написали о том, что возраст от шести до семи лет — основной для подготовки к школе, — говорит педагог Наталья Масленникова. — В этом возрасте даже два месяца имеют большое значение. На этот год можно найти для ребенка центр развития. Если есть возможность отдать его в нулевой класс, где педагог действительно занимается с детьми, значит, надо отдавать. Здесь будут учить концентрировать внимание, выслушивать, четко и правильно отвечать на вопросы и так далее.
Сама Наталья Анатольевна шесть лет ведет группы дошкольной подготовки в центре развития языка и перевода «Биг Бен».
— У меня был уже не один выпуск, и я не раз убеждалась в том, что многим родителям дала правильный совет, удержав их от желания пораньше отдать ребенка в школу. Позже я не единожды встречалась с этими родителями и слышала от них слова благодарности. И я успокаиваюсь тем, что мы в очередной раз не загубили чью-то жизнь.
Послесловие
«Мы все-таки поспешили…»
(Из письма мамы шестилетней первоклассницы):
«В последнее время много общаюсь с родителями будущих первоклассников (или «нулевичков», многие еще никак не могут определиться). И часто вспоминаю себя образца лета 2009-го. Дочке ровно шесть. Читает, считает, пишет (словом, присутствует весь «джентльменский набор»). Долго терзались выбором. Решили все же пойти сразу в первый: «Что там делать, в этой подготовке? Будет неинтересно ». Из дополнительных «бонусов» — в нашей школе шестилеток набралось сразу на целый класс (так что возможной «дедовщины» семилетних однокашников не предвиделось). Была у нас, кстати, даже одна пятилетняя(!) первоклассница (ей исполнялось шесть только в ноябре).
Честно признаться самой себе в том, что мы все-таки поспешили, я смогла примерно к середине второго учебного года. Всевозможные «звоночки» слились, наконец, в один отчетливый сигнал: шесть лет для первого класса — это рано!
У дочери почти сразу появились серьезные проблемы с письмом. Она часто не успевала за классом. Учительнице приходилось останавливать работу и подгонять дочку и еще пару таких же «копуш». В результате — комплексы и чудовищный почерк, который мы так и не смогли исправить.
Мы не учли и того, что школьная программа сейчас совсем не такая, как во времена нашего детства. Детям сегодня приходится усваивать кучу информации, которая к тому же в нынешних не очень складных учебниках не всегда понятно изложена.
Школьные оценки в глазах нашего ребенка очень долго не имели никакой ценности: подумаешь, «пятерка», ну и что, что «тройка». Сначала мы даже решили, что она у нас просто не тщеславная. Как бы не так! К семи годам (аккурат к началу второго класса) дочка «проснулась» и «распробовала», как приятно получать хорошие оценки. К слову, она все эти годы занималась очень даже неплохо, на твердые «четверки» и «пятерки». Однако желания учиться у нее по-прежнему нет. Как четыре года назад пришла в школу без интереса, так до сих пор этим интересом и не «заразилась». Несмотря на все усилия, которые мы прикладывали.
Сейчас я виню себя за то, что мы украли у дочери год детства. Знаете, как грустно становится от того, что мы так поспешили…»
Вопрос-ответ
Почему ребенок не может остаться в детском саду до семи лет?
— По новому дошкольному стандарту от 2008 года дошкольное образование осуществляется в возрасте от 3 до 6 лет, — объясняет руководитель отдела среднего общего образования управления образования Карагандинской области Светлана Чжао. — Дети как «домашние», так и закончившие детсад, в шесть лет могут идти в школу. Дети, родившиеся в октябре, ноябре, декабре и не достигшие к 1 сентября шести лет, еще на один год остаются в детском саду. Единственное, родителей сразу предупреждают, что ребенок остается на повторный курс обучения. Многие родители с этим не соглашаются. Они хотят развития, поэтому забирают детей и ведут их в предшкольные классы. На выходе из сада психологи делают тест на психологическую готовность к школе, составляют психологическую характеристику. Если психолог пишет, что ребенок готов к обучению в школе, можно смело отдавать его в первый класс. Каждый родитель имеет право подойти к психологу и спросить, насколько ребенок готов психологически к обучению в школе.
Можно ли выбирать нулевой класс?
— В нулевые классы — правильнее называть их классами предшкольной подготовки — дети идут в соответствии с местом проживания, — говорит Светлана Чжао. — Весь город поделен на микроучастки, прикрепленные к каждой общеобразовательной школе. Родителям следует прийти в ближайшую школу и уточнить, относятся ли они к данной школе. Можно обратиться в городской отдел образования и выяснить, к какому микроучастку вы относитесь.